Ольга Дрёмова - Иллюзия любви. Сломанные крылья

• Название: Иллюзия любви. Сломанные крылья
• Автор: Ольга Дрёмова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008

Надежда Тополь подаёт на развод с легкомысленным циничным мужем и остаётся одна с полуторагодовалым ребёнком на руках. Её страстное, горячее, жаждущее любви сердце теперь безраздельно принадлежит сыну Семёну. Ради того, чтобы мальчик ни в чём не нуждался, Надежда отказывается от личной жизни, гордости, уважения близких…

Каждой женщине рано или поздно приходится выбирать: между страстью и одиночеством, между удовольствием и долгом, между спокойствием и сердечной болью… Каждую из нас хоть раз томило сомнение в правильности выбранного пути, когда хочется, чтобы кто-нибудь рассказал похожую историю, помог, утешил… Книги Ольги Дрёмовой не позволят вам заскучать и отчаяться. Её — одну из самых читаемых российских писательниц — недаром называют «непревзойдённой рассказчицей», а её романы — «самыми правдивыми любовными коллизиями».

---

— Интересно знать, и к кому же? — самоуверенно усмехнулся он.

— К твоей матери, — тихо уронила она, и по испугу, тенью промелькнувшему в глазах Семёна, поняла, что один шанс из ста у неё всё же остался.

* * *

— Ну что, пап, разузнал я про твою мадам Грицацуеву, — Семён бархатно хохотнул и полез в карман вельветовой рубашки. — Долг платежом красен. Как и договаривались, — он достал сложенный белый лист и протянул его отцу. — Как говорится, чем мог.

— Вот спасибо… — Леонид лучезарно улыбнулся и потёр ладони. — Нечего сказать, выручил ты меня.

— Подожди благодарить, — Семён снял с края стакана дольку лимона, развернул её и, морщась, втянул в себя обжигающе кислый сок. — Боюсь, как бы не вышло накладки.

— В смысле? — рука Леонида застыла на полдороге к стакану с коктейлем. — В смысле накладки?

— Понимаешь, в чём дело… — Семён взял вилку с ножом и приступил к горячему. — Когда мы перетрясали базу, выяснилось, что в Москве Загорских полно, я даже не ожидал, думал, фамилия редкая. Ты себе даже не представляешь, воз и маленькая тележка твоих Загорских оказалась.

— Я же тебе сразу сказал, искать нужно Лидию Витальевну, — Тополь недовольно покосился в угол зала, откуда доносились пронзительные звуки динамиков.

— Ну да, — усмехнулся Семён. — А ещё ты сказал, что ей сорок пять и что у неё белый «жигуль» не то четвёртой, не то седьмой модели.

— И что?..

— Да то, что твоей Лидии Витальевне, если это, конечно, та самая Загорская, сорок пять было лет десять назад.

— Не может этого быть! — руки Тополя опустились, и столовые приборы звякнули о край тарелки. — Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что твоя Джульетта уже год как на заслуженной пенсии.

— О-о-о-о-о! — потрясённо выдавил Леонид и откинулся на спинку стула. — Это, что же… выходит, она меня лет на семь старше, так, что ли?

— Что ли так, — едва удерживаясь от смеха, Семён поднёс ко рту фужер с коньяком. — Между прочим, у твоей мадам действительно имеется машина, только не «четверка» и не «семерка», как тебе показалось, а шаха. И цвет у неё не белый, то есть не совсем белый.

— А какой?

— По документам проходит как «Белая ночь», — Семён вытащил из держателя салфетку и промакнул ею губы. — В общем, не знаю, отец, насколько это твоя пассия, возможно, это совсем не та Загорская. Ты же понимаешь, в базе были только те, на ком числится квартира. Если твоя Лидия не является ответственным квартиросъёмщиком, то её вообще в этой базе нет. Ты случайно не знаешь, она замужем?

— Я уже ничего не знаю, — Леонид потянулся за коктейлем и обречённо вздохнул. — Прошлым летом она была незамужней женщиной сорока пяти лет, а через год ей вдруг стукнуло пятьдесят шесть. Я уже ничего не понимаю в этой жизни. По большому счёту я даже не могу поручиться, что она действительно Загорская, а не какая-нибудь Иванова или Сидорова.

— Знаешь что, пап, нечего гадать на кофейной гуще. Давай доедай, да подъедем-ка мы с тобой по этому адресочку, — Семён отодвинул от себя пустую тарелку и взял в руки счёт.

— Что, прямо сегодня? — Леонид нервно сглотнул, и в его взгляде отразилась неуверенность. — А может, в другой раз, когда получше подготовимся? В спешке, на ночь глядя… Как-то всё с налёта-с поворота…

— Ну и сиди сиднем в своих четырёх стенах, мечтай, пока на тебя деньги с неба сыпаться начнут! — Семён скривился.

— А ты стратег, — усмехнулся Тополь. — Дайка сюда, — он взял у Семёна счёт, посмотрел на итоговую сумму, достал из кошелька несколько купюр, прижал их краем пепельницы и поднялся на ноги. — Ну что, поедем ощипывать пёрышки мадам? Мы свои долги заплатили. Теперь её очередь.

* * *

— Кто там?

Взявшись за ручку двери, Загорская сощурилась и заглянула в пластмассовый кругляшок глазка, но тут же отшатнулась. Ругая себя за опрометчивость, она с досадой выдохнула, и её лицо приняло вид раздрипшего печёного яблока, передержанного нерадивой хозяйкой под крышкой сковороды.

