Александр Силаев - Гуманная мизантропия

• Название: Гуманная мизантропия
• Автор: Александр Силаев
• Жанр: Публицистика

Можно читать как манифест, исповедь на тему, ленту «Живого журнала», архив, дневник, что угодно. Читать можно с любого места — каждый новый кусочек никак не вытекает из предыдущего. Смысл целого, не будучи определен в той или иной его части, скорее всего лежит между ними, полагает автор. Но читатель может положить его по-своему.

---

И отношение к ним зависит только от того, считаете ли вы благом такое перераспределение. Позиция, что его считают благом, вполне логична. Но тогда стоит быть логичным до конца, и начать продажу героина в аптеках, что будет точно такой же процедурой. Болеешь — сам дурак. Болей дальше, на благо здоровых.

Или вот, например, завод «Кока-колы». Если мы отрицаем полезность напитка, то… перед нами ровно такая же штука. То есть закрытие всех заводов «Кока-кола» в мире не нанесет ущерба хозяйству, хотя и подкосит экономику. Весь фокус в различении этих двух вещей.

Зырить гламур

Открыв наугад российский женско-иронично-детективный роман, читаю про барышень в шмотье за 10 тысяч уев, за успехи гламурных стилистов, за парикмахерские для собак и т. п. Читатели романов сиих — как правило, рядовые затюканные жизнью домохозяйки. И вот, значит, дискурс, где «оседлав свой верный бентли, Элеонора с Николаем отправились на ланч в замок барона». Примерно также устроен и российский женский журнал. И российский мужской журнал. Чтоб, значит, обязательно бентли и замок барона. Без них не жизнь.

Вот примерно три отношения к «бентли» и «барону», которые не то что мои, но понятны и человечны:

1). Убить их на хуй с этой Элеонорой именем трудового народа, «бентли» продать, деньги раздать.

2). Войти в истеблишмент. Чтобы у тебя «бентли». Чтобы бароны искали встречи с тобой.

3). Гуманистический похуизм и полнейшее равнодушие. «А у нас своя жизнь». Вы говорите, что «многого добились в жизни», а нам по хуй. У нас косячок душистый. У нас книжки духовные. У нас секс, драгс и рон-ролл. У нас много чего… от чего жизнь интереснее, чем у вас. Например, у нас в огороде брюква. Или Рождество Христово. И покуда у нас есть интересное в жизни, нас как-то не волнуют «бароны».

Последний подход — самый завидный. Наиболее исполненный достоинства, скажем так. Но и первые два вполне себе ничего. Человечные, скажем так.

Но вот пялиться в чужой успех без желания его порвать, без желания его примерить, и при этом без равнодушия?

Эта марсианская рецепция, прямо слово. То есть я понимаю, как это устроено, но для меня это иномирное.

Между тем страна внимает именно так.

Племя Пылесоса

Когда на крыше дома метровые буквы утверждают «Славу КПСС», это, наверное, не самое разумное и красивое идолище. Но реклама какого-нибудь пылесоса в десять раз больше — это уже идолище запредельное. Почему бы не видеть рекламу так? Как начертания божеств — коим поклоняются? У Пелевина, помнится, было давнее эссе, про «вудуистский характер советской власти». Приколюха такая, что «народ и партия едины» не дурь, а чистая магия. И сами мы племя веселое, и тотемы у нас на пять. Так вот, продолжая логику… катится племя-то. По крайней мере, то племя, которое поклонялось бородатому мужику на полотнище — явно более развито, чем племя, сменившее его на какую-то гигантскую банку с ритуальной жижей. И даже великий «Славка Капээсэс» нес в себе больше антропоморфных черт, чем мобила пять метров на десять, и прочее наше счастье.

Иконка под оконко

Не кажется ли церкви вся эта масса верующих — оскорбительнее атеизма? Вот когда по некоему опросу «80 процентов граждан России назвали себя православными». Они же Бога видят как крышу, очень могущественную, но рассеянную (может быть, потому и не такую чисто конкретную, что шибко всеобщую). Инвестировать в нее с гарантией — хрен ли. Но мало ли? На всякий случай — надо уважить. Этому занес, тому занес, открытку бабе Маше к Новому году — так, чего еще? — богу не занес? — надо исправить. И на бандитскую шею вешается крестик, или там иконка под оконко, и еще помолится надо, чтобы того… Мало ли? Береженого и бог бережет. Я банальное говорю, но вот чего интересно — церковь с этого радуется? С «80 процентов»? Это называется «с худой овцы шерсти клок», или как-то иначе?

Период педофобии

Завести ребенка в современной цивилизации можно лишь по ряду факультативных, местами и девиантных, соображений. Три реальные причины, которые реально сгребали под себя большинство, а не оставляли вопрос на свободную волю, более не работают. Назовем, более не действующих — политическая, экономическая и метафизическая. Относительно них не стоит «проблема индивидуального выбора», ибо культура уже все выбрала за тебя.

