Милош Кратохвил - Ян Гус

• Название: Ян Гус
• Автор: Милош Кратохвил
• Издательство: ЦК ВЛКСМ Молодая Гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1959

Жизнь национального героя Чехии — Яна Гуса, документально и красочно воссозданная чешским писателем Милошом Кратохвилом, была столь быстротечной, что костер в Констанце, на котором сгорел Гус, казалось, должен был выжечь даже память о нем. Но случилось иное: этот костер стал зарей великого пожара, в котором в конце концов испепелился феодальный строй Чехии.

В книге М. Кратохиила читатель не найдет захватывающих приключений, пафоса рыцарских поединков и вообще средневековой экзотики. Ян Гус всю свою недолгую жизнь провел или на кафедре проповедника в Праге, или на дорогах южной Чехии, или в темнице в ожидании неминуемой смерти. И все же его жизнь — подвиг, подвиг, совершенный во имя правды, во имя простых тружеников городов и сел. И этот подвиг нашел отклик в сердцах тысяч его последователей. Тридцать три года гуситы с оружием в руках отстаивали право на лучшую жизнь. Начав борьбу под знаменем церковных реформ, они пришли к требованиям социального переустройства общества.

Пусть не смущает читателя богословский язык, так часто звучащий со страниц книги., — другого языка средневековая Европа не знала. Но в каждой проповеди Гуса, в каждом его обращении к Священному писанию слышен могучий призыв, обращенный к народу, отклик на его нужды и чаяния, вера в его силы. Именно эта вера в лучшее будущее своего народа бесстрашно возвела Гуса на, костер и сделала его имя бессмертным.

Книга М. Кратохвила дается в русском переводе с очень небольшими сокращениями.

Популярный чешский писатель, драматург, историк Милош Вацлав Кратохвил родился в городе Вене в 1904 году. В тридцатых годах он начинает свою литературную деятельность, напечатав несколько романов, рассказов, пьес. Наиболее известные из них — «Памятные сражения в нашей истории» (1937 г.), «Ложный путь» (1939 г.), «Одинокий драчун» (1941 г.) и др.

После окончания второй мировой войны и особенно после социалистической революции в Чехословакии в 1948 году Кратохвил заново переоценивает с позиций марксистской историографии прошлое Чехии и создает трилогию о Яне Гусе и гуситском движении, несколько романов из истории чешского народа XVII и XIX веков.

Милош Вацлав Кратохвил не только писатель, но и историк и педагог. Он архивариус Главного музея в Праге, профессор факультета кино Академии искусств.

---

Число недоучившихся студентов и молодых кандидатов в священники без прихода и доходов непрестанно росло, в то время как количество духовных должностей и «кормов» — пребенд[6] — оставалось почти неизменным.

Эти молодые люди, обманутые в своих лучших надеждах, рукоположенные и нерукоположенные в сан священника, должны были зарабатывать себе на жизнь как умели. Приходские священники злоупотребляли их трудом, используя на различных плохо оплачиваемых службах, заставляя за гроши совершать богослужения и отправлять требы, иной раз в нескольких приходах сразу; сами же «духовные пастыри», поставленные над приходом, не заботились о своих «стадах», в особенности если их было несколько.

Только тяжелое многолетнее учение обеспечивало надежное будущее и открывало в конце концов путь к званию профессора (магистра) Пражского университета. Но для этого требовалось исключительное дарование, усиленная работа и многие годы самоотречения, если только студент не имел влиятельного покровителя или сам не располагал средствами, с помощью которых мог бы обеспечить себе доходное место.

Именно на этот тернистый путь и вступил Гус.

Несомненно, на выбор его карьеры повлияло желание матери, женщины чрезвычайно набожной. Но немалую роль сыграла здесь и его собственная, человечески совершенно понятная надежда — жить лучше. «Когда я учился, — писал он позднее, — у меня была цель поскорее стать священником, чтобы лучше жить, иметь хорошее платье и пользоваться почетом у людей».

С этой мыслью он отправился в Прагу.

Здесь начались полные лишения, но веселые студенческие годы: «Когда я был голодным школяром, то делал ложку из хлеба и до тех пор ел горох, пока не съедал и ложку». Гус сразу свыкся с образом жизни своих товарищей, разделял их забавы, участвовал в церковных процессиях ряженых, любил играть в шахматы, и от вина не отказывался, и новому платью умел порадоваться. Однако очень скоро к воспоминаниям обо всем этом прибавляются записи другого характера: «В бытность школяром нередко с товарищами певали мы вигилии[7], но лишь для того, чтобы отбыть повинность, ибо деньги за это брали другие, на нас же лишь верхом ездили и пахали». Гус говорит о широко распространенном в то время явлении, когда священники, получавшие высокую плату, сами церковных служб не исполняли, а поручали их нищим священникам и студентам, с которыми расплачивались ничтожной частью своих огромных доходов. «На бедных пахали», а урожай собирали сами! Так повелось и в большом и в малом. И Гусу с его товарищами приходилось за несколько геллеров петь на клиросе за своих духовных «благодетелей».

И вот в Праге, так же как и в Прахатицах, встретились Гусу два противоположные мира: мир полновластных богачей и мир бесправных бедняков. Но здесь, в столице Чешского королевства, различия выступали еще более резко и отчетливо.

