Римма Глебова - Хроники Любви

• Название: Хроники Любви
• Автор: Римма Глебова
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010

---

— Ну, так что ж? — лениво спросил Эхнатон, полный радостных воспоминаний о вчерашнем разговоре с Кийей, она заявила, что беременна и родит ему сына. «Почему ты знаешь?» — не поверил он наложнице, так как уже несколько раз она оповещала его, но всё оканчивалось ее смущенными оправданиями и уверениями, что в следующий раз уж обязательно она забеременеет. «Знаю! Ты увидишь, как я скоро рожу мальчика», — сияла Кийа, утверждая свое грядущее торжество и превосходство над царицей. «Если ты это сделаешь, то больше не будешь рабыней, я дам тебе свободу и много серебра», — пообещал Эхнатон. А Кийа горестно застонала и заплакала в ответ на милость фараона. «Не нужна мне свобода, и серебро ни к чему, мне нужен только ты, только ты, мой любимый повелитель и господин. Но об одном я прошу — сына, которого я тебе рожу, ты назначишь своим наследником». Растроганный ее любовью и бескорыстием, Эхнатон тут же перед чеканным золотым изображением Солнечного Бога Атона поклялся, что так и сделает.

И теперь, нежась на мягком ложе, Эхнатон предавался мечтам о сыне, и скучны ему были догадки и домыслы старого сластолюбца о царице.

— Отстань, — сказал он. — Ты мешаешь мне думать. Она ему позирует. Тутмес хороший мастер, его труды пользуются успехом. Ты представь только, нас всех не станет, мы удалимся в Солнечную Долину, Бог Атон нас всех возьмет к себе, а здесь… здесь, в этом мире останутся скульптуры и изображения Прекрасной. И мои тоже. И те, кто придут на наше место, увидят их и будут любоваться. И будет так вечно. Ты знаешь, что значит — вечно?

Азир недовольно вздохнул и покачал головой. Какое дело ему до вечности, если женщины делают во дворце что хотят, одна проводит часы наедине с мужчиной за запертой дверью, а другая увлекла царя своей рабской похотью. То, что Неф посещает мастерскую и находится подолгу рядом с красивым молодым рабом, жалило его в самое сердце. Она выросла на его глазах, взрослела и наливалась женской сладостью, он старился, пока она расцветала, потом рожала, шесть раз ходила с животом и настолько его не замечала, что порой переодевалась при нем, если спешила. Конечно, он в эти минуты не лез на глаза, хоронился в уголку или за занавесями, да она его все равно не заметила бы, всегда занятая собой, своей красотой, мазями и душистыми притираниями, бесчисленными нарядами и украшениями, и порой он ощущал себя в роли отвергнутого безо всяких причин мужа, хотя мужем не был. Но слугой он тоже не был, он двоюродный дядя Эхнатона и почти равен ей, но часто думал, что согласен быть рабом, если бы она его в этом виде полюбила. Да просто хотя бы спала с ним, ему было бы достаточно. Он только об этом ведь мечтал много лет, об одном вожделел — уложить ее и взять, подчинить себе, и в обладании Прекрасной для него заключалось всё блаженство мира. А не в вечности. Зачем ему выдуманная вечность? Ему Неф нужна сейчас, пока он еще не превратился в дряхлого старика, который не в силах будет справиться даже с жалкой рабыней Сарой.

ГЛАВА 5. НАСЛЕДНИК

КИЙА родила Эхнатону сына. Будущего фараона Тутанхамона, а пока все его ласково называли Тути. Эхнатон был рад несказанно, но к Кийе охладел. Она растолстела и постоянно заливалась молоком, ходила в промокших на груди платьях, а Эхнатон был брезглив. Как спать с женщиной, у которой мокрые груди, из них вытекает молоко, и оно пахнет. Эхнатон заходил к Кийе только, чтобы посмотреть на ребенка, а после шел в другие покои — к своей второй дочери Макиатон, красавице и очень похожей на мать, но моложе на шестнадцать лет. Он не прочь, чтобы Макиатон тоже родила ему мальчика, наследника царской крови, но у нее не получается, она вообще не родит ему никого, но Эхнатон уже так привязан к ней, любовь его безмерна, она ему и дочь и жена, напоминающая своим лицом и стройностью Прекрасную — ту, которой она была когда-то.

