Элизабет Бикон - Охота на герцогиню

• Название: Охота на герцогиню
• Автор: Элизабет Бикон
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-227-04295-8

Джек Сиборн, потомок флибустьеров, титулованный герцог Деттингем, обязан не только радеть о сохранности и процветании вверенной ему провинции, но и позаботиться о достойном наследнике титула. В светских же кругах ходят слухи о причастности герцога к некоему преступлению, и Джеку необходимо заткнуть рот сплетникам, спешно женившись. Но стоит ли ему жертвовать своим счастьем?

---

— И как же ты выкрутилась?

— А братья на что? Думаю, когда ты подросла, твои тоже рассказали тебе, как вывести наглеца из строя и сделать ноги. Очень действенно, Джессика, так что не стесняйся, как припечет.

— Вряд ли, к тому же мне потребуется больше времени, чтобы убежать, правда? — горестно ответила Джессика.

— Знаешь, ты слишком носишься со своей хромотой, хотя никто и внимания не обращает на нее, — непререкаемым тоном известила Персефона, и Джессика смутилась.

Очевидно, она и в самом деле задергала всех излишними переживаниями по поводу своего чуть заметного прихрамывания.

— Я уже всех утомила, — жалко улыбнулась она.

— Нет, драгоценная наша, ты просто бесишь нас своим неуместным уничижением, заранее сложила лапки.

— Понятно, утомила вас до крайности, все будут просто счастливы, когда я удалюсь в свои одинокие пределы.

— Ну, рассмешила. Представляю, как ты приобретешь себе уютный скит, начнешь разводить пчел и ухаживать за парой свинок, а для развлечения будешь впрягать ослика в тележку и разъезжать по окрестным деревням, чтобы одаривать бедных девушек теплым бельем, как бы те ни сопротивлялись. Все будут думать, что тебе никак не меньше пятидесяти пяти, куда там двадцать с хвостиком.

— Предлагаешь мне обременять родителей своим затянувшимся девичеством? Или напроситься в компаньонки к какой-нибудь брюзгливой старухе, а то и в гувернантки податься, а, Персефона?

— Ничего подобного, тебе следует найти себе любящего мужа, он сумеет убедить тебя в том, в чем мы бессильны. Ты, как жена, любима и желанна, невзирая на эту несчастную лодыжку, которой ты, похоже, убиваешь в себе все остальное.

Джессика ничего не отвечала, не желая признаваться, что давно отрешилась от желаний любви, а теперь поздно и опрометчиво убеждать себя в том, что она — юное открытие сезона.

— Я сама, как и ты, никогда не соглашусь на нечто меньшее, чем любовь, но поверь, не так трудно встретить хорошего человека, — заявила Персефона, по-своему истолковав ее молчание, и вздохнула, давая понять, что вполне разделяет ее мысли.

— Я вполне довольна, — безмятежно пояснила Джессика.

— Нет, нельзя отсиживаться, надо искать джентльмена, которого ты сможешь полюбить. Сама подумай, опрометчивое небрежение порой может сгубить наше будущее.

— Положим, найдется такой, и вдруг окажется, что будущее с ним невозможно?

— То есть он женат? О, Джессика, какой скандал! — поддразнила подруга, хотя вид у нее был встревоженный.

— Нет, просто нет такого на свете, — настойчиво повысила голос Джессика, стараясь осадить ту, прежнюю, шестнадцатилетнюю Джесс, которая прыгала у нее внутри и пыталась докричаться о том, что есть такой.

Есть вопреки всему, и она готова биться головой о стенку, броситься на пол от горя — ведь эти ужасные смотрины сулят обмануть ее надежды. Но старшая Джессика скрепя сердце и стиснув зубы захлопнула дверь своей заветной темницы и выбросила ключ.

Персефона пришла в замешательство, словно горячность заверений Джессики подтвердила ее наихудшие и наилучшие опасения.

— Ты влю…

Но договорить Персефона не смогла, Джессика прикрыла ей рот ладонью. Она пристально посмотрела в умные зеленоватые глаза своей подруги и предостерегающе покачала головой:

— Нет, Персефона, даже и не думай, не пытайся воплотить свои дурные фантазии. Я не влюблена, и никто — уверяю тебя — не влюблен в меня.

Персефона неистово затрясла рукой, и Джессика, строго взглянув на нее еще раз, убрала ладонь.

— Никогда не думала, что ты такая трусиха, Джессика Пэндл.

— И не помышляй, Персефона, тебе не удастся разозлить меня и заставить доказывать, что ты не права. Твои уловки хороши для семейства Сиборн, но Пэндл ими не купишь. Мы приучены держать в кулаке и свое настроение, и свои секреты.

— Чепуха. Я видела, как ты доходила до белого каления, когда Джек изводил тебя своими сентенциями, и не ссылайся на свой нежный возраст. До сих пор, стоит ему отвесить тебе дерзкое замечание, ты начинаешь сыпать искрами, как кресало.

