Вадим Васильев - История новоевропейской философии

• Название: История новоевропейской философии
• Автор: Вадим Васильев
• Издательство: МГУ
• Жанр: История
• Год: 2000

Мы предлагаем вашему вниманию цикл лекций "История новоевропейской философии", читавшегося Вадимом Валерьевичем Васильевым на спецотделении философского факультета МГУ в 1999 — 2000 годах. Все, что делает Вадим Валерьевич на наших глазах — предельно просто. Он, как Акопян, закатав рукава, дает нам пощупать каждый предмет. Наш Автор не допускает никакой двусмысленности, недоговоренности, неясности… Он охотно направляет наши руки, и уже и у нас что-то получается… Но как?! Этот вопрос, спустя несколько лет, заставил нас вернуться к распечаткам его лекций и снова окунуться в эпицентр европейского рационализма, ускользающая магия которого остается неодолимой и загадочной. К сожалению, не сохранились аудиозаписи нескольких первых лекций: утеряна Вводная лекция, лекция по Возрождению, большая часть Кузанца, весь Бэкон и начало Декарта. Жаль. Ведь на каждой лекции Васильева есть шанс именно Вам, может статься, прикоснуться к высшему проникновению в новоевропейскую метафизику. Но… "стакан" полон больше, чем наполовину. Запуская сайт, мы выкладываем первую часть лекций этого цикла (до Канта) с дословными распечатками. Если проект привлечет ваше внимание, то впереди нас ждут знаменитые Васильевские лекции по Канту. Мы приглашаем всех желающих принять участие в распечатке аудиозаписей интереснейших лекций университетских преподавателей, а также ищем хорошего специалиста по звукозаписи. Распечатку лекций производили в основном Татьяна Садкова, Ольга Лазарева, Диана Гаспарян и Александр Мацкевич. Редактировали: А. Мацкевич и Д. Гаспарян.

---

— Разрешено почти все…

Да, разрешено многое получается, или почти всё.

— А вот западные боевики Вы ведь смотрите?

Ну, иногда, почему же. можно посмотреть.

— Мне кажется вот там богатейший материал, особенно для сегодняшней лекции. Как правило…

Ну, может быть. В каком смысле?

— Ну, очень часто, например, в американских боевиках показывается такая ситуация, что герой идёт против закона, но поступает чисто по совести. По своей совести. И это всегда предпочтительней. Более того, даже если ты злодей (такую мысль вот я замечал), даже если ты злодей (вот, скажем, в фильме «Схватка». Где Роберт де Ниро и Аль Пачино).

Да кажется, видел, хотя сейчас боюсь.

— Даже если ты злодей, если ты принял решение — морально его реализовывать — если решение принято и у тебя нет оснований от него отказываться. А нет основания отказываться от того поступка, от которого требует отказаться общественная мораль, но ты не осознал этого, значит, ты должен последовательно реализовывать то, что ты принял. Это морально… Но, но, что не морально? Не морально это вот невротическая ситуация. Когда ты хочешь одно, а делаешь другое. И так далее. Вот такого рода непоследовательное поведение это — аморально. Вот я сужу по тем боевикам западным, которые иногда смотрю.

Да, ну, боевики это предмет любопытнейшего, может быть, культурологического исследования. Это вообще действительно феномен культуры. Очень забавный. Например, можно было бы долго исследовать вопрос почему в конце боевиков решающая схватка обязательно происходит на каком‑то заброшенном заводе. Это сложный вопрос на него подчас трудней ответить чем на какие‑то философские вопросы. Но я думаю для того, что бы показать. космологизировать, если хотите, это столкновение, вот эти машины, они как бы, хаос какой‑то представляют. Какие‑то бессознательные схемы здесь работают, безусловно, но я думаю что…

— Некое ощущение какой‑то бесчеловечности.

Это проблема. Есть фильмы, в конце концов, которые просто сознательно культивирует аморальность. В том числе и западные фильмы. Крайне неудачные. Ну, я не хотел бы, мне даже не приятно произносить имя некоторых режиссеров. Я могу сказать, что, которые весьма популярны, могу сказать что, безусловно, есть фильмы которые вот, западные, хотя западные на мой взгляд. крайне сложно найти хорошие, вообще ряд хороших произведений, и, тем не менее, есть фильмы, которые ну просто действительно ставят реальные проблемы, задавая немало загадок для культуролога, и для исследователя, в частности, проблем морали. Вот, в частности, фильм «Знакомьтесь, Джо Блэк», который, на мой взгляд, является одним из самых мощных достижений Голливуда за последнее десятилетие, с Энтони Хопкинсом, Бредом Питом. Если не смотрели, посмотрите. Это 98–го года фильм. Вот там действительно обсуждается, кстати говоря, проблема плюральности моральных установок. И масса других вопросов. Ну, коль скоро мы отвлеклись в сторону кино, я позволил себе сделать небольшое замечание.

Теперь ещё несколько важных пометок, относящихся к кантовской теории морали.

— А вот эти направления, что сохранится ли общество, не приведет ли к самоотрицанию — Кант во всех случаях это добавляет, или это дополнения, они вскользь идут или он их приводит в качестве основного критерия?

