Марина Ахмедова - Какашка и Художник

• Название: Какашка и Художник
• Автор: Марина Ахмедова
• Жанр: Контркультура

Марина Ахмедова: “Однажды после изнурительно долгого интервью с лидером арт-группы «Война» я под утро уснула в чужом городе, в чужом помещении, на чужой кровати. Через два часа меня разбудил лидер группы Олег Воротников. С грустным лицом он сидел на стуле у изголовья кровати. «Давай поговорим о *овне», — шепотом предложил он. «В смысле искусства?» — спросила я. «В смысле *овна», — ответил он. О *овне мы проговорили до вечера следующего дня. Я продолжила думать о *овне, из этих дум родилась сказка про какашку и художника”.

Иллюстрации к сказке пальцем на айпаде нарисовала известная петербургская художница Юлия Лисняк.

---

Что это за место? — спрашивала она себя. Увидев людей в синей форме и с черными палочками, она поняла, что они — волшебники. Сейчас она выпьет сыворотку, они взмахнут над ней черными палочками, и она станет ягодой. Какашка на прощание похлопала себя по липким коричневым бокам. Уже совсем недолго ей оставалось быть какашкой.

Перед ее глазами пронеслось несколько картинок, как будто в голове кто-то включил телевизор. Вот она какашка, источающая малиновый аромат, лежит, свернувшись улиткой, на полу деревянного туалета. Вот на дне ямки ее обнимает клубничный какаш. Вот она наряжается в фантик, надеясь, что какаш вернется. Какашке взгрустнулось, но она тут же напомнила себе, что ягодой быть во сто раз лучше.

— Раз, два, три… — в это время художник, загибая пальцы, считал людей в форме.

Они тоже внимательно смотрели на художника, особенно на его штаны, подвязанные веревкой.

Художник ринулся к полкам. Волшебники последовали за ним. Художник шел, как ни в чем ни бывало, и даже насвистывал какую-то мелодию. Теперь какашка могла вблизи рассмотреть продукты на полках. От такого количества у нее разбегались глаза.

— Это сколько же какашек можно накакать, съев все это, — восхищенно проговорила она.

— Цыц! — цыкнул на нее художник, и она поняла, что он чем-то встревожен.

Когда они прошли полки с фруктами и овощами, и дошли до полки с ягодами — малиной, клубникой, голубикой, смородиной и ежевикой, лежащими в пластиковых коробочках — какашка впала в недоумение.

— Художник, — тихо позвала она.

— Чего тебе? — отозвался он.

— А зачем делать из меня ягоду, если вокруг вон сколько ягод? — спросила какашка упавшим голосом.

Услышав вопрос какашки, художник даже подскочил на месте. Он схватил с полки упаковку ежевики, спрятал ее в карман и ответил:

— Потому что из нее невозможно сделать ягоду.

— Но она уже ягода, — возразила какашка.

— Ягодой ей быть недолго, — художник грустно покачал головой. — Вечером она станет какашкой. Уж я постараюсь, — добавил он и захихикал.

— А я? — спросила какашка.

— А ты станешь ягодой, — успокоил ее художник. — Нет ничего сложного в том, чтобы из ягоды сделать какашку. Но попробуй только сделать ягоду из какашки.

Дойдя до полок с пластиковыми бутылками, художник остановился. Здесь было холоднее всего. Увидев бутылки с кефиром, какашка снова расстроилась — вот значит, сколько у нее соперниц.

Какашке хотелось увидеть большую карусель, на которой художник обещал прокатить других. Карусели нигде не было видно, и какашка начала гадать — что же это за место такое «Карусель», где есть все, кроме самой карусели. Она представила как все находящиеся здесь продукты превращаются в какашки — кефирные, майонезные, помидорные — и текут широкой рекой. И тут какашка сама, своим какашечным умом, догадалась, что в «Карусели» живет бог всех какашек. Она даже начала ему молиться, сложив ладони. Она горячо просила вернуть ей какаша, но потом спохватилась и начала просить поскорее превратить ее в ягоду. Она была совсем неглупой какашкой, и понимала, что, стань она ягодой, какаш сразу к ней вернется.

— Нашел! — негромко воскликнул художник.

Но стоило ему протянуть руку к полке, на которой в ряд стояли маленькие бутылочки с веселыми розовыми этикетками, как волшебник за его спиной кашлянул. Художник вздрогнул и обернулся. Волшебник потряс палочкой.

— Что же делать? — пробормотал художник и почесал дырку на заду.

Волшебник запрокинув голову, разглядывал потолок, и какашка решила, он видит там бога. Она быстренько представила бога — в виде большой и доброй какашки — и тоже запрокинула голову, но на потолке никого не было. Какашка быстро сообразила, что бог невидимый, поэтому видеть его могут только волшебники.

— Бог, преврати меня в ягоду. Преврати меня в ягоду, — закатив глаза, горячо шептала какашка.

Тут художник засвистел, взял с полки бутылочку, на которой было написано «Йогурт малиновый» и повернул назад. Важно прошел мимо волшебника, не удостоив того взглядом. Подойдя к странным пикающим штукам, возле которых сидели женщины в голубой форме, художник остановился, открыл бутылочку, глотнул из нее и прополоскал горло.

