Йен Пирс - Падение Стоуна

• Название: Падение Стоуна
• Автор: Йен Пирс
• Издательство: Астрель
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-271-41492-3

Роман-расследование, блестяще закрученный сюжет. История восхождения на самый верх финансовой пирамиды, рассказанная от лица трех разных людей. Все трое — ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ЛЖЕЦЫ: репортер популярного издания, агент секретной службы и финансовый воротила. Возможно ли докопаться до истины в этом нагромождении лжи?

Перевод с английского И. Гуровой (часть I (главы 1–23), часть III); А. Комаринец, (часть I (главы 24–29), часть II).

---

Странно, но именно воспоминание о том, как спокойно маленький грек сидел на ее диванчике, решило дело. Хотелось бы сказать, что меня побудили отвага, патриотизм, или галантность, или еще какая-нибудь мужская добродетель, но нет. Мою решимость распалило ощущение, что меня вытеснили, что запятнали прекрасный образ в моих мыслях. Да будь я проклят, если поеду в Саутгемптон, не говоря уже о том, что сяду на корабль в Южную Америку. Я один против всех, пусть так. Домой я вернуться не мог, а потому написал письмо Макюэну и оставил его бармену, чтобы тот передал, когда редактор придет. В нем я насколько мог полно изложил все, что мне было известно, и предоставил Макюэну самому решать, что с этим делать. Затем я послал весточку рассыльным. За пять шиллингов каждому они согласились взять на себя соглядатаев, а также позаботиться, чтобы их отвлекли, пока я буду выходить из паба через черный ход. Кажется, одному угодил в лицо булыжник, и он попал в больницу. У другого украли бумажник, и вор бежал вприпрыжку по улице, размахивая добычей над головой и бросая содержимое на мостовую, пока преследователь не оказался чересчур близко, а тогда был вынужден показать, как быстро умеет улепетывать.

К тому времени я был уже далеко, пробирался через темные улочки и закоулки к реке. Потом свернул на запад, но не к дому: туда я идти не решался. Вместо этого я пошел в универсальный магазин «Уайтли» в Бейсуотере, купил чемодан и кое-что из одежды (какая прекрасная вещь деньги!), оттуда — на вокзал Ватерлоо и поспел на поезд без четверти два в Саутгемптон. К тому времени я почти свыкся со своей новой ролью. Впервые за несколько недель я знал, что делаю и почему. А еще я был совершенно уверен, что за мной не следят, ведь рассыльный, которому я заплатил, чтобы он шел за мной, подал знак, что все чисто.

Но наличие денег и поглощенность высшей целью не означали, что я был избавлен от гнета английской классовой системы. Что ты можешь позволить себе билет первого класса, еще не дает тебе право сесть в купе первого класса или по крайней мере не означает, что тебе там будет комфортно. Я протерпел полчаса, пока мы не проехали Уокинг, а потом встал и прошел в более обшарпанные, но много более уютные недра второго. Английский правящий класс на отдыхе внушает трепет, в немалой степени потому, что он вовсе не на отдыхе. Эти люди едут в Каус (или, может быть, в Хенли и Аскот) с той же железной решимостью, с какой гренадеры маршируют на вражеские пушки. Они у всех на виду, они работают, по сути, это единственная их работа. Выглядеть элегантно, говорить нужные слова, быть с нужными людьми — для них так же жизненно важно, как расставить все запятые для меня или должным образом подсоединить трубу для водопроводчика; вот только водопроводчики и журналисты снисходительнее и больше склонны прощать. Одна промашка, и люди из высшего общества обречены — так, во всяком случае, кажется.

Неудивительно, что они щебетали так нервно; неудивительно, что большую часть времени поглядывали на свое отражение в окне, за которым проплывали унылые предместья южного Лондона. Семья из пятерых человек: мать, три дочери (две на выданье) и сын, которому пошло бы на пользу, если бы его одели в старые штанишки и отправили бегать по улицам швырять камни в окна. Несчастное дитя: он вел себя так примерно, что находиться с ним в одном купе было почти невыносимо.

А вот во втором классе было совсем иначе, и я углядел двух поденщиков из «Таймс», которые сидели, закинув ноги на скамьи, в задымленном купе. Я почувствовал себя как дома и в безопасности, едва сел рядом с ними, хотя (при обычном раскладе) они были журналистами не моего толка. Гамбл был полевым репортером, поэтому я вообще не понимал, как он тут очутился. Джексон занимался уголовными делами, но исчез из виду с полгода назад. Он почти смутился, увидев меня, и потребовалось некоторое время, чтобы выяснить почему.

Наконец после многих расспросов он вздохнул, достал блокнот и дал мне прочесть.

— «Каково бы ни было ее мнение относительно истинных радостей моря, женщина, принимающая приглашение прокатиться на яхте, должна позаботиться о соответствующем туалете», — прочел я. Я поднял на него глаза, и он, извиняясь, скорчил гримасу. — «Одна новая модель для Кауса выполнена в щегольском синем маркизете поверх атласа. В мелкую складку в соответствии с модой, чтобы создать приятный глазу тонкий и прямой силуэт. Воротник-стойка из кружев и крошечная округлого кроя шемизетка…» Бедняга! — воскликнул я, и он уныло кивнул. — Что, скажи на милость, ты натворил?

