Любовь Воронцова - Софья Ковалевская

• Название: Софья Ковалевская
• Автор: Любовь Воронцова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1959

Эта книга посвящена Софье Васильевне Ковалевской — первой русской женщине-ученой, человеку яркой судьбы и выдающегося таланта. Вся ее богатая событиями жизнь была самоотверженной борьбой за право служить науке. Рано обнаружилось у Ковалевской математическое дарование. Но получить высшее образование в России было для нее в условиях того времени неосуществимой мечтой. Заключив фиктивный брак с таким же, как она, человеком широких взглядов В. О. Ковалевским, Софья Васильевна получила возможность уехать учиться за границу. Много труда стоило ей и там пробить себе дорогу к науке, к полезной деятельности, преодолеть общее предубеждение против женщины-ученой. Но так ярок был ее талант, так велика тяга к науке, что величайшие ученые мира должны были признать ее своей достойной коллегой. Ковалевская получила кафедру в Стокгольмском университете. В России ей не нашлось места, но для всех русских женщин, ищущих знаний, живого дела, равного с мужчинами положения в обществе, она явилась той светлой точкой, к которой устремлялись их мысли. Ковалевская была человеком многогранным. Ее друзьями были и революционеры, и ученые, и писатели. Ей самой принадлежит ряд художественных произведений и среди них неоконченная повесть о Н. Г. Чернышевском «Нигилист».

Автор книги Любовь Андреевна Воронцова — журналистка. Книга, написанная ею, — результат долгого и увлеченного труда, попытка создать поэтическую и в то же время документированную биографию большой ученой.

---

— Вейерштрасс обижен тем, что вы так долго не даете о себе знать. Я доверил ему тайну о драме и прибавил, что вы, вероятно, из-за литературных занятий стыдитесь ему писать.

Ничто не могло вернуть Софью Васильевну на землю. Она нашла способ говорить о себе, своих чувствах и мыслях и пользовалась им с увлечением.

В прологе, общем для обоих пьес, составляющих драму «Борьба за счастье», показаны люди в момент, когда все готово для их счастья. Дочь барона Алиса любит инженера-изобретателя Карла и любима им. Он заканчивает машину, которая поможет воспользоваться электроэнергией, чтобы приводить в движение фабричные станки и облегчить труд рабочих. Алиса тоже мечтает о счастье рабочих, об уничтожении эксплуатации человека человеком. Она могла бы стать верным товарищем Карла в его борьбе. Сестра Карла — Паула любит двоюродного брата Алисы — Яльмара, скрипача, мечтателя, а он любит пианистку Паулу за ее нежную душу, за ее тонкий художественный вкус, собирается вместе с ней концертировать в Европе: Третья пара — дочь фабриканта Марта и юный брат Карла Эрнст.

Но в этот мир мечты и любви вторгаются черные силы: предрассудки чванной аристократии, корысть торгашей, зверская жестокость «господина чистогана». Наступает та критическая точка, когда от воли человека зависит, как повернется его судьба.

В первой пьесе — «Как было» — авторы показали, как несчастны все действующие лица, которые не нашли в себе достаточной силы, чтобы противостоять давлению предрассудков, преодолеть нравственную трусость.

Вторая пьеса — «Как могло быть» — рисует поступки героев, в решительную минуту оказавшихся сильными, способными повернуть свою судьбу на путь, ведущий к счастью. Алиса дает деньги Карлу на окончание его машины, доставшийся ей по наследству завод переходит к созданной ею и Карлом рабочей ассоциации. Они вдвоем будут жить с рабочими, «как ровня». Принадлежащий Алисе родовой замок Герргамра тоже отдан рабочим: в гостиной — школьная комната для их детей, в библиотеке — общественная читальня. Алиса порывает со своим классом, с мужем и уходит к Карлу, к людям труда, в общей борьбе за счастье рабочих находит свое счастье. Она не может быть счастливой, если вокруг нее простые люди несчастны, она убеждена, что есть только один способ улучшить положение рабочих — это заставить их сплотиться в один союз!

В Алисе Софья Ковалевская хотела изобразить себя, в ее переживаниях выражала свою собственную жажду глубокой, цельной любви, заставляющей два существа жить, как одно, и то отчаяние одиночества, то недоверие к себе, к своей способности привлечь любимого человека, которое охватывало ее всегда, когда она видела, что ее любят не так, как ей хотелось бы.

Алиса первой пьесы говорит мужу Яльмару: «Я так привыкла, чтобы всех любили больше, чем меня. В школе говорили, что я самая способная, но я знала всегда, что судьба зло подшутила надо мною, одарив меня такими способностями как бы для того, чтобы я лучше чувствовала, чем бы я могла сделаться для другого, если бы кто-нибудь действительно захотел полюбить меня. Я желала немногого: я хотела только, чтобы никто не стоял между нами, не был тебе ближе, чем я, одного только я и желала всю жизнь — быть первою для другого человека…»

В одной из реплик она откровенно раскрывает свой характер:

«Дай мне только хоть раз показать тебе, какою я могу быть, если меня искренне любят. Бедняжка Алиса не так ничтожна, как кажется… Посмотри хорошенько на меня: хороша ли я? Да, когда меня любят — я хороша, но только тогда, когда меня любят. Добра ли я? Да, когда меня любят, я воплощенная доброта. Эгоистка ли я? О нет, не эгоистка. Я могу совсем отрешиться от себя, слиться всеми мыслями с другими».

