Ким Сен - В водовороте века. Мемуары. Том 1

• Название: В водовороте века. Мемуары. Том 1
• Автор: Ким Сен
• Издательство: Издательство литературы на иностранных языках
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1993

Мемуары Великого Вождя товарища Ким Ир Сена «В водовороте века».

Они охватывают период деятельности Ким Ир Сена с 1912 по 1945 год, и считаются неоконченными.

Лично Ким Ир Сеном написаны тома с 1-го по 6-й, а остальные два составлены на основе черновиков, найденных после смерти и записей его разговоров.

ИЗДАТЕЛЬСТВО ЛИТЕРАТУРЫ НА ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКАХ

КОРЕЯ, ПХЕНЬЯН

1993

---

— Молитва кончилась.

Однажды вечером, помнится, я с ребятишками проходил мимо шалаша на перевале за селом Мангендэ. Там хранили всякие похоронные принадлежности. В детстве мы очень боялись этого шалашища.

Как-то вечером проходили мы перед этим шалашом. Вдруг один их моих сверстников ужасно закричал:

— Ребята! Вон оттуда идет демон!..

И вдруг нас охватил невообразимый страх. Нам почудилось, что вот-вот на нас нагрянет что-то страшное. Мы бросились бежать с всех ног, только пятки сверкали, даже и не заметили, что с ног послетала обувка.

В ту ночь все мы были объяты страхом, не посмели вернуться домой и заночевали у друга. Только на рассвете, возвращаясь домой, собрали послетавшую с нас обувку.

Дома я рассказал все, что у нас было. Выслушав меня, мать сказала:

— Проходишь такое местечко, пой песни. Споешь — всякое тебя побоится, не посмеет выйти на тебя.

Конечно, песня-то рассеивает чувство страха. В таком духе она, видимо, и учила меня. После этого случая я всякий раз, проходя у этого шалаша, пел песню.

Обычно моя мать была такая мягкая, добрая. Зато перед врагами была удивительно гордой и стойкой.

Это было в селе Понхва. Через несколько часов после ареста моего отца в наш дом ворвались японские полицейские, чтобы произвести обыск. Надеясь найти и схватить конспиративные документы, они начали рыться в доме по всем углам. Насмерть разгневанная мать крикнула что есть силы:

— Обыскивайте, если хотите!

Своими руками разорвала одежду, что была в сундуке, и бросила ее к их ногам. С таким жгучим гневом сопротивлялась она «блюстителям порядка». Подавленные ее волею, они не посмели пакостить и спешно удалились. Такою была моя мать.

В ту ночь, помнится, на берегу реки Амнок поднялась ужасная вьюга. Тьма глубокой ночи была полна звериного плача и грозного шума ветров, которые, казалось, вот-вот снесут и громаду дремучего леса. Ночная темнота рвала во мене живую струну, терзала мою душу, без того полную тревог о судьбе моей Родины.

Я крепко обнял братишек, дрожащих от страха. Сани катились по льду на границе окутанных мраком двух стран. На санях мне думалось: «Да, не проста дорога революции, не легко дается и суровая материнская любовь».

Все трое мы жутко дрожали от холода, укрываясь одеялом. Зуб на зуб не попадает. И кромешная тьма. Братья мои, до смерти перепуганные, ни на минуту не отрывались от меня.

На ночлег мы остановились на берегу корейской земли, что называлась Огуби. На следующий день мы прибыли в Линьцзян.

Оказалось, человек по имени Ро Ген Ду был знакомым хозяином трактира. Раньше, Когда мы жили в Линоцзяне, он оказывал нам помощь в приобретении жилья, часто приходил к моему отцу и рассказывал о судьбе страны. Хозяин тепло встретил нас, троих братьев, как дорогих гостей, все тут сердечно обращались с нами.

Этот постоялый двор был домом в обычном корейском стиле с комнатами по обе стороны коридора под центральной балкой. Всей площади жилого помещения было 7 кан(единица измерения площади жилых помещений, равная около 2,8кв. метра — ред.). мы остановились в самой тихой, второй комнате наротив. Через кухню наротив располагались три гостевые комнаты, в которых всегда было полно оживленных гостей. Обычно в этом трактире останавливались те путешественники, которые держали путь от Маньчжурии до Кореи через Линьцзян, и наоборот. Отдохнув здесь, они опять трогались в путь. Дом Ро Ген Ду фактически служил постоялым двором для участников движения за независимость.

Ро Ген Ду был националистом с сильными антияпонскими настроениями. Характером он был тих, зато упрям и силен волею. Он имел это трактирное заведение и помогал частью своих доходов борцам за независимость. Он торговал кашею и жил кое-как день за днем. Значит, можно было и это занятие считать трудом. Какою судьбою занесло его сюда в Лциьцдян? Правду об этом и я точно не знаю. По рассказам людей того времени, он, пожелавший выручатъ деньги в пользу движения за независимость, был причастен к какому-то делу с вывозом вольфрамовой руды и одно время скрывался в районе Данлуна, а потом, когда притихло шумное дело, переселился в Линьцэчн в поисках более безопасного убежища.

