Вадим Гарднер - У Финского залива

• Название: У Финского залива
• Автор: Вадим Гарднер
• Издательство: «Гранит»
• Жанр: Поэзия
• Год: 1990
• ISBN: 952-90-1655-7

Вадим Гарднер (1880–1956) — русский поэт Серебряного века, эмигрант «первой волны». До революции издал два сборника стихов «Стихотворения» (1908) и «От жизни к жизни» (1912). После революции, эмигрировал в Финляндию. В 1929 г. издал в Париже третий и последний сборник стихов «Под далекими звездами» (1929). Умер в полном забвении в 1956 г.

Тем не менее, до революции, он был известен, публиковался в «Гиперборее» и «Русский мысли». Был знаком, в частности, с Вяч. Ивановым, М. Лозинским, Н. Гумилевым и др. знаковыми фигурами той эпохи. Входил в «Цех поэтов».

По мнению критиков, в своих стихах он все же не смог избавиться от влияния Блока и, особенно, Вячеслава Иванова, корифея русского символизма.

Данное электронное собрание стихотворений включает в себя: сборник стихотворений «У Финского залива» (Хельсинки, 1990), а также раздел «Стихотворения разных лет», куда вошли поэтические произведения, которых нет в издании 1990 г. из различных источников.

---

Сплин («Покров тоски раскинулся над нами…»)

Покров тоски раскинулся над нами;
И медлит мгла на воздухе сыром,
И каплет с крыш холодными слезами;
И брызжет грязь под мягким колесом.

И пенятся ушаты водяные,
И бродят: дрожь и пасынки тоски;
Вон с грохотом сосульки ледяные
Рассыпались на мелкие куски.

Болотный бред… В ознобе вся столица.
Клубится пар из свалки городской.
О, Петербург, подвальная грибница,
Лишайник дум и страсти молодой!

Петербург

Меж тонких льдин вода струится;
И отсвет уличных огней
Винтами яркими крутится
В стекле Петропольских зыбей.

Вон там лиловыми дугами
Ряды сияют фонарей;
Двумя живыми ручейками
Толпа встречается людей.

Люблю тебя, Нева седая,
И льдов твоих звенящий треск, —
И бег и вспышки звезд трамвая,
И гул, и проволоки блеск;

И снег сыпучий под санями,
Подушки шапок кучерских,
И понукание конями,
И пар моторов деловых.

Люблю я конок ход ленивый,
И дребезжанье стекол их, —
Зимы рисунок прихотливый
На окнах лавок городских.

Люблю по Невскому прогулки,
Гостиный двор и каланчу,
Мосты, сады и переулки,
В часовне бедную свечу,

И звон колоколов собора,
И колокольню в синей мгле,
И на коне с грозою взора
Петра на северной скале.

Люблю Царицын луг веселый,
Полеты легких скакунов,
И грохот конницы тяжелой,
И лес кудрявых казаков; —

И раны старых гренадеров
Курносых Павловских солдат, —
И сталь штыков, и блеск манерок,
Громовый «Здравия» раскат.

Люблю зеленые лафеты
И дула пушек полевых,
А в полдень грозные приветы
Из жерл орудий крепостных.

Люблю, когда по тротуарам
Скользит, снует толпа теней,
Когда седым клубятся паром
Бока и ноздри лошадей;

— Ветвей волшебные наряды,
И синий снег в морозный день,
И солнца пурпурные взгляды,
Огонь костра, и дым, и тень.

Люблю старушек я в морщинах,
Таких, которых на картинах
Живописуют мастерски
Рембрандта смелые мазки.

Люблю ланит рассвет прекрасный
И две богатые косы,
И взор восторженный и ясный,
Как капли утренней росы.

Скажи, о юность, что милее
И вдохновеннее тебя?
И я когда-то был нежнее, —
Я помню в юности себя.

И я мечтал и строил замки,
И мысль, не втиснутая в рамки,
Бродила вольно; я горел
И ни о чем не сожалел.

Мы все тогда поэты были;
Свежи, как майская листва,
Мы утром дней не дорожили,
Как лучшим даром естества.

Но прочь, собравшиеся складки!
Мгновенья прожитые сладки.
Вздыхать о прошлом не хочу,
Но в свой размер его включу.

Влюблен я в Пушкинские ямбы,
Порой летучие, как пух,
(В их честь слагал я дифирамбы)
Они пленяют русский слух.

Я в Руси

Моей матери

Я в Руси. О Руси я скорблю.
Не за тем ли, что Русь я люблю?