Так молила о любви знаменитая, прославленная женщина-ученый. Она никогда не была единственной для другого человека, как ни щедро одарила ее природа. Желание Алисы второй пьесы — «Как могло быть» — разделить труды Карла и резкое, не допускающее компромиссов требование быть верным голосу сердца — это собственные мысли Ковалевской, ее чувства, ее душа — вся она со своим сложным, противоречивым характером.

Датский писатель Герман Банг писал о «Борьбе за счастье», что он любит эту драму, «которая с математической точностью доказывает всемогущую силу любви, доказывает, что только она одна и составляет все в жизни, что только она придает жизни энергию или заставляет преждевременно блекнуть». Он не увидел другой стороны произведения.

Не узкого личного счастья добивалась Алиса Ковалевской. Для нее борьба за любимого человека неотделимо сливалась с их совместной борьбой за то «будущее идеальное общество, где все живут для всех, а двое любящих людей — друг для друга». Впервые в современной ей драматургии «шестидесятница» Ковалевская, сделав шаг вперед, вывела на сцену борющихся рабочих, впервые включила в круг тем художественной литературы «рабочий вопрос». Алиса мечтает о таком обществе, где нет эксплуатации человека человеком, о такой любви, когда двое любящих плечом к плечу борются за справедливое распределение благ земных.

Но в пьесе, приспособленной Анной-Шарлоттой к буржуазному пониманию, эти мечты выглядели детски наивной утопией, осуществлялись благодаря случайному стечению обстоятельств. Сама же Софья Васильевна, хотя и не жила в рабочей среде, понимала, что, как говорит одно из действующих лиц пьесы, рабочих «мало любить — надо жить с ними». Она с достаточной ясностью представляла себе и революционное значение выходившего на большую арену жизни «четвертого сословия» — рабочего класса и трудности классовой борьбы. Ее политические друзья — Фольмар, Янковская, Мендельсон и многие другие — были тогда верными единомышленниками Карла Маркса; сестра Анна и зять Жаклар не только пропагандировали его учение, но знали лично учителя пролетариата. Еще в 1870 году Карл Маркс писал Энгельсу о том, что «Лафарг познакомился в Париже с одной русской женщиной, весьма ученой (подругой его друга Жаклара, превосходного молодого человека)». А в 1877 году Жаклар в письме к Марксу из России говорил: «…Моя жена, которая не забыла, каким вниманием вы ее окружали, шлет вам вместе со мной свои наилучшие пожелания». Не случайно хранила Софья Васильевна до конца дней своих среди немногих фотографий близких людей — репродукцию портрета Маркса с автографом «Salut et Fraternité» («Привет и братство»). Она следовала своей сестре в ее политических симпатиях и антипатиях, отражала ее воззрения.

К необыкновенной драме «Борьба за счастье» Ковалевская дала и предисловие не менее оригинальное, объясняя человеческие поступки примерами из области механики.

Излив свои мысли о любви, о счастье, какого она хотела для себя, Софья Васильевна смогла заняться математикой.

ОДИНОЧЕСТВО

Наступила весна. Анна-Шарлотта продолжала работать и над второй частью «Борьбы за счастье» с не меньшим энтузиазмом, чем над первой. Но Софья Васильевна уже порядком остыла к этому произведению: в руках Анны-Шарлотты оно приобрело такой нерусский характер, что Ковалевская смотрела на героев как на чуждых ей лиц. Слишком уж была различна среда, в какой они обе жили.

Разве выразить русские идеи, рисуя иноплеменных представителей? Несчастная, любимая, жалкая и великая, неповторимая страна моя, моя родина! Невозможно быть счастливой вдали от тебя…

«Я много думала о нашем первенце, — писала она позднее А.-Ш. Леффлер, — и всякий раз мне, правду сказать, приходится открывать множество недостатков у нашего бедного малютки, в особенности в отношении композиции. Как бы для того, чтобы насмеяться надо мною, судьба свела меня в это лето с тремя исследователями, чрезвычайно интересными молодыми людьми, каждый в своем роде. Один из них, на мой взгляд, самый неспособный, уже сделал кое-какие успехи в жизни. Другой очень даровит в некоторых отношениях и до смешного ограничен в других; этот тоже начал уже свою борьбу за счастье, но к каким результатам она должна привести, никак не могу сказать теперь. Третий, очень интересный тип, совершенно разбит телом и душою. Но для автора он представляет глубокий интерес как тип, достойный внимательного изучения. Историю этих трех исследователей, во всей ее простоте, я нахожу гораздо более богатою содержанием, чем все, что мы сочинили вместе о Карле и Алисе».

Этим письмом она как бы ставила точку на своих литературных отклонениях от дела жизни — математики.

В это время пришли тревожные вести об Анюте: она больна, жизнь ее в опасности, а мужа высылают из России за «вредные» статьи, которые он писал во французскую газету «La justice» и в русские журналы. Ковалевской было невозможно бросить университет и немедленно выехать в Петербург. В отчаянии она пошла против своей совести и попросила вдову Достоевского — Анну Григорьевну — воспользоваться особым покровительством, которое ей оказывал всесильный Победоносцев, чтобы добиться позволения Жаклару остаться подле больной жены.