Родиной его отца было село Ха волости Копхен уездаТэдон. Оно через реку Сунхва соседствует с моим родным краем — селом Нам. Раньше Ро Ген Ду был трудолюбивым крестьянином. А после знакомства с моим отцом, говорил, редко бывал дома и колесил везде, занимаясь, мол, движением за независимость, И все родные семьи не любили его — дескать, земледелием не занимается, везде себя, как торгаш, торгующий на разных базарах. Бывало, после отлива морской воды он переправлялся через речку Сунхва и приходил к моему отпу. Такое знакомство, может быть, воздействовало на него, и он нас неплохо кормил и надежно охранял от вражеского глаза.

Для меня, для моей семьи Ро Ген Ду был большим благодетелем. Около месяца, когда мы жили в трактире, он для нас ничего не жалел в своем хозяйстве, во всем заботился о нас. И при этом он ничуть не изменился ни в лице, ни в поведении, всегда, как обычно, с улыбкой относился к нам. Однажды он за свой счет заказал телефон на большое расстояние, чтобы мы позвонили отцу в Фусун. Итак, я в первый раз в жизни попробовал разговаривать по телефону. Отец сказал, что он хочет слышать детские родные голоса, и мы, трое братьев, с матерью разговаривали каждый отдельно.

В условленный день мать с моим дядей Хен Гвоном приехали в Линьцзян. Но прибытии она сразу пригласила нас осмотреть городок и привела нас в китайскую кухню. В столовой каждому из нас заказала по одной порции китайские пельменей и начала расспрашивать о том и о сем.

Вначале мне думалось: вот мать хочет сытно покормить нас, детей, и подавать вкусные блюла тем, кто около месяца проживал по чужим углам. И мы без особою размышления вошли в столовую. Но, оказалось, суть дела была не в том. Теперь я понял, что она вместе с нами вышла на улицу послушать, как мы здесь проводили дни.

— Не появились ли в трактире сомнительные люди? Не искали вас? Не было ли случая, когда вы в чьих-то домах были а гостях? Сколько человек знают, что вы остановились в доме Ро Ген Ду?

Такие расспросы сыпались нам один за другим. И моя мать еще раз наказывала: куда бы ни пойди — молчи, что ты сын Ким Хен Чжика, будь осторожен и внимателен в каждом деле, пока мы не уйдем в новое местечко.

И в Линьцзяие она из-за нас не могла спать спокойно. Послышится ночью, глухой и темной, какой-то шорох на улице, — она встает с постели и, затаив дыхание, прислушивается ко всему вокруг.

Так она ни минуту не была в покое, боясь, как бы не грянула беда на детей. Ну, а что же побудило ее, вот такую, быть столь решительной в тот день, когда она направила нас в Линьцзян?

Это была, я уверен в этом, настоящая любовь матери-революционерки к своим детям!

На свете не найдешь еще такой горячей, такой искренней, такой неизменной любви, как материнская. Пусть она тебя и поругает и побьет, но никогда не чувствуешь боли, — такова любовь материнская. Для детей мать готова снять с неба звезды такова любовь матери. Такой щедрой любви нег цены.

И сейчас у меня порою во сне мелькает светлый образ матери, такой, какою она была в те незабываемые дни. Это бессмертно…

7. Наследие

В пору, когда мы жили в Бадаогоу, частым гостем у нас был человек по фамилии Хван. Он оставил неизгладимый след на жизненном пути моего отца. В Хучхане спас моего отца из лап японской полиции именно он.

Отец перебрался в Корею в Пхопхен, чтобы установить связи с организациями. Конспиративной явкой была небольшая столовка, где продавали куксу. Близ нее отец попал в засаду полиции. Доносчиком оказался Сон Сэ Сим, который имел трактир за моим домом. Лазутчик довольно часто бывал у нас в гостях. Вплотную сидел у отца и льстиво играл языком, пуская в ход слова «господин Ким». Отец пока не знал, что Сон Сэ Сим шпик.

Полицейский департамент генерал-губернаторства держал дело с арестом моего отца в совершенном секрете. Цель ясна: обнаружить подпольные организации. Итак в Северопхеньанское провинциальное полицейское управление была срочно послана группа чиновников высокого класса для расследования дела о моем отце. Старшему полицейскому Акисима и еще одному рядовому Пхопхенского полицейского участка было поручено срочное задание: привезти под конвоем арестованного до провинциального полицейского управления в Синичжу через Хучханский участок. Враги в пожарном порядке приняли такие меры не без основания. Они опасались, как бы не освободили арестованного бойцы Армии независимости, которые действовали в бассейне реки Амнок.

Пока был задержан мой отец в Пхопхене в камере предварительного заключения, полицейские не подпускали мою семью к участку, и мы даже не знали, что направят его под конвоем в Синичжу.