Неф уже давно его не интересует, но надо сохранять перед приближенными да и перед народом видимость супружества. Это по его велению раб Тутмес, талантливый скульптор, продолжает украшать Храм плитами с искусными изображениями: Неф с Эхнатоном на охоте. Неф с супругом на обеде с гостями. Неф правит колесницей, супруг сидит рядом. А что тайком Тут-мес вырезает на маленькой плите другое изображение — Неф лежит на кушетке и рядом он, Тутмес, и его руки на ее обнаженной груди — этого изображения никто не видит, только иногда он показывает его Неф, если она очень просит, и придет время, когда он уничтожит свое любовное творение, чтобы никто никогда не узнал о их страсти. Теперь на скульптурах и настенных барельефах, создаваемых Тутмесом, Неф всегда в одной из своих корон, все они изготовлены тоже им — Тутмес умеет работать не только с камнем, но и с металлом и со стеклом, он украшает короны мозаикой из кусочков цветной эмали и драгоценными камнями, которые приносит ему Неф… Знатные дамы тоже стали носить головные уборы, напоминающие короны, но разумеется, никто не смел в точности повторять корону царицы.

Неф нисколько не огорчена, что Эхнатон находит утешение в объятиях других женщин, она не ревновала к Кийе, не ревнует и к собственной дочери, она даже позабыла то время, когда сама любила Эхнатона, хотя теперь ей кажется, что она не могла его по настоящему любить, такого болезненного, тщедушного и некрасивого, его можно жалеть, а любить…

Тутмес красив как Бог, как Бог Солнца, теперь она таким представляет Солнечного Атона — он тоже высокий и стройный как Тутмес, у него такие же кудри и такие же черные жгучие глаза. Неф не думает о том, что Тутмес раб, что нет у него ни прав, ни привилегий, ей это совершенно не важно. Для себя неважно, а от других свою любовь к рабу надо скрывать. Эхнатону все позволено, он мужчина, а знатная женщина, царица! — не должна так низко пасть. Неф часто повторяет Тутмесу: «Нам надо быть осторожнее. Азир за мною постоянно следит… Хоть бы он умер!»

Неф, задумавшись, легким шагом направлялась в свои покои и не замечала согнутую тень, кравшуюся неслышно по коридорам вслед. Она вошла в спальню, и тут кто-то схватил ее сзади за плечи и с силой толкнул вперед, на постель. Она уткнулась лицом в шелковые подушки и с ужасом почувствовала, как чьи-то дерзкие беспощадные руки грубо сдирают с нее одежду, и чужой рот присасывается к шее. Неф ощутила неприятный запах, такой запах исходил только от Азира, от его рта. Она резко повернулась, скатилась с постели и успела встать на ноги прежде, чем Азир снова набросился на нее. «Ты моя, моя. — хрипел он, выламывая ей руки, — хватит, я не позволю тебе валяться с грязным рабом, ты будешь лежать подо мной и делать все для меня-я-я… а-а-а!» — взвыл он от боли и выпустил царицу, схватись руками за междуножье.

Неф выскользнула из комнаты и бросилась бежать по темным коридорам, но куда ей было бежать ночью, чьей защиты искать, не к супругу же, он давно ночует в спальне Макиатон… Неф вбежала в оранжерею и просидела там до утра на своей любимой скамье, среди ароматов, источаемых цветами и растениями, привезенными со всех концов мира. Она и не знала, как сильно пахнут цветы ночью, и на рассвете, слегка одурманенная, отправилась в мастерскую.

В следующую ночь Азира кто-то убил, его нашли задушенным в собственной постели, с веревкой, перетянувшей шею и высунутым синим языком. Только одна рабыня Сара оплакивала его смерть, только она одна его любила и теперь смотрела злобно на всех, зная, что легкая жизнь во дворце для нее закончилась. Неф заметила ненавидящий взгляд, брошенный в ее сторону, и велела отправить Сару в дальнее поселение к ее родителям.

Неф была чрезвычайно обрадована смертью Азира, теперь он не будет ее преследовать, она спустилась вечером в мастерскую и сказала: «Любимый, я так счастлива…». Тутмес усмехнулся и увлек ее в свою каморку на топчан, покрытый мягким дорогим одеялом… Когда Неф вернулась во дворец, она нашла в своих покоях Эхнатона. Он сидел в роскошном кресле перед зеркалом и перебирал на туалетном столике золотые флакончики с драгоценными духами и мазями.

— Ты здорова? — задал он свой обычный при встрече вопрос. Он всегда интересовался здоровьем других, так как сам постоянно болел, и то, что есть люди, которые не болеют, всегда его удивляло. Если в ответ он слышал от кого-то жалобы на болезни, очень оживлялся, с интересом расспрашивал и давал советы.

— Да, мой дорогой, — ответила Неф, — как всегда.

Хотя она часто ощущала непонятные боли в желудке, но говорила об этом только своему личному врачу, выходцу из хеттов и преданному ей все годы. Врач предписал умеренность в еде и еще дал порошок из высушенной змеиной кожи с добавками из серы, который она принимала по утрам. Но боли не исчезли. Волосы всё больше редели, Неф сбрила бы волосы совсем, всё равно она не показывается из своих покоев без короны, но Тут-мес… Он всегда снимает с нее корону перед тем, как они лягут на ложе. «Ты здесь не царица. Ты здесь — моя женщина, моя возлюбленная»…