— Лидия Витальевна, что же вы нам не открываете, неужели не рады? — громкий голос Тополя разлетелся по лестничной площадке гулким эхом, и, представив, как соседи, услышав шум, все как один занимают свои наблюдательные позиции у дверных глазков, Загорская недовольно поморщилась.

Как же так вышло? Безусловно, прежде чем объявлять во всеуслышание о своём присутствии в квартире, ей следовало подойти к дверям бесшумно, на цыпочках и, не зажигая света, убедиться, что поздние гости не представляют для неё никакой реальной угрозы. Тогда бы, затаившись, как мышь, она пересидела бы несколько неприятных минут в темноте и тишине, и только. А теперь…

— Лидочка, любовь моя, что же ты не торопишься открыть дверь своему единственному и ненаглядному?!

Прижав руки к груди, Тополь принял выразительную позу, и Загорская поняла, что ещё несколько секунд, и на лестнице начнётся бесплатное шоу для всех желающих развлечься на ночь глядя. В том, что у Леонида хватит нахальства именно так и поступить, сомневаться не приходилось, поэтому, чтобы избежать лишних неприятностей, Лидия предпочла щёлкнуть дверным замком.

— Какого чёрта ты строишь из себя клоуна? — отойдя на два шага, она пропустила в квартиру Леонида и подозрительно взглянула на высокого молодого человека, шагнувшего через порог вслед за Тополем. — А это ещё кто?

— А это мой старшенький. Знакомься. — Леонид торжественно указал на сына: — Семён Леонидович Тополь, прошу любить и жаловать.

— Была нужда, — Загорская отступила и сложила руки на груди. — Ты зачем явился? За деньгами? Тогда можешь отправляться обратно, откуда пришёл, от меня ты не получишь ни копейки, так и знай.

— Да что ты! — не смущаясь ответом Лидии, Леонид подошёл к тяжёлой бархатной портьере и потрогал мягкий ворс на ощупь. — А у тебя тут как в музее… — он окинул взглядом небольшую прихожую, и впрямь похожую на миниатюрный гостиный салон прошлого века.

Вообще, не только прихожая, но и всё жилище мадам Загорской было под стать своей хозяйке.

Уставленная статуэточками и увешанная картинами под старину, квартира походила на лавку антиквара, уже не знающего, куда девать свои раритеты, но не имеющего ни сил, ни желания расстаться хотя бы с одним из них.

Возможно, в своё время бархатные портьеры и выглядели богато и изысканно, но сейчас они создавали впечатление внушительных пылесборников, вобравших в себя грязь не одного десятилетия. Давно не циклёванный паркет громко скрипел о своём бедственном положении, буквально умоляя оказать ему хоть какую-то посильную материальную помощь. Изогнутые ножки невысокой кушетки, претендующей на стиль «а-ля Людовик XIII», давно растеряли свою позолоту, а подушка сиденья, когда-то упругая и жёсткая, провалилась почти до самой деревянной рамы, треснувшей вдоль и по этой причине, увы, уже не способной выполнять свою прямую функцию посадочного места.

— Интересно, с какой помойки ты сюда всё это притащила? — представив, какая поднимется пыль, если встряхнуть бархатные портьеры хотя бы тихонечко, Тополь тут же отдёрнул руку от ткани и от греха подальше отошёл от опасного для его здоровья предмета. — Такое ощущение, что раньше здесь была городская свалка или гримёрка захудалого театра. И как только ты ещё не задохнулась во всём этом хламе?

На какой-то миг Загорская настолько растерялась, что не могла вымолвить ни слова. Приоткрыв рот, она лишь ошарашенно смотрела на Тополя.

— Что-что ты сказал? — как-то по-птичьи наклонив голову и развернувшись немного боком, она вскинула вверх брови, и Тополю стала видна только одна половина её лица.

— Я сказал, что мне не нравятся твои пыльные тряпки, — с апломбом проговорил Тополь, и его красивые губы растянулись в безобразную резиночку.

— Тебе-то какое дело до моих портьер?! Я вообще не понимаю, какого чёрта ты здесь оказался?!

— Мне объяснить? — видимо, рассчитывая усесться, он взялся за изогнутую спинку кушетки, но по приглушённому кряхтению расслоившейся древесины вовремя сообразил, что делать этого не стоит и что данная вещь предназначена исключительно для внешнего антуража. — Причина моего появления у тебя, как мне кажется, понятна и ясна нам обоим и без каких-то дополнительных комментариев. Ты задолжала мне денег, причём дважды, и поскольку я не отношу себя к альтруистам, то вполне естественно, что я имею право потребовать возвращения долга.

— О чём ты говоришь?! Какие ещё деньги?! — возмутилась Лидия. — Я не понимаю.

— У мадам склероз? — заботливо поинтересовался Тополь. — Это ничего, у пенсионеров такая беда приключается сплошь и рядом, и даже у тех, кто вышел на пенсию в сорок пять.

— Чтоб ты сдох, зараза! — вскинув голову, Загорская скорбно сложила губы, и её второй подбородок, слегка подобравшись, провис плотным полукруглым руликом. — Угораздило же меня с тобой связаться! Это же надо, истратить на женщину сущие гроши и заявиться почти через год, чтобы потребовать их обратно! Видела я в своей жизни крохоборов, но таких, как ты, — ещё ни разу.