Адам Нэвилл - Ритуал. Часть 1

• Название: Ритуал. Часть 1
• Автор: Адам Нэвилл
• Жанр: Ужасы и Мистика

На второй день лучше не стало. Хлестал холодный ливень, бледное солнце не могло пробиться сквозь низкие серые тучи, и они заблудились. Но то мертвое существо, которое они нашли висящим на дереве, в корне изменило их путешествие…

Когда четверо университетских друзей отправляются в скандинавскую глушь у Полярного круга, они стремятся отвлечься от житейских проблем и воссоединиться друг с другом. Но когда Люк, единственный из них влачивший в миру одинокое и жалкое существование, понимает, что у него осталось мало общего с его обеспеченными друзьями, напряжение между ними нарастает. Благодаря недостатку подготовки и опыта, идея срезать путь превращает их поход в кошмар, и может стоить им жизни. Заблудившиеся, голодные, и окруженные лесом, в который тысячи лет не ступала нога человека, они не знают, что худшее еще впереди. Но потом натыкаются на старое жилище, чьи стены украшены древними артефактами, а пол усыпан костями. Следы старых обрядов и языческих жертвоприношений во славу того, что все еще обитает в лесу. Нечто идет за ними по пятам. И это не человек. Из последних сил пытаясь найти выход из чащи, они узнают, что среди этих древних деревьев даже смерть не приходит легко…

---

— Ну?

Люк пожал плечами, выпустив через ноздри дым. — Здесь мы, по крайней мере, на тропе, которая отмечена на карте. А лес это другая земля. Там нет тропы, дружище. Ни одной.

— Да там здорово. Поверь мне. Подожди, сам увидишь. Это национальный парк. Совершенно нетронутый. Девственный лес.

Люк ткнул указательным пальцем в карту. — Может быть… но ты же не знаешь, что там за земля. Тут, хотя бы, плоские камни. А там болота. Посмотри. Здесь. И здесь.

— Будем держаться от них подальше. Просто пройдем через самую узкую полосу деревьев, вот здесь. Пара часов и вуоля… окажемся на другой стороне.

Люк вскинул брови. — Ты уверен? Никто не знает, что мы здесь.

— Ну и что. Отдел охраны природы был закрыт в день нашего отправления, а до отделения в Порьюсе я не дозвонился. Да нормально все будет. Это только на зиму действуют такие меры предосторожности. А сейчас даже осенью еще не пахнет. Ни снега тебе, ни льда. А там мы даже сможем увидеть диких животных. Да и толстяки не пройдут еще два дня по болотистой местности, не говоря уже про каменистую. Срезав путь, мы вдвое сократим расстояние. Продолжать поход крайне рискованно. А чтобы добраться до Порьюса нам потребуется полтора дня. Взгляни на них. Они уже сдулись, приятель.

Люк кивнул, выпустив через ноздри две длинные струйки дыма. — Ты же босс.

2

Четыре часа двадцать минут спустя

Валежник хрустел у них под ногами, разлетаясь на куски. Раздвигаемые ветки хлестали идущих сзади. Фил потерял равновесие и свалился в крапиву, но безропотно поднялся на ноги и бросился догонять остальных, которые к тому моменту уже практически бежали, опустив головы. С исцарапанными лицами и развязанными шнурками они продолжали путь, пока на крошечной полянке Хатч не остановился. Он вздохнул и уперся руками в колени. Здесь слой сухостоя и гнилых листьев был не таким глубоким, а терновые стебли больше не рвали носки и не оставляли заусенец под рубашками и брюками.

Люк заговорил впервые с того момента, как они наткнулись на мертвое животное. Он задыхался, но все равно смог засунуть сигарету себе в рот. Зажечь ее ему удалось лишь с четвертой попытки. Он выпустил из носа дым. — Думаю, это охотник.

— Здесь нельзя охотиться, — сказал Хатч.

— Тогда фермер.

— Но зачем было закидывать на дерево? — снова спросил Дом.

Хатч снял рюкзак. — Кто знает. Во всем этом парке нечего выращивать. Это дикая местность. В том то все и дело. Можно мне сигаретку?

Люк вытер глаза. По его щекам текли слезы. Кусочки порошкообразной коры проникли ему под веки. — Его убил волк. Это лось или олень. И… что-то закинуло его на дерево.

Он бросил пачку «Кэмела» Хатчу.

Хатч поднял ее с земли.

Фил нахмурился, уставившись себе под ноги. — В лесу есть смотрители. Рейнджеры. Они бы…

Хатч пожал плечами и закурил. — Не удивлюсь, если мы первые люди в этих краях. Серьезно. Думаю, этот лес размером с целую страну. Двадцать семь тысяч квадратных километров. Большинство из них — нетронутая земля. Сойдя с последней тропы, мы прошли минимум пять километров, и вряд ли здесь ступала нога человека.

Люк выдохнул дым и продолжил: — Медведь. Может, медведь его туда закинул. Чтобы никто его не съел. В смысле, на земле.

Хатч посмотрел на кончик сигареты и нахмурился. — Может быть. А в Швеции они большие?

Дом и Фил присели. Фил закатал рукав до локтя, обнажив пухлое белое предплечье. — Я весь уже исцарапался в хлам.

Лицо Дома было белого цвета. Даже губы. — Хатч! Я засуну эту карту в твою бесполезную йоркширскую задницу.

