Владимир Бацалев - Убийство в «Долине царей»

• Название: Убийство в «Долине царей»
• Автор: Владимир Бацалев
• Издательство: Азбука-Терра
• Жанр: Детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-7684-0123-7

Ирония, парадокс и фантасмагория отличают повести Владимира Бацалева от привычных произведений криминального жанра. Освоить их в привычной технике читательского потребления не так-то просто. Горе-сыщики и горе-преступники сталкиваются в самых невероятных ситуациях, продиктованных бредовой действительностью, в которой почти не осталось места для нормальной жизни.

«Долина царей» — так называется похоронное бюро, одного из владельцев которого однажды обнаруживают мертвым. Главного героя повести, журналиста, нанимают для расследования этого загадочного убийства.

---

— Разве уполномоченный не может быть великим артистом?

— Может, может, но у меня другое смертельно опасное задание: я ищу убийц Чернилова с утра пораньше и до позднего вечера. Об этом никому, молчок.

— Нам остается только позавидовать и пожать вашу руку: сыщику гораздо опасней, но гораздо проще в работе, чем было убиенному писателю. Скажем, сыщик может с закрытыми глазами миновать бабушку у подъезда, беззубую девочку в песочнице или ударника комтруда с фальшивым значком на груди. Писатель же детективист, если увидит ненароком бабушку, сразу должен придумать мотив, по которому старушка в конце романа перестреляет два отделения милиции из украденного в тире ружья и погибнет под пытками конкурирующего синдиката, руководимого ударником комтруда.

— При чем тут синдикат?

— Как же! Продолжение надо писать или нет? Читатель ждет! — сказал Частников. — Когда у девочки вырастут острые зубки, разве не отомстит она за бабку, разве не схватится один на один с ударником в бурьяне, разве не откусит фальшивый значок с пиджака?

«А он не так прост, — подумал Черепов. — Но и не так сложен. Все-таки форма шара дает о себе знать».

Четыре кружки кофе, проглоченные Череповым на завтрак, привели его в чувство, близкое к обмороку, но он сумел кое-как прислушаться к разговору, которым потчевали друг друга Ничайкина с Чудачкавой, совершенно игнорируя дотошного сыщика:

— Вам положить немного лимона в чай?

— Будьте так добры.

— Что вы! Меня это нисколько не затруднит, только обрадует.

— Очень надеюсь.

— Может быть, хотите посмотреть книги, которые я выбрал утром в библиотеке Дома творчества?

— Может быть, да.

— Не согласитесь ли вы после завтрака последовать в мой номер и провести приятные минуты за чтением художественной литературы?

Ах, это так необычно и неожиданно! — Ничайкина бросила умоляющий взгляд на Черепова, но тот притворился, как умел и как решил, — полным дурачком. «Тоже мне писательница! — лишь подумал сгоряча. — Книжки для нее читать необычно и неожиданно!»

— Впрочем, я согласна. Другого занятия все равно никто не предложит. Пусть будет что будет, мне не привыкать.

Чудачкава тотчас вскочил и убежал, якобы раскладывать книжки.

«Глупая, маленькая, доверчивая Ничайкина! Разве по силам тебе пробудить в Черепове ревность! — думал детектив. — Я не смогу полюбить тебя и ответить взаимностью ни за какие улики на свете. Я — однолюб!» Лишь девушке, проходившей боком по делу, за которое детектив получил вторую благодарность и заказ к праздникам, он отдал бы руку и сердце и даже окаменелый след снежного человека. Но Дездемона Подносова была замужем, растила семерых детей и ждала со дня на день восьмого. Так распорядилась разлучница-судьба. Разбив сердце детектива и отринув руку с какашкой, она обрекла его на холостяцкую долю и одинокую старость.

В воспоминаниях о красоте Подносовой детектив не заметил, как остался один в столовой. Последней мелькнула широкая спина Чеймберса, ловко пролезшая в дверь. Детектив подумал, что сейчас очень удобный момент догнать и просто дать пинка Чеймберсу, раз уж он никак не придумает, о чем спросить фантаста в дружеской беседе. Но и на этот раз пересилил себя, опять победили железная выдержка и дисциплина, натренированная на преступниках.

Детектив прикончил уже шестую кружку совсем холодного кофе, а Павлик все не шел с докладом, чего-то выжидал в засаде, вынюхивал под стенами морга. «Не схватил ли его Батон или мордоворот за шиворот?» — вдруг очнулся Черепов и опрометью побежал к моргу.

На полдороги он отметил, что, потеряв тапочки Чернилова в ходе следствия, так и не удосужился обуть собственные ботинки. Возвращаться не было времени: Батон уже пытал юного друга, затягивая ремень на брюках и продлевая агонию ребенка. К счастью, вблизи оказался обувной магазин, в котором, к несчастью, лежали галоши да чешки. Но Черепов с честью вышел из дефицитной дилеммы, применив дедуктивный подход к проблеме. «Галоши черные, а чешки белые, — быстро отметил он. — В последний раз я обещал Чернилову белые, а тапочки или чешки — не уточнял, размер — тоже».

