Барбара Брэдфорд - Голос сердца. Книга первая

• Название: Голос сердца. Книга первая
• Автор: Барбара Брэдфорд
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7027-0152-6

После удачного дебюта в кино безвестная актриса Катарина Темпест буквально взлетает на вершину славы, обретает верных друзей. Казалось, их творческому и дружескому союзу уготована долгая и счастливая жизнь. Однако подозрительность новоявленной звезды, ее психическая неуравновешенность, все мыслимые и немыслимые комплексы приводят к тому, что она предает своих друзей в безудержном стремлении к успеху. Но за все в жизни приходится платить. Катарина проваливается в пучину тяжкого нервного срыва, граничащего с безумием. Врачи побеждают этот недуг, но внезапно выясняют, что ей угрожает новая, неизлечимая болезнь. Зная о близкой смерти, актриса посвящает остаток жизни тому, чтобы добиться прощения старых друзей, которым она причинила столько горя.

---

— Нет, разбудил, — она засмеялась, — но все в порядке. Не могу придумать более приятного способа пробуждения. Как дела, дорогой?

— Прекрасно. Я получил утром твое письмо, и твое приглашение меня очень вдохновило.

— О, Дейвид, вилла Замир действительно божественна. Тебе она понравится, а Франческа и Ким будут в восторге.

— Я в этом уверен. — Он улыбнулся: Дорис была миллионершей, но пресыщение от жизни не было свойственно ей ни в малейшей степени. Ее энтузиазм, веселый нрав и жажда жизни придавали ему силы. — Просто с нетерпением жду встречи с виллой. А сейчас я звоню тебе, чтобы узнать кое-что, поэтому сразу перехожу к делу. Слышала ли ты в Чикаго о семье по фамилии Темпест?

— Нет-нет, думаю, что нет, — с сомнением в голосе ответила Дорис. После короткой паузы, потребовавшейся ей на размышления, она сказала более определенно: — Уверена, что нет. Я бы вспомнила. Фамилия довольно необычная. А почему ты спрашиваешь, дорогой?

— Ким встречается с девушкой в течение нескольких месяцев. Она из Чикаго и фамилия ее Темпест.

Затем он рассказал ей о своих сомнениях и породивших их причинах.

Дорис внимательно слушала. Когда он закончил, она спросила:

— Ты действительно считаешь, что Ким хочет жениться на ней, Дейвид? — В ее голосе внезапно прозвучала тревога.

— Да. И поскольку ему почти двадцать два, ему не требуется моего разрешения. Хотя я не хочу играть роль строгого отца викторианских времен, мне в то же время не хотелось бы, чтобы он совершил ошибку. Ошибку, о которой он будет жалеть, — сказал граф озабоченным голосом. Он тяжело вздохнул, и тревога в его голосе прозвучала еще более явственно, — может быть, я не прав, но мне кажется странным, что он так мало знает о девушке и…

— Мне тоже, — перебила его Дорис, — в течение недели после нашего знакомства тебе уже была известна история всей моей жизни.

— Так же, как и тебе — моей, — добавил он, довольный тем, что она подтвердила его оценку ситуации.

— Послушай, у меня идея. Почему бы тебе не поговорить с девушкой самому? — предложила Дорис. — Попроси ее рассказать тебе о ее семье.

Дейвид сделал резкий вдох:

— О нет, я не могу, Дорис. По крайней мере, сейчас. Я только что познакомился с ней. Это было бы неприлично и, кроме того…

— Бог мой, Дэвид. Вы, англичане, не перестаете меня удивлять. Ты до смерти обеспокоен ситуацией, по крайней мере, я именно так восприняла твой рассказ. Так к черту условности! Если девушка умная, она поймет твои мотивы.

— Да, в твоих словах есть доля истины, но, если говорить начистоту, я ничего не хочу предпринимать в данный момент. Мне бы не хотелось заострять ситуацию так, чтобы она приобрела особый вес в их глазах.

— Но, Дейвид, дорогой, сам ты придаешь ей очень важное значение.

— Да, это так. Но я не хочу, чтобы Ким понял, что я нахожу их связь достаточно серьезной. Черт побери, Дорис, я, кажется, говорю совершенно противоречивые вещи?

— Да. Во всяком случае, мне так кажется. Ты думаешь, что, не замечая романа, ты сможешь легко его расстроить. В то же время, если ты начнешь задавать слишком много вопросов и оказывать давление, они увидят все в ином свете. Ты так думаешь, дорогой?

— Да, Дорис, ты, как всегда, попала в точку. Родительское вмешательство и давление часто вынуждают молодых людей сплачиваться теснее, чем это произошло бы при естественном ходе событий. — Он озабоченно потер лоб и нетерпеливо добавил: — Бог мой, Дорис, может быть, я непомерно раздуваю всю эту историю?

— Не исключено, дорогой. Ты же знаешь, какова молодежь. Сегодня они по уши влюблены, а на следующий день они уже не могут смотреть друг на друга. Они сравнительно легко меняют свои взгляды, как и свои пристрастия. Я вижу, ты считаешь, что у Кима серьезные намерения, но объявил ли он тебе о них?

— Нет, — признался Дейвид, — но думаю, что сын собирается сделать это в ближайшее время.