Он часто разговаривал с Хатчем в подобном стиле. Люк всегда удивлялся этим вспышкам вербального насилия. Но в этих перепалках не было подлинной ненависти, только фамильярность. Это означало, что Хатч в эти дни был более близок с Домом, чем с ним. А он всегда считал Хатча своим лучшим другом. Поэтому его мучила зависть. Все они знали друг друга уже пятнадцать лет, но Дом с Хатчем были столь же близки, как и во времена учебы в университете. Даже спали в одной палатке. При такой расстановке и Люк и Фил чувствовали себя обделенными. Люку казалось, что Фил чувствует себя точно так же, хотя они не смогли бы признаться в этом, обойдясь без обоюдных оскорблений.

Дом стянул с ноги ботинок. — Устроил нам праздник, мудак. Мы заблудились. У тебя же ни малейшего понятия нет, где мы находимся, верно, фрукт наструганный?

— Остуди свои ботинки, Дом. Двинем туда. — Хатч указал в том направлении, куда они пробирались.

— Ты будешь есть горячую фасоль с колбасой на берегу реки. Там сейчас квартет шведских красоток натягивает палатку и разводит костер. Так что расслабься.

Фил рассмеялся. Люк тоже улыбнулся. Дом неохотно присоединился к ним, но через уже несколько секунд искренне хохотал. Смеялись все. Над самими собой, над своими страхами, над тем существом на дереве. Смех помог им отстраниться от всего этого, он был им необходим.

3

Реку они так и не нашли, а аппетитная мечта о шведских девушках и горячей фасоли с колбасой померкла, как сентябрьский свет, а потом и вовсе исчезла вместе с надеждой выйти из леса в тот же день.

Пока трое из них молча сидели на корточках — Люк в стороне от Дома и Фила, поедавших энергетические батончики — Хатч снова изучал карту, наверное, уже в пятый раз за последний час. Он прочертил грязным пальцем намеченный короткий путь между тропой Сорстубба, с которой они сошли в полдень, и тропой у реки. Снова сглотнул паническую дрожь, появившуюся в горле с наступлением сумерек.

Еще утром он мог точно показать на карте, где они находятся, был ли это городок Галливаре или округ Норрботтен. Но к концу дня, когда проглядывающее сквозь верхушки деревьев небо начало темнеть, он уже не был уверен, в какой они сейчас точке леса. Он не ожидал ни такого количества оврагов, ни непроходимых зарослей, когда выбирал этот маршрут.

Ерунда какая-то. Они даже приблизительно не следовали выбранному курсу. Чувство, что они движутся в верном направлении, покинуло его уже более двух часов назад. Их вел лес. Нужно было идти на юго-запад, но когда они углубились лес на четыре километра, их словно стало тянуть на запад, а иногда даже снова на север. Они могли продвигаться лишь через редкие заросли, и там, где между древних деревьев был проход, поэтому долгое время шли в неверном направлении. Он должен был это учесть. Вот, дерьмо.

Хатч оглянулся через плечо на остальных. Может быть, пора принять новое решение: вернуться туда, откуда они пришли. Но если он даже и найдет дорогу назад, к тому времени, как они вернутся туда, где были в полдень, будет уже темно. А значит, им снова придется проходить мимо того дерева, с висящим животным. Он чувствовал, что эта идея не понравится Дому и Филу. Люку то все равно. Хотя, лес, похоже, тоже его нервировал, судя по тому, что тот уже начал разговаривать сам с собой. И с тех пор, как они углубились в лес, он непрерывно курил. Тоже плохой знак.

Физические нагрузки, хотя бы, отвлекали от спекуляций насчет того, как тот труп оказался на дереве. Хатч никогда не видел ничего подобного. За все двадцать лет занятий туризмом. Люка это тоже привело в замешательство. Похоже, его друг все еще мучается разгадкой этой тайны. Они думали об одном и том же: кто смог так уделать такое крупное животное? В голове Хатча мелькали образы медведей, рысей, росомах, волков. Все они не подходят, но это был кто-то из них. Наверное. А может даже и человек. Эта мысль тревожила еще больше, чем мысль о звере, устроившем подобную бойню. Но кто бы не нанес такие повреждения телу, он был где-то рядом.

— Подъем, мужики.

Люк бросил окурок и поднялся на ноги.

— Идите к черту, — сказал Дом.

— Вот-вот, — добавил Фил.

Дом поднял глаза на Хатча. У уголков рта на его грязном лице прорезались глубокие морщины, в глазах читалось страдание. — Мне нужны носилки, Хатч. У меня нога не сгибается. Я не шучу. Она совершенно онемела.

— Уже близко, дружище, — сказал Хатч. — Река должна быть где-то рядом.

4

В четырех километрах к востоку от того существа на дереве они нашли дом.

Но до этого они четыре километра пробирались через плющ, крапиву, сломанные ветки, океаны мокрых листьев и непролазный колючий кустарник. Как и везде, привычная череда времен года была нарушена. На смену самому дождливому в истории Швеции лету пришла поздняя осень. И могучий лес только начинал яростно сбрасывать с себя отмершие части. Как все уже отметили, темно было, хоть глаз выколи. Солнечный свет едва проникал сквозь густой полог листвы. И у Хатча только усиливалось чувство, что лес сжимается вокруг них. В поисках света и открытого пространства они лишь сильнее отклонялись от намеченного курса.

Всю вторую половину дня и до раннего вечера, когда из-за усталости они могли лишь брести и ругаться на хлеставшие и царапавшие их ветки, лес стал таким густым, что двигаться в каком-то одном направлении можно было не больше нескольких шагов. Они мотались взад-вперед, обходя более крупные препятствия, вроде гигантских доисторических стволов, рухнувших много лет назад и покрытых скользким лишайником. Ходили зигзагами, уклоняясь от бесчисленных колючих веток, торчащих из земли корней, и терновых кустарников, заполнявших все пространство между деревьями. Верхние ветви деревьев усиливали их страдания, направляя на них бесконечные потоки холодной дождевой воды.