В спортивной обуви он почувствовал себя гораздо уверенней, спокойней, надежней, этаким пружинистым монстром. Ноги сами поднесли его к моргу и у ступеней замерли в нерешительности. Сначала Черепов не понял, в чем дело, но, подняв взгляд от чешек, увидел в дверном проеме мордоворота, прислонившегося к косяку и активно досасывающего окурок. Мордоворот тоже признал следователя.

— Опять в гости пожаловал? — спросил он. — Сказано тебе русским языком: от ворот поворот.

Детектив не стал глупо препираться с преступником, он широко расставил ноги, сунул руку в один карман, второй, третий, четвертый, в штаны, в трусы, под мышку… пистолета не было. И не было времени вспоминать, где он мог оставить пистолет или выронить ненароком. Черепов выхватил рогатку, вложил окаменевший подарок снежного человека и, прицелившись в правый глаз мордоворота, закричал:

— Именем Закона Союза Советских Социалистических Республик вы арестованы. Следуйте за мной! — и мотнул головой красноречиво и выразительно, как ему показалось.

— Щас. Вещички в тюрьму соберу. Подожди меня тут, — ответил мордоворот и закрыл дверь на засов.

Детектив подождал пять минут, потом прихватил еще пять — мордоворот как в воду канул вместе с вещами, а пальцы онемели на какашке. Идти на приступ морга в одиночку, с рогаткой и без бронежилета показалось Черепову теоретически возможным и героическим, но практически нежелательным и безрассудным. Поэтому он занялся поисками пистолета, спрятавшись в кусты.

— Дядь, ты чего тут присел по соседству? — услышал он знакомый голос.

— А-а, Павлик, верный помощник! — обрадовался Черепов. — Пистолет где-то обронил вчера или сегодня.

— Где-то тут? — уточнил Павлик.

— Где-то тут, — подтвердил детектив, — или где-то там. Это не имеет значения, важно, что он исчез, не попрощавшись.

— А в руке у тебя что?

— Это я тебе рогатку смастерил. Чтобы ты был вооружен по последнему слову техники. Стреляй на здоровье в бандитов.

Павлик искренне похвалил рогатину, а резинку забраковал, сказав: «Хлипкая». Детектив с тоской вспомнил плавки Чернилова, принесенные в жертву ради этой игрушки.

— Что слышно в засаде? — спросил Черепов.

— Вчера двоих сдали, — доложил Павлик. — Первого под вечер привезли, он еще орал, как резаный, и дрыгался, но скоро затих.

— Понятно, — нехорошо усмехнулся детектив.

— А второго за полночь. Этот уже не орал, оттащили его без всяких носилок, за шиворот…

— Я смог бы его опознать, — вставил детектив.

— А больше ничего не видел, — досказал Павлик. — Да и тебя не было.

— Отличная работа, — похвалил Черепов, — и грамотная не по годам.

— Можно я теперь домой сбегаю?

— Чего ж, пробегись, я покараулю, — согласился детектив. — Кстати, ты в одних кустах-то долго не сиди, меняй углы наблюдения.

— А то! — ответил Павлик и убежал, размахивая рогаткой.

«Какая бездна между отцом и сыном! — подивился Черепов. — Насквозь прогнивший Корчажкин и Павлик — румяное яблочко, упавшее с дикой безжизненной груши!» За этой мыслью незаметно пролетели два-три часа. Мордоворот не выходил с вещами. Впрочем, Черепов не стал бы брать его голыми руками. У детектива затекли ноги, из носа хлынули сопли. В ход пошел платок Чернилова, но его хватило ненадолго. Детектив чихнул раз, другой… вспомнил, что чихать в засаде он не имеет никакого морально-физического права согласно инструкции о засадах, поэтому вышел из кустов и побрел куда глаза глядят. «Из Москвы я не мог выехать без табельного пистолета, — рассуждал Черепов как можно логичнее для состояния своих мозгов. — Значит, преступник украл его вместе с кобурой из-под самого моего носа. Значит, он готовит новый удар и, вполне вероятно, мое „самоубийство“!» Такие мысли не радовали детектива, а только заставляли быстрей перебирать ногами в надежде на спасение. Он уже миновал торговый центр, прошел одно злачное место, набитое преступниками до отказа, второе, не отмечая их злачности, весь в думах о том, что мозгов осталось в запасе на два дня, и замер у продовольственного магазина. Сквозь стеклянную витрину он долго наблюдал, как продавщица разбавляла творог кефиром, тщательно перемешивая сукастой палкой и не стесняясь покупателей, но некая хандра уже напала на детектива, и он не стал арестовывать аферистку с поличным. Проститутки всех мастей, шулера, «наперсточники» и просто отребье гуляли вокруг, словно по тюремному дворику, но и они не могли вывести Черепова из оцепенения.

Наконец, он поднял взгляд от чешек и увидел море. Захотелось прыгнуть с пирса и уплыть на середину какого-нибудь океана, но вода отталкивала. Веселая мамаша с коляской остановилась рядом, взяла ребенка на руки и, показывая Черепову со всех сторон, сказала хохоча: