Анатолий Величковский - Собрание стихотворений

• Название: Собрание стихотворений
• Автор: Анатолий Величковский
• Жанр: Поэзия

Анатолий Величковский (1901 — 2 января 1981) — русский поэт и прозаик «первой волны» эмиграции. Публиковаться начал с 1947 года. Печатался в наиболее известных периодических изданиях русского зарубежья: «Новый журнал», «Мосты», «Грани» и т. д. Его стихи вошли в поэтические антологии «На Западе» (1953), Муза Диаспоры» (1960) и др.

Характеризуя его поэтическое творчество один из критиков, в частности, отмечал: «Его поэзия основывается на религиозности и близости к природе. При этом природа, которую он любовно описывает, всегда служит исходным пунктом для духовного осознания человеческого бытия. Величковский противопоставляет мир разума и техники, созданный человеческими усилиями, миру Божьего творения, в наиболее чистой форме познаваемого в природе».

В основе данного электронного собрания стихотворений — полные копии трех сборников поэта: «Лицом к лицу» (1952), «С бору по сосенке» (1974), «О постороннем» (1979). Также в данное собрание вошли избранные стихотворения из последнего сборника А.Величковского «Нерукотворный свет» (1981) и ряд стихотворений (не вошедших в сборники), опубликованных в периодике и поэтических антологиях русского зарубежья, объединенных составителем в раздел «Стихотворения разных лет».

---

«Луч, из тумана выступая…»

Луч, из тумана выступая,
Сверкнул на тучах грозовых —
И, на цепочках дождевых
Повисла радуга сквозная.
Дрожит над самой мостовой,
Между аптекой и молочной,
Но тяжесть гости неземной
Не могут выдержать цепочки
Как спутанная саранча,
Теряя радугу, их звенья —
В горячем золоте луча
На землю падает в смятеньи.

Новый журнал. 1958. № 54.

«О как несносен мне на свете…»

О как несносен мне на свете
Моторный и машинный стук!
Так клавиши стучат, вот эти,
Где струны порваны. Их звук
Не нужен душам изумленным,
Он предвещает тишину.
И музыки неизреченной
Рвет полнозвучную струну.

Новый журнал. 1958. № 54.

«Пушком тумана абрикосным…»

Пушком тумана абрикосным
Заботливо окружена,
Как за бумагой папиросной,
Плывет бессонная луна.
Речные тускло светят воды
Огнями темного моста,
На древние свои места
Созвездья первые выходят.
И чисто в мире и прекрасно,
Но в этом воздухе ночном,
Где солнце только что погасло,
Живет и дышит смерть во всем.

Новый журнал. 1958. № 55.

«На темных, на лиловых сливах…»

На темных, на лиловых сливах
Туман не тронутый рукой:
Так лунный свет лежит на ивах
И на пшенице золотой,
Сияет на речной кольчуге,
На крышах, в сумрачном саду,
На спящем у сарая плуге
Какой дорогой ни пойду,
Повсюду риза голубая
Волшебно брошена на прах.
И мысль теряется в садах
Несуществующего рая.

Новый журнал. 1958. № 55.

«Вот как из букв слагаются слова…»

Вот как из букв слагаются слова.
Вот как из букв слагаются законы.
Идут часы, кружится голова,
Слетаются к своим птенцам вороны.
Встает за рощей красная луна,
Плывет все выше, выше и бледнеет.
И уменьшается слегка она,
А тени ярче, сумерки светлее.
И в этой серебристой синеве
Быстрее сердце начинает биться.
То вверх, то вниз бесшумно по листве
Расплавленное серебро струится.
В степи, чуть слышен, — дальний звон подков,
Поскрипывают мягкие рессоры.
Убийцы едут, испокон веков,
По лунным снам и лунным косогорам.
Они убьют, конечно, не меня,
Убьют других, но я еще не знаю…
И перед грудью лунного коня
Широкие ворота открываю.

Из антологии «Содружество», Вашингтон, 1966

«Пускай печальный этот век…»

Пускай печальный этот век
Науку предпочел искусству
И выдумал, что человек —
Граница, за которой пусто.

Но ты проверь: всмотрись в их быт,
В их беспорядочные тени,
И ты поймешь — не может быть,
Чтоб выше не было ступени.

Из антологии «Содружество», Вашингтон, 1966

«Так перед недругами жгут…»

Так перед недругами жгут
Свое же полковое знамя.
Несбывшееся — берегут,
Не помня дыма — помнят пламя.