— Пропустил вердикт по Осборноскому убийству, — сказал он. — Шесть месяцев в отделе моды, чтобы наставить меня на путь истинный.

Я стал читать дальше:

— «Были дни, когда саржевые ткани были единственными, какие допускались для подобных прогулок, но погода на этой неделе позволит лен, туссоры, шантунги и фуляры…» Я даже не знаю, что это такое.

— И я тоже, — ответил он, забирая блокнот и снова заталкивая его в карман. — Я это взял из журнальчиков модисток. Понятия не имею, о чем тут речь.

Я повернулся к Гамблу:

— Но ты-то, надеюсь, не впал в немилость?

— Боюсь, что да. Я был в Афганистане, репортажи отсылал, думаю, неплохие.

— Но в Афганистане же нет войны? Или есть?

— В Афганистане всегда война. Так или иначе, это долгая история. Если ты думаешь, у Джексона неприятности, что ты скажешь на это?

Он тоже достал свой блокнот, и я опять стал читать:

— «В числе гостей на званом обеде их величеств присутствовали наследные принц и принцесса Швеции, принцесса Виктория и принцесса Виктория Патриция Коннафт, главнокомандующий в Портсмуте, герцогиня Текская и Элизабет, леди Рейвенсклифф. Сегодня утром они поднялись на борт королевской яхты, где состоялось богослужение, которое провел адъютант его величества, контр-адмирал сэр Колин Кеппел. Присутствовали…» Проклятие! — не сдержался я.

— Знаю. Два года уворачиваться от пуль на перевале Хибер…

— Нет, я про леди Рейвенсклифф.

— Почему ты ею интересуешься? Ах да, конечно, ты прав. Она же в трауре. Но она так вхожа в ближний круг, что, наверное, без нее не могли обойтись. Даже не знаю, куда катится мораль. Но мне есть дело? Никакого.

— Ты, случайно, не знаешь, где она будет в Каусе?

— Поедет ли она на регату? Крайне неуместно. Но конечно, она может гостить на «Виктории и Альберте».

Сердце у меня упало. Я думал, достаточно будет поехать в ее отель и постучать в дверь. Но если она в полумиле от берега, на королевской яхте, все будет обстоять сложнее, чем я предполагал.

— Знаешь, — продолжал он, — думаю, ты первый, кто вообще заинтересовался этой ерундой.

Я отдал ему блокнот. Я и не подозревал, что она вращается в столь высоких кругах. Кто бы мог подумать?

— Так ты просто едешь делать репортаж на остров Уайт?

— Э, нет! Я надеюсь написать что-нибудь интересненькое про царя. Если смогу что-то раздобыть, получу и известность, и фавор. А как насчет тебя? Вроде поговаривали, что тебя уволили?

— Я сам ушел. И я собираюсь… По правде говоря, все немного сложно.

— Ты где остановился?

Я пожал плечами:

— Понятия не имею. Я думал, сниму номер в гостинице…

Переглянувшись, они рассмеялись.

— Надеюсь, тебе понравится спать на скамейке в парке, — сказал Джексон. — Если найдешь незанятую.

— Об этом я не подумал.

— Можешь завалиться к нам. Мы в «Георге». Если у тебя нет отвратительных привычек…

— Никаких. И спасибо.

— Пожалуйста. Будешь спать на полу и платишь половину издержек. Квитанцию забираем мы.

Справедливо. С издержками «Таймс» была щедрее других газет. Остаток пути прошел почти приятно. Мои два товарища наскоро ввели меня в курс Каусской недели — единственно неосвещенным осталось все, связанное с судами, поскольку в тот год «Таймс» решила не трудиться посылать кого-то знающего толк в гоночных яхтах. Слишком затратно. Они даже предложили мне подработать, написать про кое-какие гонки: гандикап в 65 футов или (еще лучше) Королевский кубок. Я же не хочу попробовать себя с bal masque[3] у миссис Годфри Баринг, правда? От судов я отказался, ведь в жизни ни на одном не был и не имел ни малейшего понятия, даже как определить, кто победил, но поразил их, согласившись взять бал. Если Элизабет в Каусе, если она еще жива, то как раз на таком событии будет присутствовать.

Каус был переполнен, Солент напоминал площадь Пиккадилли оживленным вечером пятницы. Небольшой паром, доставивший нас и наш багаж с материка, вынужден был лавировать между сотнями яхт — больших и малых, одномачтовых и трехмачтовых, длинных, элегантных и современных, старых и довольно потрепанных — и еще через похоже половину Королевского флота, ставшего в миле от берега для парада. На берегу было еще хуже; паром был так набит, что казалось, в любой момент может затонуть, и на сушу нас выбросило в толпу: женщины рука об руку под зонтиками, мужчины в белых парусиновых брюках и летних пиджаках, отдыхающие в канотье, детишки, няни и слуги. Джексон повел нас в «Георг», маленькую гостиницу возле типографии, очень дорогую и далеко не роскошную. Комнатенка на троих была, очевидно, в сезон верхом роскоши, даже если мы едва в ней помещались. Бросив чемоданы на кровати, мы спустились в бар. После трех пинт осборнского светлого мы сочли, что достаточно оправились и готовы к битве. Я почти забыл, зачем приехал. Я больше не боялся. Во всяком случае, в тот момент.