Елена Хаецкая - Падение Софии (русский роман)

• Название: Падение Софии (русский роман)
• Автор: Елена Хаецкая
• Жанр: Фэнтези

Реалии начала девятнадцатого века в отдаленном будущем. Все атрибуты типичного «русского романа» из школьной программы: дядя самых честных правил, благородные разбойники, разночинец-дворецкий, таинственная влекущая соседка, роман с раненым героем войны в Баден-Бадене… Череда таинственных убийств сотрясает маленький городок под Петербургом. Молодой человек — главный герой — в ходе расследования обретает друзей, врагов и знание жизни.

---

Конон Порскин забрал у меня фотографию и аккуратно спрятал в свою папку.

— Анну Николаевну Скарятину вчера нашли в театральной ложе убитой, — сказал он. — Вот что, собственно, произошло. И вот почему я здесь.

Вошла, всхлипывая, Макрина, принесла зачем-то чай, выгрузила на стол три чашки, а сама тихонько встала в углу комнаты — слушать. Ее никто не изгнал.

— Но ведь это невозможно, — выговорил я, обретя наконец дар речи.

— Почему? — цепко спросил Конон.

— Потому что он… маниакальный убийца… он ведь только раз в два года… — пояснил я, сам ощущая, что звучит это по-детски. — И почему именно Анна Николаевна?.. — вырвалось у меня.

Мне вдруг мучительно-ясно представилось, как она постукивает тетрадью себя по сгибу руки, как машет Витольду, как передает отцу стакан с коктейлем.

— Это как-то нелепо, в конце концов! — вырвалось у меня.

— Так, — заговорил следователь, ухватив в моих бессвязных речах нечто содержательное, — давайте для начала кое в чем разберемся, Трофим Васильевич.

— Что? — глупо переспросил я.

— Помните, вы обещали помогать следствию? Не изображать занятость, не звать адвокатов, не увиливать от вопросов?

— Вроде того, — проворчал я.

Мне смертельно хотелось еще раз увидеть ту фотографию, но я не решался просить об этом.

— В таком случае, объясните, почему вы заявили, что «такое невозможно» и что оно происходит «раз в два года», — потребовал Порскин.

— Мне рассказывали, что в Лембасово действительно был или, точнее, есть маниакальный убийца.

— Кто рассказывал?

— Мой управляющий, — я кивнул на Витольда.

Тот молчал как убитый и не моргая глядел в пол.

— Значит, ваш управляющий? — подхватил Порскин. — Господин Безценный, если не ошибаюсь?

— Как вы можете ошибаться, если только что говорили со мной? — внезапно ожил Витольд и снова застыл, как будто его выключили.

— Ну да, — подтвердил я. — Безценный мне сказал, что были такие случаи.

— В связи с чем возник подобный разговор? — наседал следователь.

— Если вы помните, господин Порскин, поблизости от моей усадьбы был найден убитый ксен. Вы даже показывали мне его тело… В беседе с управляющим я выразил опасение, что убийца может находиться неподалеку. Мол, не опасно ли нам разгуливать вот так запросто. На что Безценный ответил, что даже если это и так, бояться нечего: нападения происходят не чаще, чем раз в полтора-два года.

— В принципе, да, он прав, — сказал Порскин и положил ладонь на свою папку. — Я просматривал другие дела, сходные с этим убийством, и до сих пор все именно так и обстояло. До сих пор, — с нажимом подчеркнул он. — Но что-то изменилось.

— Что? — спросил я.

— Поймем «что» — поймаем убийцу, — обещал Порскин.

— Я как-то… не верю, — не выдержал я. — Что Анна Николаевна… Можно еще раз посмотреть снимок?

Порскин без слова возражения показал мне фотографию. Да, это была она, Анна Николаевна. Ее пепельные волосы, красиво уложенные и схваченные диадемой, даже не растрепались, на шее чернело пятно, а в углу рта застыла горькая улыбка.

— Она точно… мертва? — спросил я.

Мне вдруг подумалось — вдруг она чудом осталась жива и сейчас находится в больнице.

— Конон Кононович, — взмолился я, — если вы сейчас нас проверяете, как мы отнесемся к известию, как поведем себя, — пожалуйста, не нужно…

— Вы любили Анну Николаевну? — спросил Порскин.

— Как друга — очень, — ответил я вполне искренне. — Она замечательная женщина, очень умная и милая.

Порскин перевел взгляд на Витольда:

— А вы?

Витольд поднял голову и ничего не ответил.

— Господин Безценный, я задал вам вопрос.

— Что я должен ответить?

— Какие отношения связывали вас с госпожой Скарятиной?

— Я не понимаю, что вы желаете от меня услышать, — ответил Витольд.

— Правду.

— Вы знаете правду, — сказал Витольд. — Она старше меня на десять лет. Из хорошей, уважаемой местной семьи. Богатая. Независимая. Я управляющий в соседнем имении, бывший студент, человек с неопределенным будущим.

— Бывший студент? — насторожился Порскин. — Почему же бывший? У меня имеются данные о том, что вы пытаетесь завершить свое образование.