— То, что надо, — сказал он.

Он сунул бутылочку в карман и приказал какашке:

— Пей!

Ей в нос ударил знакомый малиновый запах, и она послушно глотнула.

— Быстрее… — зашипел на нее художник, и какашка в миг выдула всю бутылочку.

По всему ее телу разлилось малиновое тепло. Какашка даже отяжелела и с трудом могла пошевелиться. У нее в животе заклокотало, забулькало. Она поджала ноги и подумала, что, наверное, так и должно быть, и сейчас она превращается в ягоду.

— Мужчина! — позвала одна из женщин. — Что встал? Будем расплачиваться?

— Ты должна их отвлечь, — приказал художник какашке.

— Как? Я? — забулькала в ответ та, но художник уже схватил ее и опустил на движущуюся ленту. Не в силах пошевелиться, какашка растеклась по ленте, раскинула ручки и ножки, и счастливо заулыбалась. Нужно только проехать по ленте, думала она, и тогда окончательно стать ягодой.

Но стоило какашке доехать до женщины в форме, как та заорала страшным голосом. Какашка сильно испугалась. Даже свинья на куче мусора так не кричала.

— А-а-а-а! — вопила она.

На ее крик сбежались волшебники.

— Что это такое, я вас спрашиваю! — продолжала кричать женщина, размахивая кулаком.

— Продукт, — вежливо ответил художник и усмехнулся.

Волшебники окружили художника и страшно на него кричали. Какашка, не будь она глупой, быстро сообразила, что это они произносят заклятие, после которого она уже никогда не расколдуется обратно.

— Дамы и господа, разрешите представиться — великий русский художник, — художник покрутил бедрами и помахал в воздухе рукой. — Современное искусство, — продолжил он, — ныне развивается ускоренными темпами. Совсем скоро придет время, как едва взяв продукт с полки, люди начнут превращать его в какашки, не отходя от кассы… То есть не успев донести до дома, то есть не успев вынести из магазина…

— В чем тут искусство? — спросил один волшебник, видимо, самый непонятливый, и почесал палочкой макушку.

Художник тоже почесал свои соломенные волосы и ответил:

— В скорости.

— А смысл? — тогда спросил глупый волшебник и снова почесал макушку.

— Но, но, но! — выпятил грудь художник. — Я тебе сейчас покажу смысл! — рявкнул он. — Ты почеши мне еще голову, почеши! Во! — художник протянул к носу волшебника кулак, испачканный какашкой. — Чуешь, чем пахнет? — с угрозой спросил он волшебника.

— Чем? — переспросил растерянный волшебник.

— Искусством! — захохотал художник.

А в это время какашке стоило огромного труда удержаться на движущейся ленте. Она быстро передвигала ножками, малиновый пот лился с нее градом. У нее не было сомнений, что после всего превращение состоялось. Только лента никак не останавливалась, а в животе у какашки булькало все сильней, словно в нем завелись квакающие лягушки. Какашка терпела, как могла, но все же не выдержала и пукнула.

— Простите… — извинилась она.

— А-а-а! — завизжала женщина.

Волшебники накинулись на художника, тот схватил с ленты запыхавшуюся какашку и бросился наутек. Дверь моментально раздвинулась перед ним. Он побежал вокруг здания. Волшебники неслись за ним, потрясая палочками и обещая показать ему современное искусство. Один из них почти нагнал художника и огрел его палочкой по спине.

— Эге-ге! — завопил художник и побежал быстрей.

Когда они сделали несколько кругов вокруг здания, какашка, наконец, поняла, почему оно называется «Карусель».

Художник сделал рывок, выбежал на дорогу и пересек ее, когда светофор горел красным. А волшебники замерли у дороги, как вкопанные, и какашка догадалась, что дорога — тоже заколдованная. Художник вихлял мимо машин, придерживая штаны, на которых развязалась веревка. Оказавшись на противоположной стороне, он обернулся. Волшебники, не сходя с места, прыгали, махали кулаками, трясли палочками и обзывались на художника.

— Пи-пи-пи! — прокричал им в ответ художник, подтянул штаны и побежал дальше.

Художник шел, не зная устали, по дороге, которая будто не имела конца. Какашка тряслась у него в кармане. Художник молчал. Какашке хотелось бы знать, куда они идут на этот раз, но она чувствовала, что художник не в духе.

Наступил вечер, дорога спряталась в темноте, и они остановились.

Художник лег в густую траву. Какашка скорчилась рядом, и, прежде чем уснуть, похлопала себя по липким бокам. Она по-прежнему была какашкой.

Ну, может быть, сыворотка действует медленно, думала она. А когда проснусь утром, буду уже ягодой. Она недолго смотрела на небо, на нем уже показались звезды. Одна светила ярче всех, и какашке непременно хотелось опознать в ней свою знакомую звезду. Но все звезды были так похожи. Разве могла какашка в таком множестве одинаковых звезд узнать свою? Вот если бы к небу вместо звезд были приляпаны какашки, тогда другое дело — она узнала бы среди них своего какаша. Будь их хоть миллион, хоть сто тысяч миллионов. Как жаль, что она не может взлететь вверх, и увидеть все-все-все.