— Тогда, по-моему, тебе не следует проявлять эмоций. Не обращай пока внимания на их отношения. Пусть все идет своим чередом. Может быть, Ким изменит свое мнение. А может быть, девушка, — успокаивающе сказала Дорис. Затем она спросила с любопытством: — Кстати, что она из себя представляет, эта таинственная молодая леди из Чикаго?

— Довольно хороша, если говорить правду. Легко понять, почему мальчик так влюбился. Франческа, похоже, тоже в восторге от нее. Да и на меня самого она произвела хорошее впечатление. Она, действительно, необыкновенная девушка.

На другом конце провода воцарилось молчание. Затем Дорис медленно сказала:

— Подожди минутку, Дейвид. Не о Катарин ли Темпест, молодой актрисе, ты говоришь? Девушке, которая играет в греческой Пьесе на Уэст-Энде?

— Да-да. Я вижу, ты все-таки знаешь ее, Дорис. — Его надежды возросли.

— Боюсь, что нет, дорогой. Ее показали мне прошлым летом в «Мирабелл». Потрясающая девушка, должна с тобой согласиться. Я не знала, что она из Америки и из Чикаго… — Дорис помолчала в нерешительности, затем сказала со знакомым смешком, — я могу сказать тебе одну вещь, дорогой. Бьюсь об заклад, что она ирландка.

— Что ты имеешь в виду?

— Темные волосы, белая кожа, глаза небесной голубизны. Она выглядит стопроцентной ирландкой, Дейвид.

— Почему ты так уверена?

— Я встречала довольно много ирландцев в Чикаго и знаю, как они выглядят. Женщины часто бывают исключительными красавицами. — Она хихикнула: — Мужчины, кстати, тоже ничего.

— Тогда она, возможно, католичка?

— А это имеет значение, Дейвид? — В ее голосе послышались удивленные нотки.

— Нет, не думаю, хотя мы всегда были основательной протестантской семьей. — Он понизил голос и пожалел о том, что сказал. Граф считал, что религиозные и расовые предрассудки недопустимы. Он надеялся, что Дорис поймет его правильно.

Но прежде чем он успел пояснить свою мысль, Дорис воскликнула:

— Не унывай, дорогой. Я приеду через пару дней, и мы продолжим наш разговор. А пока… — Она замолчала и через несколько мгновений продолжила, тщательно подбирая слова — Я предлагаю это с некоторыми колебаниями, потому что знаю, что излишнее любопытство — совершенно не в твоем стиле, но, если хочешь, я могу сделать пару звонков в Чикаго и разузнать кое-что о семье Темпестов. Конечно, в частном порядке, не упоминая твоего имени.

— Нет, не думаю, что это стоит делать, Дорис. В любом случае, спасибо. Если Ким узнает, что мы провели частное расследование, он почувствует себя оскорбленным и придет в ярость, и его можно будет понять. И ты права — это совсем не в моем вкусе. Однако я приму твой совет и не буду торопить развитие событий. «Не будите лихо, пока оно спит». Мы с Кимом проведем несколько недель вместе в Лэнгли, и, я уверен, у меня будет возможность поговорить с ним по душам. — Он прервался, чтобы зажечь сигарету, а затем продолжил: — Между прочим, если кто-то и должен задавать вопросы о семье Темпест и о Катарин, так это Ким, ты так не считаешь?

— Я согласна с тобой, и, пожалуйста, не переживай так по этому поводу.

— Ладно, не буду. После разговора с тобой я чувствую себя лучше. Спасибо за то, что выслушала меня, Дорис, — в его голосе прозвучала нежность, — между прочим, если это для тебя что-то значит, могу сказать, что мне не хватало тебя.

— Это значит для меня очень много, между прочим.

Они поговорили еще несколько минут, нежно попрощались и повесили трубки. Дорис обладала замечательной способностью успокаивать его, чем бы он ни был озабочен… Возможно, она права и в отношении Кима и Катарин. Может быть, это простая юношеская влюбленность, которая остынет сама собой. Кроме того, завтра вечером он ужинает с Катарин и детьми. Если ему повезет, он сможет выудить побольше информации, особенно если искусно сформулирует вопросы.

— Здрасьте, ваша светлость!

Дейвид быстро поднял глаза и с удивлением увидел в дверях миссис Моггс. Она каждый день приходила убирать у них в доме. Граф не слышал, как она вошла.

— Доброе утро, миссис Моггс, — ответил он, гадая, где она могла отыскать такую необычную шляпу. Это было нечто экстравагантное, украшенное цветами мака и васильками. Потом он вспомнил, что шляпа была рождественским подарком от Франчески — плодом ее буйной фантазии в области дизайна дамских головных уборов. Он сделал тогда несколько нелестных замечаний по поводу этого творения дочери, однако, по всей видимости, миссис Моггс была от нее в восторге.

— Ну, ваша светлость, как насчет чашечки дымящегося ароматного чая? — предложила миссис Моггс, все еще стоя у дверного косяка.

— Нет, спасибо. Я уже пил свой утренний чай, миссис Моггс. Э-э-э… — Он откашлялся. — Миссис Моггс, простите, что повторяюсь, но обращение «ваша светлость» может относиться только к герцогам.

— Герцега, графья, виконты, маркизы, лорды, бароны — для меня все одно и то ж, — она улыбалась во весь рот, — так-то бедная голова пойдет кругом, если всех их называть разными именами. Я намедни так и сказала моему Альберту. А мой Альберт говорит…