Не чувствовать за явью явь —
Мучительное состоянье.
Блажен, кто, веру потеряв,
Отрекся от ее влиянья.

Из антологии «Содружество», Вашингтон, 1966

«Все путается… Главное, желанья…»

Все путается… Главное, желанья —
Когда они исполнятся — выходят
Совсем некстати, в виде наказанья,
И дней почти пустая цепь проходит.

Жизнь постепенно близится к концу.
И если взять ее движенье в целом,
Она подобна, может быть, кольцу,
В котором замкнутость — замена цели.

Из антологии «Содружество», Вашингтон, 1966

«Выехала машина…»

Выехала машина,
На машине венок.
Пожилой мужчина
Приподнял котелок.

Такое же вечное небо
И земля, и морское дно.
Был я или не был —
Не все ли равно.

Из антологии «Содружество», Вашингтон, 1966

«Когда-то давно, на закате…»

Когда-то давно, на закате,
Я ехал верхом на коне:
Озера, болота да гати,
Да зарево в дальнем окне.
То было быть может весною.
В лесу меж стволов, кое-где,
Слепящее солнце, второе,
Горело в болотной воде.
Свою забывая тревогу
Дремали березы шурша.
Кричала сорока, дорогу
Кабан перешел не спеша.
Все это казалось когда-то
Обычным в болотном краю,
Теперь же сиянье заката,
Мне кажется было в раю.

«Сегодня праздник: в городском саду…»

Сегодня праздник: в городском саду
Стоит прозрачный день осенний.
Прислушиваясь к шуму, я иду
Дорожкой сквозь редеющие тени.

И все стараюсь слухом уловить:
Откуда этот тихий ропот веет?
Причину угадать хочу любви
К покорности, с которой сад мертвеет…

«Дует ветер в предвесенней роще…»

Дует ветер в предвесенней роще
И деревья голые стоят.
Ледяные лужи воду морщат.
Озаряет горизонт — закат.
Холодно, уныло, безобразно.
Только страсть моя, моя тоска
Одевает в лучезарный праздник
Рощу, холод, лужи, облака.
И уже сиянием слепящим
Ветка каждая обведена,
И уже огнем животворящим
Лужа каждая озарена.

Новый Журнал, 1965, № 79.

Перед картиной

Попробуйте вот так стоять:
Не изменяя вечной позы,
В протянутой руке держать
Зеленый стебель красной розы.
Века прошли, века пройдут,
А бросить розу невозможно.
Но разве этот страшный труд
Хотел изобразить художник?
Он не хотел. Но мог ли он
Любовью, страстью, вдохновеньем
Стереть с лица земли закон
Нерукотворного творенья?

Новый Журнал, 1965, № 79.

«На снегу, в морозный день…»

На снегу, в морозный день
У каждого слова — тень.
Лишь глухой эту тень поймет
И увидит ее полет.
Потому я люблю стихи —
Написанные для глухих.

«Мосты». 1965, № 11.

«Один — по-новому…»

Один — по-новому,
Другой — по-старому,
Стучат — оковами,
Бегут — составами.
Цепями — лязгают:
Никак не вырваться.
Цепями связаны
Бегут — запыхались.
И каждый выдох дым:
Из всех из жил, из нор.
До горизонта им,
А горизонт — в простор.
В про-сто-ор.

«Мосты». 1965, № 11.

«В желтой бородке, лыс…»

Как ты да я. А гений и злодейство
Две вещи несовместные.

А. С. Пушкин.

В желтой бородке, лыс,
На страшное слово остер.
Поколения поклялись
Идти за ним на костер.
В украшениях из цветов
На череп лицом похож.
Над горами черепов —
Памятничек пригож.
У каждого черепа, в честь
Победы над злом добра,
Печать на затылке есть:
Кругленькая дыра.

«Мосты». 1965, № 11.

«Уже нельзя отличить от несчастья…»

Уже нельзя отличить от несчастья —
Счастье, от беды — удачу,
Хороших дней — от бурного ненастья
И от большого небоскреба — дачу.
Всё путается. Главное — желанья,
Когда они исполнятся — выходят
Совсем некстати: в виде наказанья.
И дней почти пустая цепь проходит.
Так двигается жизнь моя к концу.
И если взять ее движенье в целом:
Она подобна, может быть, кольцу,
В котором замкнутость, как бы, замена цели.

Новый журнал. 1966. № 82.

Стихи