Якоб Ланг - Наложница фараона

• Название: Наложница фараона
• Автор: Якоб Ланг
• Издательство: Континент-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-7523-0005-3

Третий том серии «Восточная красавица» — «Ковчег зари» — целиком посвящен иудейской старине. Из романа немецкого писателя Якоба Ланга «Наложница фараона», названного Фейхтвангером «маленькой энциклопедией средневековья», вы узнаете о жизни еврейской общины в средневековом германском городе. В повести израильской писательницы Марианны Бенлаид «Косматая на тропе любви» впервые в мировой литературе описаны «житие и деяния» демонов иудейской мифологии. Произведения отличаются занимательным сюжетом, тонко выписанным психологическим обликом героев.

---

Кто она? Он не произносил этого вопроса вслух. Он не задавал этот вопрос самому себе и никого он не спрашивал, ни к кому не обращался. И едва-едва, смутно-смутно почувствовал он в своем сознании этот вопрос. И тотчас ясно, почти словесно ощутил ответ. И если бы выразить этот ответ совсем словами, он был бы таким:

— Она пришла. Она появилась и она твоя, потому что она дана тебе…

Этот ответ, почти выразимый словами, не был вымыслом его сознания, он на самом деле почувствовал этот ответ не свой невысказанный вопрос. Это было правдой, он верил…

Прежде, когда было в его груди то странное сердце, ему и не нужно было ничего такого… а теперь вот…

Как она красива! Может ли красота сама по себе быть чем-то духовным? Кажется, что такая чистая, нежная, тонкая красота что-то таит… Как природа?.. А таит ли? Неужели он будет с ней ночью? Свободно будет. По праву… От этой мысли сделалось приятно…

А девушка наигралась уже с морскими волнами и пошла прочь от моря. Она все еще не видела Андреаса и он пошел за ней следом. Лицо ее он видел мельком, но видел, какое это чистое лицо, с такими чистыми нежными большими глазами. И в этой нежности и чистоте он чувствовал некую углубленность, нечто более глубокое, нежели обычный человеческий разум…

Девушка легко и смело вошла в лес. И Андреас изумился и обрадовался; он понял, что она идет прямо к его лесному жилищу; прямо к тому высокому кедровому дереву, под которым устроил Андреас свой шалаш из веток и лесных трав.

Она шла быстро. И вдруг легко вскрикнула. Тотчас Андреас рванулся ей на помощь. И она не удивилась, увидев его рядом с собой. Только улыбнулась дружественно и легко. И он увидел, как она высвобождает легкими длинными пальцами одну из своих черных лоснистых косичек, волосы зацепились за ветку, нависшую над лесным ручьем.

Девушка высвободила косичку, легко откинула ее за спину и легко засмеялась. Андреас не чувствовал робости. Он верил. Он посмотрел на нее и понял, что и она знает, что дана ему. Но она нисколько не боялась, не была настроена на торжественный лад, была мило-веселой и легкой.

Они пошли рядом и дошли до высокого кедрового дерева, где на самой верхушке было скрыто сердце Андреаса. Под этим деревом Андреас сделал себе жилище. Пока Они шли, он все же стеснялся говорить. Но она так легко и мило-весело шла рядом с ним, будто они уже много говорили, и будто теперь даже и не надо им говорить, они понимают друг друга без слов.

Они подошли к шалашу. Она остановилась и вынула из-за пазухи маленькое гранатовое яблоко, быстро начала удлиненными ногтями срывать кожуру коричневатую. Показались ало-сияющие зернышки. Она с улыбкой чистых белых зубов прикусила. Зубы у нее были большие.

— Возьми, — прозвучал ее нежный-нежный голос. — Чтобы ты лучше любил меня…

Она рассмеялась чисто и нежно.

Но было в ее голосе нежном и в улыбке ее белых больших зубов, и в ее смехе — и все в этой полутьме лесной, озаряемой лишь странным свечением светляков и гнилушек — было нечто жуткое и таинственно-страшное, и хотелось от этого обратиться в бегство и бежать…

Но вот она качнула головкой, снова откидывая косичку, случайно закинувшуюся на грудь; и ничего страшного в ней не было. Она была совсем еще юная; «отроковица» говорят; совсем девочка… Андреас взял из ее руки гранатовое яблоко и наполнил рот нежной терпкой сладостью…

Они прикусывали поочередно, передавая друг другу маленький плод. После стали целоваться липкими юными сладкими губами. После обнялись и вошли в шалаш и сели там на охапку травы.

— Я виновата перед тобой, — шептала она. — Я дурною, плохою показывалась тебе…

Тревожная мысль на мгновение вспыхнула и опалила больно его сознание…

Она была прежде? Она показывалась ему? Он видел ее прежде? Когда она была?

Но миновало тревожное больное мгновение; и он уже сомлевал под ее ласками… ее тела, рук и губ… чистыми казались…

* * *

Между тем, случилось вот что. Ароматная тонкая прядка черных лоснистых волос, легкий локон сорвался легко в этот плеск лесного ручья, с этой ветки невысокой древесной. И ручей мгновенно унес локон в большую реку, а река влилась в море.

