Барбара Виктор - Друзья, любовники, враги

• Название: Друзья, любовники, враги
• Автор: Барбара Виктор
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-238-5

На счету американской писательницы Барбары Виктор не один бестселлер.

В романе «Друзья, любовники, враги» американская журналистка, работающая над телесериалом об известном палестинском террористе, знакомится с секретным агентом спецслужбы, чьи жена и сын погибли при взрыве террористов. Оказалось, что знакомство с молодой привлекательной тележурналисткой являлось частью его задания. Информацию, которую получает герой от ничего не подозревающей женщины, должна помочь группе коммандос проникнуть в штаб-квартиру террориста.

Но постепенно отношения героя с молодой женщиной начинают занимать все более важное место в его жизни.

---

Возражать ему теперь ей показалось просто неуместным.

— Гидеон, — начала она, чувствуя, что он крепче сжимает ее руки, — ты берешься за трудное дело.

— Я мог обнимать тебя всю ночь.

— Ты очень испорчен, — улыбнулась она.

— Ты дашь мне еще шанс?

— Можем мы поговорить о чем-нибудь еще?

— О чем угодно.

— Можем мы поговорить о тебе, но не в таком тоне?

Он осторожно положил ее руки обратно на скатерть.

— Тебе не по себе оттого… — он подбирал слова, — какое у тебя сложилось обо мне впечатление?

В этот момент он стал чрезвычайно серьезен. Никакой ребячливости, никакого кокетства и фривольности. — Прошу меня извинить, если я тебя обидел, — сказал он.

На его лице появилось прежнее нежное выражение. Почти прежнее. И она почувствовала, что ужасно виновата перед ним.

— Я не был готов к тому, что почувствовал с тобой. Все произошло так стремительно. Думаю, я вообще не встречал такой женщины, — признался он, делая глоток шампанского. — Умом я понимаю, что всему этому придет конец, потому что подобного вообще не бывает. И в этом моя ошибка, я забыл о реальности… — Он усмехнулся. — Но мне кажется невероятным то, что мы оба будем в Тунисе в одно и то же время. Разве нет? — Он не стал дожидаться ее ответа. — Так ты дашь мне еще один шанс? Слишком поздно, чтобы притворяться.

— Да, — сказала она.

Между тем она почувствовала себя уязвленной. Несмотря на все ее усилия, она там же, что и в начале разговора. Ни одного ответа на свои вопросы.

— Может быть, прокатимся на машине далеко за город, а потом поужинаем?

Она дотронулась ногой до кейса, в котором лежало досье Елены Вилленев, и это вернуло ее на землю.

— Сегодня я не могу, — сказала она. — Я должна взять интервью у тещи того террориста.

— А когда ты освободишься?

Он поинтересовался этим как бы между прочим, очень спокойно, скрывая свое удивление новой, неожиданной возможностью.

— Точно не знаю. Где-то после семи.

— А потом?

— Потом я твоя.

— Ты и сейчас моя, — сказал он, наклоняясь к ней.

Противоречивые чувства нахлынули на нее.

— Гидеон, может, ты дашь мне свой телефон… — Она словно дразнила его. — Чтобы я могла позвонить тебе, когда освобожусь.

— Что за наказание, мой телефон! Конечно, я его тебе дам, но меня не будет дома. Мне придется побегать сегодня днем.

Но она была терпелива.

— Может быть, мне позвонить тебе в офис?

— Бесполезно. Моя секретарша болеет.

— Тогда скажи, — прошептала она, — как мне найти тебя, например, сегодня, если мне этого до смерти захочется?

— Но зачем же тебе звонить, Саша Белль, если ты будешь рядом со мной?

— Но ведь ты должен знать, когда и где забрать меня после интервью? Послушай, может, ты позвонишь туда в полшестого? Я дам тебе номер, и, если я к тому времени еще не освобожусь, по крайней мере буду знать точнее…

Саша наклонилась, вытащила из кейса папку, надписанную «Вилленев», и подождала, пока он достанет авторучку и тонкую записную книжку в кожаном переплете.

Она сказала ему фамилию женщины, произнесла ее по буквам, дала номер телефона, адрес, этаж, код в подъезде — на всякий случай.

— Мне надо бежать, — мягко сказала она, глядя на часы, — иначе опоздаю.

Он попросил чек, заплатил за два бокала шампанского и пошел вместе с ней к выходу.

— У тебя есть одна минута? — спросил он. — Мне нужно повидаться в офисе с одним из моих людей.

Она кивнула. Это не заняло у него много времени. Она как раз успела заглянуть в комнату для дам, чтобы подкраситься и причесаться. Он уже ждал ее.

Выйдя из ресторана, они задержались у входа. Он притянул ее к себе и обнял.

— Помнишь, что я говорил тебе вчера вечером? — спросил он, проводя губами по ее волосам.

Она отрицательно покачала головой.

— Что мы, кажется, начинаем любить друг друга.

Она кивнула.

— Так вот, на тот случай, если ты не заметила, должен сказать тебе, что это уже произошло, — проговорил он и, приподняв ее подбородок, поцеловал в губы.