То, что мы назвали причиной «политической» — вопрос ценза взрослого. Ну буквально: не имеешь наследника, не мужик. Баба, конечно, тоже не баба. Примерно как сейчас у традиционных народов. Или у древних славян, мало чем отличных в этом разумении от чеченцев. «Детей ты можешь не любить, но мужиком ты быть обязан». Ну а потом, наверное, все-таки любишь. То, что нельзя изменить, проще полюбить.

Причина «экономическая»: в Древнем Риме рожали себе бесправных рабов, которых могли перевести в друзья — по своему выбору, по сумме заслуг (по римскому праву отец ребенка был вправе его убить, не объясняя причин). В традиционном обществе дети — вечные данники. Не потому что «хорошо помогать родителям», а потому такой адат. Ты вечный вассал, так скажем. И внуки твои вассалы. Самое последнее чмо могло чувствовать себя суверенным монархом, просто нарожав кучу деток. Потом уже появились «права ребенка», но экономическая сторона оставалось: работаешь на предков, сколько им надо. Молишься на то, чтобы предки оказались умеренными, не самодурами, ибо спасения от отца и матери самодуров — нет. «Я тебя породил, я тебя и убью».

Наконец, мотивировка «метафизическая». Не признание статуса реальности за индивидуумом, признание такового лишь за родом. Ты есть, пока ты причастен этой реальности. В этом смысле не продолжить род — выпасть из реальности. Ты есть, но тебя на самом деле нет. И ты это знаешь. Здесь уже не важно, кем тебя считают, кто тебя кормит в старости — просто заботишься о подлинности реальности.

Очевидно, что в «развитых странах» — ни первого, ни второго, ни третьего. То есть дивиться надо не низкой демографии, а тому, что кто-то еще рожает. В силу каких причин?

Ну первая — любовь к детям. Беспримесная такая. Некоторая часть населения ей подвержена.

Второе — любовь к воспитанию. Это немного другое. Ей тоже кто-то подвержен.

Третье — по инерции. «Ну пусть будет». Или: «ну все так делают». Не понимание того, что уже не «все». Говорю же — инерция.

Четвертое — попустительство. «Так получилось», «ну будет и будет».

Пятая — ради эксперимента. «А как это?». Самый, наверное, любопытный вариант, но не лучший, ибо безответственный, вопиюще безответственный.

Шестое — «так сцепилось». Сумма внешних обстоятельств такова, что это лучший выход из некой ситуации. Так бывает. Люди с воображением легко себе вообразят.

Седьмое — из ужаса и отчаяния. «Умру, и ничего не останется». Работа, поступки, отношения — все пустое, все фигня перед вечностью. Тут можно сказать — откладываешь разборку с вечностью на другого. Он, скорее всего, еще отложит, и т. д. Ну да лучше сохранить попытку, чем ее загубить. Сохранить попытку — хоть что-то. «Звезд с тобой не хватали, но все ж не зря».

Легче заметить, что все это — уступает по силе первым мотивировкам, утерянным. Ибо первые, повторяю, касались всех. А остался только факультативы. Легко представить себе человека, подверженного из списка лишь пятому, шестому или седьмому. Легко представить — не подверженного вообще ничему.

То есть удивляет не плохая рождаемость.

А вообще ее наличие в таких условиях.

Многие еще не поняли, где живут, и ведут себя по привычке. Особенно простые люди. Они просто еще не знают, что плодиться и размножаться — вовсе не обязательно. Они еще не проблематизировали тему. Когда весть дойдет до всех окончательно — мало не покажется.

Времена такие. Педофобские.

По иронии судьбы, они же педократические. То есть, конечно, дети не правят, но все когда само управляется — в их интересах. Точнее, в интересах подростков. Ребенок вряд ли родиться в этой культуре, но уж коли родиться…

Никогда подростку в мировой истории не жилось так вольготно, как сейчас в «цивилизованных странах». Ты никому не должен, все вертится вокруг тебя. Все к твоим услугам. Стандарты культуры подогнаны под тинейджера. Не тинейджеры их подогнали, и не мировое правительство. Как-то оно само, помаленьку… но факт. Если 30 лет назад по ТВ взрослые люди обращались к взрослым людям, то сейчас молодежь колбасит и зажигает на молодежь. Или, точнее, так: взрослые люди, ведущие себя как 15-летние — для зрителей, которые смотрят как 15-летние.

А может быть, это хреново — для настоящих 15-летних. Они же никогда не вырастут. А зачем? Чего ради? Просто со временем состарятся и умрут.

Национальный проект

Испытывающие интерес к солипсизму должны чуять, что следовало бы объявить «национальным проектом», на что потрошить бюджет. На разработку наркотика, от которого не бывает дурных последствий. В ранге важности примерно тоже самое, что атомная бомба для СССР в 1945-м. Если такое вообще возможно. А если невозможно, то доказать. Как доказано с вечным двигателем.