Корабли фараона с этими туго натянувшимися красными и желтыми парусами плыли по морю. Фараон вышел на палубу, смуглый, высокий и сильный, с широкими плечами, и в золотой короне с полосами продольными серебряными и змейкой из лазурита, а глаза ее были рубиновые.

Фараон почувствовал, как поднимается легко от морских волн благоухание нежное. И увидел, как плывет, легко держась на волнах, легкий локон, прядка черных лоснистых волос.

И, следуя приказу фараона, корабли двинулись следом.

И вошли в большую реку.

А после воины и слуги двинулись вдоль течения ручья лесного, и расчищали дорогу колеснице фараона.

И добрались они до высокого кедрового дерева. И под деревом был шалаш бедный, сделанный из веток древесных и лесных трав.

И управляющий имуществом и дворцами фараона приказал громким голосом, чтобы показались те, что были в этом бедном жилище. Но никто на его приказ не отозвался. И снова он громко приказал, и снова молчали и не показались. И на третий раз — то же.

Тогда фараон приказал разметать лесной шалаш.

И увидели прекраснейшую девушку в объятиях юноши. И она протянула к фараону свои нежные тонкие руки и воскликнула:

— Спаси меня! Этот человек силой привел меня сюда в свое жилище…

И фараон взял ее из объятий юноши.

— Кончено ли было его дело с тобой? — фараон спросил.

— Нет, — ответила девушка, — я воспротивилась ему.

А юноша и вправду лежал в оцепенении беспамятства, пораженный болью недовершенного соития и наслаждения недовершенного.

— Пойдешь ли ты со мной? — спросил фараон девушку. — Этот человек, я вижу, молод и красив. Такой красоты и юности у меня нет.

— Зрелая мужская красота прекраснее незрелой прелести юношеской, — ответила девушка. — К тому же этот человек злой и жестокий.

— Его лицо и весь его вид говорят об ином, — задумчиво сказал фараон.

Но девушка была удивительно прекрасна и он повелел своим слугам и воинам:

— Оставим этого человека и двинемся к нашим кораблям.

— Нет, нет! — воскликнула девушка, припадая к груди фараона. — Этого человека надо убить. Он злой и жестокий. Если ты оставишь его в живых, я буду бояться его мести…

— Я не могу убить беззащитного, — сказал фараон.

— Но тогда и я не смогу уйти с тобой… — девушка не договорила и чуть отстранилась.

— Я все сделаю для тебя, — сказал фараон, однако не привлек ее вновь к своей груди. — Я все сделаю для тебя, но убивать этого беззащитного юношу я не стану.

Мгновение смотрела юная красавица на фараона, затем, опустив головку, тихо произнесла:

— Хорошо. Тогда исполни лишь одно мое скромное желание: пусть слуги твои повалят это кедровое дерево.

Фараон хотел было сказать, что и это желание дурно, и дурно лишать лес такого прекрасного дерева; но ему уже хотелось обнимать и целовать и любовно ласкать эту девушку; и он не сказал ничего против ее дурного желания, лишь нетерпеливо махнул рукой слугам, чтобы они исполнили это желание.

И топоры острые сокрушили могучее кедровое дерево. Рухнуло оно на землю и лишь чудом не убило несчастного лежащего. Он по-прежнему был в беспамятстве, лишь слабо вздрогнул и застонал.

А девушка легкими быстрыми шажками пробежала к верхушке упавшего дерева и сорвала маленькую шишечку, и тотчас положила ее себе за пазуху, между круглыми красивыми грудями.

* * *

И двинулись к оставленным кораблям. Взошли на корабли и поплыли.

Нежно и мило улыбаясь, девушка приблизилась к фараону.

— Посмотри! — и нежными своими пальчиками с ногтями удлиненными она вынула из-за пазухи кедровую шишечку. — Мне рассказывали, — заговорила она ласково, — будто в таких вот кедровых плодах, вырастающих на верхушках старых деревьев, порою зарождаются удивительные драгоценные камни. Потому я и попросила, чтобы ты приказал срубить этот кедр. — Она протянула фараону шишечку. — Ты чувствуешь? — спросила она.

— Да, словно бы тепло и слабое биение, — ответил фараон и вернул ей кедровый плод. Ему было как-то не по себе держать это в руках, словно бы живое человеческое сердце, вырванное из груди, слабо забилось на его ладони.

Девушка начала отковыривать чешуйки проворными пальцами с длинными ногтями. И вот уже она протянула фараону прекрасный алый рубин.

Фараон взял камень.

— Удивительно! — воскликнул он, поднеся камень поближе к глазам. — Чудо! Над этим камнем работал искуснейший гранильщик. Но как возможно такое? — И фараон внезапно смолк, ощутив ладонью нежное тепло камня.

— Этот камень по праву должен принадлежать тебе, — сказала девушка, снова склоняя голову почтительно. — Но я бы хотела, чтобы ты подарил его мне в награду за мою будущую любовь к тебе…