Саша решила пройтись пешком. Ей было нужно подумать об интервью. Она не вспоминала о нем с тех пор, как назначила встречу. Нужно было найти способ, чтобы женщина заговорила о дочери, — причем не о ее детстве, — это интересовало Сашу меньше всего, — но о ее жизни сейчас, на Ближнем Востоке, с ним… Вот, что ей необходимо было из нее вытащить.

По карте она определила, что если идти от площади Звезды по авеню Ваграм до конца, попадаешь на площадь Ваграм, и справа от нее находится маленькая улочка под громким названием авеню де Шоссе. На этой улице в доме под номером 6-бис жила Елена Вилленев.

Небо затягивалось облаками. Было уже довольно поздно, а Саша даже не представляла себе, каким длинным окажется путь, — на другой конец Парижа. Она решила перезвонить женщине, чтобы предупредить о возможной задержке.

— Ничего страшного, — сказала мадам Вилленев. — Время терпит, а вот погода… Того и гляди, хлынет ливень. Типичная погода для Парижа, меняется то и дело.

Когда Саша перешла на другую сторону Сены, направляясь к Елисейским полям, небо заволокло, а улицы начал затоплять красивый туман. Когда же она достигла кварталов де Терн с цветочными рядами, совсем недалеко от дома мадам Вилленев, Иорам и Бен уже сидели в подвале дома 6-бис и присоединяли к телефонным проводам подслушивающее устройство.

13

В квартире пахло чем-то наподобие дешевого овощного супа. А еще половыми тряпками, посудными щетками и помойными ведрами. Елена Вилленев была крепкой женщиной с тусклыми зелеными глазами, широкой улыбкой и бессменным седым шиньоном. Она перемещалась по квартире нервными перебежками, то щелкая на стене выключателем, то всплескивая руками. Извинилась за беспорядок, в котором она винила заболевшую прислугу. Все время разглаживая ладонями мятое шелковое платье, хозяйка пригласила Сашу в гостиную.

— Не ожидала, что вы так молоды, — кивала она Саше.

— Я тоже не ожидала увидеть вас такой молодой! — сердечно улыбалась та, отвечая комплиментом на комплимент.

Женщина покраснела, поправляя прическу костлявыми пальцами.

— Надеюсь, вы понимаете, почему я так неохотно вас приняла.

Саша снова улыбнулась и покосилась на несколько старых картин, развешенных на одной стене.

— Конечно, — сказала она, — вам это было, должно быть, не легко.

— Я одна несу этот крест. Мой муж скончался восемь лет назад.

Саша сразу почувствовала, что, если со вчерашнего дня осталось хоть немного жареной телятины, ей придется отведать ее на обед.

— Не дожил, — вздохнула женщина. — Он был игроком и не выдержал, когда однажды проиграл партию в бридж у себя в клубе.

— Мне очень жаль, — сказала Саша.

В ее памяти сразу возник некролог Оливеру Вилленеву. Она уже знала, как воспользоваться этим обстоятельством.

— Увы, — сказала она, — мой отец не так удачлив.

— Вы хотели сказать «был»?

— Нет. Он у меня без конца болеет.

Бедняге Элику понравилось бы это определение. Дикая злоба по отношению к каждому, кто находился в пределах прямой видимости. Не говоря уж о тех, кто зависел от отца и был у него на содержании. Вдобавок, азартность, граничащая с острым помешательством.

— Должно быть, вашей матери очень тяжело. Вы у нее единственный ребенок?

Рана, не заживающая никогда. Именно, единственный ребенок.

— Мой брат погиб в аварии, когда мне было пятнадцать.

Женщина была совершенно поражена.

— О моя дорогая, — воскликнула она, реагируя так, как обычно реагировали все, кто слышал это от Саши. — По крайней мере у вашей матери есть вы. Дочь так нужна. К несчастью, Жозетта была в Бейруте, когда скончался ее отец. Война, дети — она даже не смогла приехать на похороны.

Война и дети. Слова, которые были произнесены здесь, в этой обшарпанной гостиной, в доме, находящемся на территории 17-го муниципалитета города Парижа. Париж, море огней, нюансы и подробности.

— Уверяю вас, — добавила мадам Вилленев, — для матери очень важно, чтобы рядом была дочь, с которой можно поговорить. — Сделав такое заявление, она поднялась. — Хотите шоколаду? — предложила она, доставая коробку из ящика комода.

Покрытые белым налетом, конфеты, видимо, помнили деятелей, глядящих из старинных рам на стене. Саша взяла одну и попыталась откусить.

— Вы часто разговариваете с дочерью? — спросила она.

— Так часто, как это возможно. Хотя это не так-то просто. Она очень занята работой и ребенком.

— Разве не удивительно, что она родила еще одного ребенка после стольких лет?

— Да, конечно, — осторожно ответила Елена Вилленев, — и насколько я знаю, роды были легкими. Удивительное дело для женщины, которой за сорок.

Было трудно понять, кого она имела в виду.