ГЛАВА 2 ЧЕХИЯ И ЧЕХИ В НАЧАЛЕ XV СТОЛЕТИЯ

Как чувствовал себя деревенский юноша, когда в один прекрасный день впервые ступил на пражские улицы? Быстро поблек в его душе образ прахатицкой роскоши, вытесненный потрясающим впечатлением от размеров и богатства пражских городов [8]. Всюду высокие каменные дома, пестро расписанные, с лепными украшениями, на площадях — могучие своды просторных аркад, дома в три, четыре этажа, с широкими многооконными фасадами; большее ратуши с башнями и лестницами, огромные храмы, в каждом из которых поместилась бы вся родная деревня; стрельчатые своды церквей — чтоб взглянуть на их строимые шпили, нужно было запрокинуть голову к небу; великолепие храмовых интерьеров, сияющих золотом и многокрасочностью витражей; большие и просторные площади, лабиринт староместских улочек и в противоположность ему — широкие, пересекающиеся под прямым углом улицы Нового Места; непривычные панели под ногами — все это поражало взор. Но больше всех этих невиданных зданий удивляла сама жизнь, бурлившая на мостовых между ними. Сколько тут было движения, суеты — огромные рынки, застроенные лавками, палатками, ларьками, прилавками с разнообразными товарами; витрины в окнах мастерских нижнего этажа; грохот повозок, непрерывно привозящих и увозящих грузы; и среди толпы разодетые всадники, крытые носилки, в окошечках которых можно разглядеть и важные лица прелатов и разукрашенные головки женщин. А странные костюмы прохожих, богатые одежды горожан; обшитые мехом и подпоясанные драгоценными поясами плащи; накидки из горностая, соболя, белки и леопарда; высокие конусообразные головные уборы женщин с ниспадающими покрывалами; сшитые по французской моде, подбитые ватой кафтаны мужчин с множеством пуговиц, и облегающие трико со штанинами разного цвета; стучащие по мостовой деревянные подошвы, прикрепленные цепочкой к туфлям с остроконечными, загнутыми кверху носами!

И рядом со всей этой роскошью, золотом, серебром, бархатом, парчой и шелком бесконечное мелькание серых и коричневых, грубых, залатанных и рваных сермяг, халатов, лохмотьев, едва прикрывающих тела людей, которые тенями бродят по улицам, заполняя их своей нищетой и голодом. Эти люди жили не в каменных дворцах горожан, а в сараях и лачугах, в трущобах на окраине города, у реки и в кустах под крепостными стенами, в грязи, тьме и холоде, а то и вовсе ночевали под открытым небом, на свалках, и там же умирали от истощения или болезней. Но был здесь и другой мир — главным образом в Новом Месте пражском: мир мастерских, труда и шума, мир ремесленников и мелких бюргеров, еще не богатых, но уже не бедных, которые боролись за право на жизнь со старожилами-торговцами, купцами и ростовщиками.

Сколько тут было противоречий, контрастов, а отсюда и напряженности, скрытой и явной борьбы!

И не только в Пр are…

Из каких же элементов складывалось население Чешского королевства в годы пребывания Гуса в Пражском университете? Чего добивались и к чему стремились эти различные слои общества и какими силами располагали?

В предшествующие времена в Чехии, как и в остальной части Европы, основой экономической мощи и общественного положения человека была земельная собственность. Тогда, как, впрочем, и столетия спустя, люди и человеческое общество делились на тех, кто владел, и на тех, кем владели. Первые владели людьми потому, что им принадлежали земли, поля, деревни, леса, пруды; вторые же, не имевшие собственности, должны были им служить и работать на них. Эти люди вместе с землей, которую они обрабатывали, также были собственностью хозяина, но отличались от рабов тем, что господин не властен был над их жизнью, ему принадлежал только их труд, они имели собственные орудия ремесла и производства и небольшие хозяйства.

Крупнейшим земельным собственником был король, которому, однако, приходилось держать для управления своим имуществом многочисленных управляющих, чиновников, судей и военачальников. Нуждаясь в их службе, он должен был и вознаграждать за «ее — король платил за службу опять-таки землей. Сначала он давал лены, то есть поместья, во временное пользование только на срок службы или пожизненно. Но со временем эти лены сделались наследственными в семьях королевских избранников, пока, наконец, не превратились — в постоянные родовые владения. В конце концов эти избранные люди — дворяне— стали наряду с королем той частью общества, которая основывала свою власть на земельной собственности.

Лен по-латински называется «феод», и от этого старого слова произошло название тогдашнего общественного строя. Этот строй мы называем феодальным, а общество той эпохи — феодальным обществом.

Основная черта феодализма заключается в том, что его экономическая, а следовательно, и политическая власть опиралась на земельную собственность и что знатность происхождения отделяла глубокой пропастью феодалов от всех прочих людей. Каждый младенец, принадлежавший к «высокородному», дворянскому, семейству, с самой колыбели сопричислялся к кругу сильных мира сего.

Все это казалось таким прочным и постоянным, словно никогда не могло измениться.

Крупным феодалом была и церковь; ее епископства, монастыри и приходы владели богатыми земельными угодьями. Поэтому церковь тоже провозглашала существующий порядок правильным и вечным.

Какое-то время он действительно отвечал положению дел, до тех пор, пока люди создавали ценности, используя землю, воды и леса. Но в жизни нет ничего вечного и постоянного. Люди, непрерывно стремящиеся облегчить, ускорить и улучшить процесс добывания средств к жизни, начали придумывать новые способы производства ценностей. Возникали различнейшие ремесла; ремесленные изделия нужно было доставлять и продавать потребителям; возникли торговля, рынки, в удобных местах выросли центры всего этого оживившегося производства и товарообмена— выросли города. А потребности производства и торговли обусловили появление и нового средства обмена, более целесообразного и гибкого, чем неповоротливая форма прямого обмена товара на товар; они обусловили появление денег.