Не за тем ли, что скорби полна
Непутёвая эта страна, —

Этот пьяный, измученный край,
Этот ад, но и — будущий рай?

Огонёчками сердца делюсь,
Я с Тобою, болезная Русь!

С полурусскою кровью я твой,
И спасибо за хлеб трудовой.

Ты вскормила, взрастила меня, —
И должник перед Матерью я.

И он мой — колокольный твой звон,
Заревой, но и жуткий, как стон.

Купола в осиянности звезд,
И честной златосолнечный крест,

И всё то, что не выразить мне,
Что дрожит на Святой по весне,

Все приемлю и нежно люблю —
Вот зачем о Руси я скорблю.

Святой Руси

Всеблагостной любви приблизилась пора.
Россия, обрати к вершинам звездным ухо!
Омытая в волнах широкого Днепра,
Воскресни радостно! Крестись в купели Духа.

Твои орлы с небес взирают на Тебя,
И сонм твоих святых на облачном подножье
Ждет жатвы сладостной. Народы возлюбя,
Неси ослепшим свет! Воспрянь! — То Дело Божье.

Грядущей Руси

Сберем лучи, исшедшие с небес!
Шлют звезды нас на подвиг всеблаженный.
О, Русь Христа, собор, ковчег чудес,
Вся в ризах дня, жги вестью вдохновенной!

Причастница апостольских трапез,
Приемли, Русь, распятие вселенной!
Как крест сияй сквозь облачный завес,
Как маковки твоей Москвы священной!

И что тебе китайский ураган?..
Се, Иисус над пеной желтой бури!..
Се, горний гром… и замер океан…
То «С нами Бог» трубит трубач в лазури;
«Иммануил» гудят колокола…
И длань Его Россию вознесла.

ИЗ СБОРНИКА «ПОД ДАЛЕКИМИ ЗВЕЗДАМИ» (Париж, 1929)

Поэтам

Цветы поэзии все, все меня пьянят…
Я пью целебный нектар их, иль яд.
Цветы ли зла, дурманный мак Бодлэра, —
В чьей сумрачной душе жила святая вера;
Эдгара По мечту — цвет лилий снеговой;
Подсолнечник ли Уайльда золотой;
Отраву красных Брюсовских камелий;
Светланы Бальмонта, венцы его бромелий —
Их всех приветствую. Мне дорог твой наркоз,
«На горечи креста услада роз» —
Твой, Эроса певец, мед благовонный, —
Иванов Вячеслав, теург наш озаренный;
И множество иных задумчивых цветов
Хвалить мой стих торжественно готов.

20 октября, 1913 г. Финляндия

Лунная Газэла

Горят на водах блестки лунные.
Кочуют тучки шелкорунные;

Плывет луна в червонном золоте.
Глядятся в воды звезды юные.

Журчат и плещут, в свете месяца,
Ручьи, ключи золотолунные…

Не здесь, не здесь лишь ты, любимая;
Но все газэлы нежнострунные —

Дары глазам твоим газелевым.
С тобой ходил в полночь на дюны я

В Суоми каменной, рунической
Слагал не северные руны я.

Мне были ближе струны страстные,
Когда на водах блестки лунные.

1914. Финляндия

Слово

Слово — цвет, Слово — дух, Слово — звук,
И — колючее терние мук.
Слово — искристой радости чаша,
Вся душа беспредельная наша…
Что живей в мире снов и гробов,
Что мудрей согласованных слов?
Слово было и будет вовек.
Наречен Им и Бог — Человек;
К Слову словом уснувших зови!
Ты же, Слово, учи нас любви!

27 Декабря, 1921 г. Финляндия

Лермонтову

Оба мы менестрели в Руси снеговой,
Из Британии родом с тобой.
Оба вольные духом, свободы друзья,
Но печальнее арфа твоя.
Оба видели горных туманов чадры
И течение быстрой Куры.
Оба зрели престолы Кавказских хребтов,
Серебро вековечных снегов…
Проезжая в татарской арбе в Темир-Хан,
Посетил я, как ты, Дагестан.
Но не долго средь дымных аулов я жил,
И не там, нет, не там я любил…
Ты Изгнанника Рая прославил стихом;
Я мечтой был в аду огневом.
Как и ты, окрыляем я Байроном был,
Но к Эдему полет свой стремил,
И взлетал над «долиной печали и слез»
К купинам серебрящихся роз.

20 ноября, 1924 г. Финляндия

Весна