Иван Жигалов - Свет маяка

• Название: Свет маяка
• Автор: Иван Жигалов
• Издательство: ДОСААФ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1970

В сборника очерков И. М. Жигалова «Свет маяка» рассказывается о воинах флота, их боевых делах в годы минувшей войны и в мирное время. Читатель найдет в книге немало волнующих страниц о геройских подвигах моряков, дружбе, товарищеской выручке в бою, верности воинскому долгу, присяге.

Писатель Иван Жигалов хорошо знает суровую морскую службу. Получили известность его книги «Юнга с брига „Александр“», «Штормовой океан», «В море — дома», «На земле и на море».

Имена некоторых героев, о которых идет речь в очерках, автором изменены.

---

Через некоторое время экипаж узнал: корабль «противника» уничтожен…

Вскоре и еще одну радостную весть узнали подводники: Министр обороны Союза ССР наградил личный состав подводной лодки ценными подарками.

Мичман Николай Назарченко получил именные часы. Это было его пятьдесят первое поощрение за время службы на флоте. Николай написал письмо отцу. Старый фронтовик, ныне бухгалтер колхоза имени XIX партсъезда на Днепропетровщине, ответил:

«Горжусь тобой, Николай. И колхозники шлют тебе и всем товарищам морякам горячий привет. Смотрите, не зазнавайтесь! Учитесь, дорогие наши защитники, много и настойчиво учитесь. Держите порох сухим…».

Негероическая специальность

До призыва Коля Максименко не видел моря, но об отваге и мужестве моряков слышал много, с увлечением читал книги о них. Коля мечтал служить на крейсере или подводной лодке. И обязательно комендором или торпедистом. Мысленно он часто видел себя стоящим у орудия в ожидании команды открыть огонь.

И вот Максименко оказался в Севастополе. Героический город поднимался из руин и пепла. Как зачарованный, смотрел Николай на синюю гладь бухты, где стояли боевые корабли. «Хорошо бы попасть вон на тот крейсер», — думал Коля.

Но на корабль Максименко не попал. Вместе с группой новобранцев его отправили в маленький приморский городок. Там он прошел курс молодого матроса, принял Военную присягу и снова вернулся в Севастополь. «Теперь-то, конечно, пошлют на крейсер».

Но определенно не везло Максименко. Очутился он на камбузе, где предстояло учиться на кока. Все мечты рушились. «Разве отличишься на кухне? Негероическая специальность…»

Встретил Николая пожилой кок-инструктор. Усатый мичман показал ученику свое немудреное хозяйство. О кастрюлях, огромных противнях, сковородках, плитах он говорил нежно, будто речь шла об одушевленных предметах.

— Будем учиться готовить вкусно, сытно, красиво, — сказал мичман в конце беседы.

— Будем, — без особого энтузиазма повторил Николай.

Мичман уловил в голосе ученика недовольство.

— Не вешайте головы, Максименко, — ласково сказал кок. — Наше поварское дело — важное. Очень ответственный доверен вам пост. Вы, наверное, слыхали про адмирала Макарова? Корабли строил, высокими науками занимался, а в то же время инструкции писал, как нужно готовить вкусный флотский борщ. Понятно?

Максименко узнал, что его наставник оборонял Севастополь, под ураганным обстрелом доставлял защитникам города-героя обеды и сам не раз ходил в атаки, за что награжден орденами и медалями. Мичмана любили и матросы, и офицеры. Все называли его «наш Петрович». Он был отличным поваром и к приготовлению пищи относился с большой выдумкой.

«Дельный, что и говорить,
Был старик тот самый.
Что придумал суп варить
На колесах прямо.
Суп — во-первых, во-вторых,
Кашу в норме прочной.
Нет, старик он был старик,
Чуткий — это точно…»

— продекламировал однажды Петрович и, подумав, закончил: — Вот так, товарищ Максименко. У нас с вами ответственнейший пост. Мы должны уметь готовить и наваристый флотский борщ, и жирный плов, и отбивные котлеты. Морячки пищу дюже обожают, особенно вкусную. Их здоровью не повредит и пирожное. Согласен? Так вот, запомни: кок — это воин. Наш боевой пост — камбуз, оружие — вкусная, сытная пища. Любить надо свое дело. Тогда тебя будут уважать и ценить.

После окончания учебы Максименко направили на работу в базовую столовую. О молодом коке скоро пошла добрая слава. И хотя продукты отпускались те же, что и раньше, и норма была прежней, качество пищи стало лучше. Николаю было приятно слышать, когда его хвалили подводники, и особенно Петрович. Старый кок хотя редко, но захаживал к своему бывшему ученику.

Хорошо шли дела у Максименко на камбузе. Но отличился он в походе. Кто-то сказал командованию, что Максименко страстно хочет сходить в море. Поход был тяжелый и длительный, но молодой кок великолепно справился со своими обязанностями. О нем написали во флотской газете, наградили нагрудным знаком «Отличный повар» и назначили инструктором. Теперь коки подводных лодок проходили у Максименко практику. И если случалось, что кто-нибудь из них неуважительно отзывался о поварской специальности, Николай, подражая интонациям своего бывшего учителя Петровича, говорил:

— Любить надо свое дело. Пост у нас ответственнейший и боевой. Понимать надо!