Ну, разумеется, по поводу самоотрицания — это главный критерий, он всегда присутствует, конечно, он заявлен в «Критике практического разума» как основное положение.

— Просто его не любят упоминать, этот критерий.

Ну, тут, так сказать, мотивы могут быть разные, может быть в целях просто упрощения, хотя просто в действительности.

— Просто без них система рассыпается, непонятно абсолютно.

Да. Согласен. Иначе не понятно просто. Да, верно. Это та ситуация, когда упрощение, напротив, приводит к усложнению понимания.

— Вадим Валерьевич, еще вопрос. Допустимо ли вообще рассматривать всё это толкование, перенося, скажем так, в тональность того, что моральное, априоризм морали заключается в том, что должно быть в принципе некое предпочтение как разведение чего‑то неприемлемого и чего‑то приемлемого. И всеобщность в форме априорности заключается именно в этом. А какого‑то конкретного свода предпочтений он не приводит. Потому что здесь можно иллюстрацию по аналогии провести с априорной формой чувственности, пространства и времени, там, где считается, что он описывает эвклидовское пространство, вот, в частности, говоря о том, что появилась геометрия Лобачевского все пр. с современных позиций опровергают саму постановку вопроса об априорности вообще. Хотя, как бы, последующая дескрипция…

Ну, да.

— Там только одна аксиома была не вполне самоочевидна …

— Ну, достаточно одной аксиомы, точно так же как достаточно одного туземца, у которого принципиально другое видение морали и вообще нет постановки вопроса о моральности как таковой.

Опытом этот вопрос не решить, на мой взгляд. Потому, что всегда можно сказать, что этот туземец не обнаруживает морали, просто этот моральный закон глубоко спит, так сказать, спит непробудным сном в его душе, но если его растормошить, то тогда он осознает. Понимаете, вот в случае как с этими опровержениями мнимыми кантовского учения об априорности пространства и времени, — это просто меня всегда тоже изумляет. Уж начнём с того, что геометрия Лобачевского вовсе не противоречит эвклидовой геометрии.

— В том то и дело что там берётся дескрипция и на основании дескрипции опровергается сама постановка вопроса. Вот, что бы здесь не было так же, потому что иначе такое ощущение, что если к «Критике чистого разума» он пробудился, то к «Практическому разуму» опять заснул догматическим сном. Потому что здесь идёт постулирование чистейшее. Единственное, что спасает, вытягивает этот императив хоть как‑то это вот то, что мы узнаём, что вообще есть некая врожденная (но врожденная нельзя говорить потому, что присуще изначально как конструкция) — тенденция разводить нечто приемлемое и неприемлемое и извечно существовать вот в этих разведенных фазах и принудительно делать эти разведения основой для всеобщего поклонения и почитания.

Можно и так это сформулировать. Можно и так. Но только предпочтение и не предпочтение — здесь надо тоже уточнять. Бывают разные предпочтения. Бывает предпочтение вкусного и невкусного: все предпочитают вкусное невкусному, но здесь нет никакого отношения к морали.

— Ну, имеется в виду неизбежное предпочтение, непредпочтение чего может оказаться настолько деструктивно, что…

— Второй довод такой, что, вот с твоей позиции ты сегодня можешь хотеть одного, а завтра другого. Сегодня ты борешься с коррупцией, завтра тебе предпочтительней воровать. Вот кантовский императив — он не допускает перемены в таких установках.

— Нет, а здесь есть один моральный ограничитель — это моя индивидуальная жизнь. По всей видимости, я всю свою жизнь буду выполнять эти предпочтения, постольку, поскольку *** всеобщего категорического императива, неисполнение их больно по мне ударит…

— Вот у нас таких примеров не мало в России: ты просто работаешь инженером за сто двадцать рублей, и честная очень, очень честная: даже никогда не обманешь никого, не своруешь… Потом попадаешь в такое место, где можно сотнями тысяч воровать долларов и вдруг тебе предпочтительней становится воровать. Вот таких случаев у нас немало, по — моему.

Ну, да. Таких случаев много.

— Ну, все правильно, в общем‑то. Если я не окалечена социальными предписаниями, то я поступлю разумно — аморально. А если сильно окалечена, то буду поступать морально.

— Если ты «окалечена» каким‑то «социальным воспитанием», ты очень легко его преодолеешь, когда появится возможность воровать по- крупному.

— Ничего подобного. За счёт последующих неврозов. Потом буду долго лечиться, всю оставшуюся жизнь…

— А вот неврозы у тебя начнутся, если ты через себя переступишь…

— Переступить через себя — это значит переступить через своё социальное «Я», граница своего «Я» заканчивается там, где заканчивается социальное.

Кант 13

Да, хорошо, очень интересные, действительно, замечания. Я думаю, что вы согласитесь с тем, что крайне дискуссионный такой характер носит кантовская философия. И действительно она массу вызвала откликов, особенно практическая философия. Ну, всем запомнился, во — первых, тезис о примате «практического»: в тех вопросах, говорит Кант, где мы не имеем решения, мы не знаем, но мы чувствуем долг — мы должны (несмотря на наше незнание) действовать.