— Ты и сама регулярно напоминаешь мне, какой он уникальный кремень.

Джессика пожала плечами, что должно было означать ее полное равнодушие.

— Братец Рич — ему под стать, но ты с ним дружила, помнишь?

Персефона ступила на довольно тонкий ледок и, судя по самодовольно-насмешливому блеску ее глаз, прекрасно понимала, куда подталкивает свою подругу.

— Возможно, потому, что твой братец не строит из себя его светлости герцога Наплевать-на-всех и не так раздражает, как его кузен, — спокойно ответила Джессика.

— То есть он — дьявольски привлекательный пират, его глаза пылают адским огнем и многие юные леди мечтали бы остановить их взгляд на себе?

— Ты недооцениваешь своего брата, он действительно красив, и адский огонь его глаз адресован старшим сестрам тех юных леди, но вряд ли ты приметила это — как-никак сестра, а когда он был в Лондоне последний раз, ты только показалась в свете.

— Я всего на два года младше тебя, любезная Джессика, так что не пытайся делать из меня классную наставницу, которая цыпленка от ястреба не отличает, уж я-то вполне способна разобраться в ситуации, — сказала Персефона почти серьезно.

— Разобраться в моей ситуации нетрудно. Я просто немного посплетничала о разных глупостях со своей лучшей подругой, по крайней мере, до сегодняшнего вечера считала тебя таковой, но ты, как видно, становишься юной копией вдовствующей герцогини, твоей бабушки.

— Ах, Джессика, это жестоко, и несправедливо, и грешно так накликать. Я никогда — даже через сто лет — не буду походить на бабушку.

— Тогда прими это как своевременное дружеское предупреждение.

— А тебе известно, как поступить с твоим несвоевременным предупреждением, а?

Персефона сгребла с царственной кровати одну из тяжеленных королевских подушек и принялась тузить ею свою лучшую подругу. Джессика не осталась в долгу, и скоро обе задохнулись от смеха, устыдившись причиненного ущерба: нежная пуховая метель теперь носилась по величественным покоям.

— Обещай, Персефона, что не будешь изводить меня днем и ночью и допытываться имени того мужчины, в которого я могла бы влюбиться, — попросила Джессика заискивающим тоном.

— Только если ты откажешься от своего отвратительного предположения по поводу моей бабушки, — важно произнесла Персефона.

Джессика заподозрила, что нечаянно задела больную струнку подруги, видимо, та и в самом деле боялась когда-нибудь стать похожей на ворчливую старую перечницу.

— Так обещаешь? — спросила Джессика, бессознательно копируя жесткие интонации Джека.

— Обещаю, — почти серьезно заявила Персефона.

— Тогда признаю, что ты, Персефона Сиборн, менее всего похожа на вдовствующую герцогиню. Думаю, и в дальнейшем тебе не грозит участь повторить ее черты, поскольку у тебя любящее сердце, а у нее, полагаю, сердца вовсе нет.

— Только гордыня и скаредность, — согласилась подруга.

«Уж слишком бодро», — поморщилась Джессика и подозрительно проследила, как Персефона притворно зевнула и объявила, что устала спорить и пора спать.

Затем тепло обняла Джессику, пожелала спокойной ночи и пообещала утащить ее завтра утром в деревню Эшбертон — увильнуть от суматохи по приему гостей под тем предлогом, что надо нанести визиты арендаторам Джека. Выпорхнув из апартаментов королевы, Персефона плотно притворила за собой дверь, ухмыльнулась и встряхнула левой ладонью, высвобождая сведенные в крест пальцы.

Глава 4

Джек Сиборн стоял, как вмерзший в землю идол, на изящных плитках террасы, за пределами привычно безмолвных и пустынных парадных залов, в коих так приятно погрустить в одиночестве и ненадолго стряхнуть тяжкое бремя славы герцога Деттингема. Он представлял, что в данный момент олицетворяет собой прекрасную греческую статую, разве что полностью облаченную и не склонную к экстравагантным позам. По большому счету, Джеку было наплевать на впечатления мифической публики, он тихо ругался про себя, озадаченный тем полупризнанием, которое кузина только что вытянула из Джессики. Кто же мог быть ее давним возлюбленным? И почему, черт возьми, так досадно, что она, похоже, позабыла о нем?

Он мысленно перебрал всех известных ему глупцов — безрезультатно. Сам он довольно долго и успешно избегал ее общества, а на слова ненадежных свидетелей полагаться нельзя. Все же мог найтись некий болван, который не заметил ее пробуждающихся чувств, и Джек никогда не догадался бы о том сам. Беспокойство — сродни ревности — снедало его изнутри и рвалось наружу, так что ему хотелось мерить шагами мощеную дорожку под окном Джесс. Странно, он до сих пор не предпринимал никаких попыток поспособствовать замужеству Джессики, ему как-то не пришло в голову познакомить ее с респектабельным скромным холостяком из круга своих знакомых, возможно, она и влюбилась бы в кого-то из них без его протекции.