И все же Максименко не переставал мечтать о море и корабле. Когда узнал, что одна из подводных лодок готовится к плаванию, защемило сердце. «А что, если пойти и чистосердечно рассказать командиру? — размышлял Николай. — Только разве отпустят!»

Неожиданно на камбуз зашел сам командир лодки. Кок даже просиял от радости.

— Не желали бы вы, товарищ Максименко, пойти с нами в море? — спросил офицер. — Нашего кока в госпиталь положили.

Счастье само шло к Николаю.

— Только об этом и мечтаю, — быстро отозвался кок и, подумав, добавил: — Только не отпустят. Я ведь инструктор.

— Раз вы согласны, об остальном позабочусь я. Сегодня адмирал подпишет приказ. Я с ним уже говорил, он не возражает. Так что готовьтесь.

В тот день Максименко особенно старательно трудился около плиты. Он уже видел себя в роли кока подводной лодки.

…«Противник», обнаружив корабль, много дней подряд преследует его, заставляет уходить на очень большую глубину. Экипаж устал. Не хватает воздуха. Кончилась электроэнергия в аккумуляторных батареях. А всплыть нельзя: наверху рыскают катера-охотники. Командир принял решение — лечь на грунт, выключить моторы и ждать. Он взглянул на камбуз и сказал: «Люди сильно утомлены, у них пропал аппетит. Надо что-то приготовить. Подумайте, Максименко». — «Я уже и придумал, и сготовил. Полагаю, всем понравится. Прошу снять пробу». Он подает командиру тарелку с супом и смотрит — нравится ли. Офицер отведал. Съел все, попросил добавки, а потом сказал: «Молодец. Вкусно. Раздавайте обед». А потом в «Боевом листке» стихи появятся:

Знают все на корабле,
Даже штормы злые,
Приготовит в срок обед
Бог кулинарии…

Вечером Максименко уже точно знал, что приказ подписан. А рано утром Николай быстро спустился по каменной лестнице к пирсу. Лодки, словно близнецы, прижались бортами друг к другу. Отыскал свою. Поздоровался с вахтенным, с боцманом Николаем Лавренко.

— Бог кулинарии прибыл. Можно и с якоря сниматься, — пошутил боцман.

Экипаж тщательно готовил корабль к большому плаванию. Не сидел сложа руки и Максименко. Вместе с врачом отбирал на складе продукты. Сокрушался, что не может погрузить достаточное количество мяса, капусты, картофеля, чтобы хватило на все время похода, — холодильник маловат.

— Ничего, и из консервов отличные блюда получатся. Было бы умение, — утешал его врач.

Настал день, которого с таким нетерпением ждал Николай. По установившимся на флоте традициям моряков, отбывающих в длительное плавание, пришли проводить товарищи. Весь экипаж лодки выстроился на палубе. Максименко смотрел на город, на бухту, где было тесно от больших и малых кораблей, и не мог нарадоваться своему счастью.

Вот уже отданы швартовы. Подводная лодка в море. Ветер крепчает, нагоняет волну. Покачивает. Николай Максименко спустился в свое хозяйство. Да… Камбуз здесь невелик. Но не потому, что конструкторы недооценили «цех питания». На подводном корабле каждый сантиметр площади на учете.

Максименко ловко орудовал на своем камбузе, хотя там и повернуться негде. Он готовил завтрак.

На пятый день плавания Николай вдруг почувствовал, что палуба будто ускользает из-под ног. Солянка полилась через край и сердито зашипела на раскаленной плите. Запахло горелым жиром. Кок забеспокоился: «И так воздуха мало, а тут еще смраду напущу». Дифферент усиливался. Пришлось снять с плиты кастрюли. Через некоторое время близ борта стали грохотать взрывы. На полках звенела посуда, упала сковородка. Уханье «глубинных бомб» продолжалось долго. «Как же могло случиться, что „противник“ нас обнаружил? — недоумевал Николай. — Допустили какую-то ошибку?»

На камбуз заглянул боцман, явно чем-то расстроенный.

— Нет ли чего-нибудь кисленького? — обратился он к Максименко.

Николай налил стакан клюквенного морсу и, подавая, спросил:

— Что там? Чуть всю солянку на плиту не вылил.

— Что там солянка?! — махнул рукой Лавренко, — «Противнику» показали себя. Матрос Сафронов подвел, подчиненный мой. Случись такое во время войны, плохо бы нам пришлось.

Заглянув на камбуз во второй раз, боцман рассказал о случившемся. После долгого плавания в подводном положении вахтенный командир решил всплыть под перископ и осмотреть горизонт. Стоявший у горизонтальных рулей Иван Сафронов на какой-то миг запоздал доложить, что корабль с дифферентом на нос продолжает всплывать. Взглянув на глубиномер, вахтенный обнаружил: лодка проскочила заданную глубину. Он быстро приказал принять балласт в уравнительную цистерну. Но момент был упущен. Катера дозора «противника» успели обнаружить лодку. Началось преследование. В море полетели «глубинные бомбы». С трудом удалось оторваться и уйти на глубину.