— Вчера меня вытурили из университета, — криво улыбаясь, сказал Витольд. — Скоро и официальную бумагу пришлют. Вам разве об этом еще не сообщили?

Не сводя с Витольда глаз, Порскин покачал головой.

— Мне многое уже сообщили, но о вашем изгнании из рая слышу впервые.

— Новость больно свежая, — сказал Витольд. — Да и мало кому интересная. Так что вы хотели узнать?

— Про ваши отношения с убитой, — напомнил Порскин.

— С Анной Николаевной мы виделись изредка. Не скрою, хотелось бы чаще. Она, как и я, интересовалась палеонтологией.

— Вы были любовниками, — будничным тоном объявил Порскин.

Витольд долго смотрел на него мутными глазами, потом снял с носа очки и дико расхохотался, протирая пальцами стекла.

— Любовниками? Любовниками? Это вам кто сказал? Любовниками?

— А что здесь неожиданного? — возразил Порскин. — Женщина скучала, вы, очевидно, тоже. Она, как вы сами заметили, независима, не слишком молода… Вряд ли она сильно опасалась за свою репутацию.

— А я, по-вашему, воспользовался? — Витольд нахлобучил на нос очки.

Порскин пожал плечами.

— Можно и так выразиться, хотя я предпочел бы помягче… Вчера в театре вы поссорились. Этому было немало свидетелей.

— Мы не ссорились, — сказал Витольд.

— Размахиванье руками, разговор на повышенных тонах, вскакиванье с кресла, перебивание друг друга — это, по-вашему, не ссора?

— Не знаю, как это выглядело со стороны, — повторил Витольд упрямо, — но мы не ссорились. Мы просто беседовали.

— О чем?

— Это был научный спор.

— О чем? — повысил голос Порскин.

— О палеонтологии.

— Хотите уверить меня в том, что палеонтология вызвала у вас обоих такие приступы ярости? — Порскин прищурился.

— Господин Порскин, самые невинные вещи как раз и вызывают наибольшую ярость. Проблемы грудного вскармливания детей, идентификации фарфоровых кукол, использования при печении пирогов кулинарного жира, — все это вводит в осатанение людей вполне приличных и даже добрых. Никогда не замечали?

— Не имел случая, — процедил Порскин.

— Ну так понаблюдайте… Заведите об этом речь в какой-нибудь гостиной — и увидите, как через полчаса добродушные матроны и даже некоторые благоразумные мужи начнут брызгать друг в друга ядовитой слюной.

— Вы чрезвычайно категоричны, господин Безценный.

— А вы недалёки, если отворачиваетесь от очевидного, — парировал Витольд.

Они помолчали. Потом Порскин заговорил немного другим, более приглушенным тоном:

— Итак, вы категорически отрицаете, что между вами и погибшей Анной Николаевной Скарятиной существовала любовная связь?

— Отрицаю. Я уважал Анну Николаевну, любил ее, ценил в ней достойного собеседника, но и только.

— Что означает — «любил»?

— Не то, что вы подразумеваете.

— Вы отрицаете вашу ссору вчера в ложе?

— Отрицаю.

— Настаиваете на том, что это был дружеский спор?

— Настаиваю.

— Вы только вчера узнали о вашем исключении из университета?

— Да, — сказал Витольд. — Вчера.

— Свидетели показывают, что один раз вы даже ударили Анну Николаевну, — после выразительной паузы произнес следователь.

Я почувствовал, что холодею от ужаса.

Макрина, забытая нами в углу, тихо ахнула и прикрыла рот рукой.

Витольд побагровел.

— Я ее ударил? — переспросил он, приподнимаясь. — Это какая же сволочь, интересно, врет?

— Господин Лисистратов, в частности. Вопрос, впрочем, в том, точно ли он врет…

— Черт! Идиот! — взорвался Витольд. — В жизни не поднял бы на нее руки… Кретин, пьяница! — Он покусал губу и вдруг опять расхохотался. — А, понял, что он увидел да истолковал по-своему… Это была тетрадь.

— Что? — Порскин даже задохнулся. — О чем вы говорите?

— У Анны Николаевны была с собой тетрадь с полевыми дневниками одной экспедиции… Мы, собственно, как раз и спорили по поводу одного места в этих записях. Наверное, я разгорячился и сильно хлопнул по тетради, а Лисистратов решил, будто я замахиваюсь на самоё Анну Николаевну.

— Полевые дневники одной экспедиции? — переспросил Порскин. — Вы хоть сами себя слышите, Безценный? Что вы несете?

— Какое слово из сказанных мной прозвучало неотчетливо? — огрызнулся Витольд.

— Смените тон, — приказал Порскин. Витольд сверкнул на него очками и не ответил. — Вы хорошо разглядели госпожу Скарятину в театре? Помните, как она выглядела вчера вечером?

— Разумеется, если я ее, по вашим словам, прямо в ложе и убил, — сказал Витольд. Он снял очки, бросил их на стол и прибавил: — Черт знает что.