Ким Сен - В водовороте века. Мемуары. Том 1

• Название: В водовороте века. Мемуары. Том 1
• Автор: Ким Сен
• Издательство: Издательство литературы на иностранных языках
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1993

Мемуары Великого Вождя товарища Ким Ир Сена «В водовороте века».

Они охватывают период деятельности Ким Ир Сена с 1912 по 1945 год, и считаются неоконченными.

Лично Ким Ир Сеном написаны тома с 1-го по 6-й, а остальные два составлены на основе черновиков, найденных после смерти и записей его разговоров.

ИЗДАТЕЛЬСТВО ЛИТЕРАТУРЫ НА ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКАХ

КОРЕЯ, ПХЕНЬЯН

1993

---

Когда упрочилась революционная база в Гуандуне и встал на повестку дня революции поход на север, Чан Кайши без промедления установил военную диктатуру и перешел к фашистскому терроризму против Коммунистической партии. В марте 1926 года он, спровоцировав инцидент с кораблем «Ятсен», выгнал Чжоу Эньлая и всех других коммунистов из офицерской школы Вампу и 1-го корпуса Национально-революционной армии. В марте 1927 года он силой оружия распустил Наньчанский и Цзюцзянский городские комитеты Гоминьдана, поддерживавшие три основные политические установки Сунь Ятсена. А 31 марта он предпринял налет на место массового митинга в Чунцине и зверски уничтожил множество горожан.

12 апреля 1927 года в Шанхае он совершил варварское массовое истребление революционно настроенных жителей города. Кровавая бойня распространилась и на периферию.

После этого инцидента китайская революция вступила в период временного спада.

Внутри международного коммунистического движения появились люди, которые, подчеркивая необходимость извлечь урок из такого положения китайской революции, ударились в крайность и настаивали на отказе коммунистов от сотрудничества с националистами.

Видимо, такая обстановка натолкнула Чха Гван Су на что-то, от чего стоило бы себя уберечь.

На что мы ориентировались? Корейские коммунисты обязаны сотрудничать и с националистами во имя возрождения Родины — это была позиция, которой придерживались мы со времени создания ССИ.

В тот день я так разъяснял это Чха Гван Су:

— Некоторые разложившиеся националисты Кореи, капитулировав перед японскими империалистами, проповедуют «автономию» и национал-реформизм, но патриотически настроенные националисты и интеллигенты с твердой волею борются внутри страны и за ее пределами за независимость Кореи. Корейские националисты, испытывающие на себе варварское колониальное господство японского империализма, сильны антияпонским духом, поэтому нам надо идти рука об руку с такими националистами и национальной буржуазией.

Такие взгляды на союз с националистами были основаны на нашей самостоятельной трактовке национализма. В то время, как и сейчас, мы считали национализм своего рода патриотическим идейным течением, которое первым появилось на арене национально-освободительной борьбы.

И вообще национализм возник как передовая идеология, защищающая интересы нации.

Можно сказать, что национализм выступил на исторической арене с факелом цивилизации и призывами к «суверенитету и независимости», «защите страны и безопасности народа», «отпору агрессии Запада и Японии» именно в годину, когда в обстановке неудержимого крушения политики королевской династии судьба страны была поставлена на карту вследствие внутренних и внешних политических осложнений и принуждения внешними силами открытия дверей.

Когда безжалостно был растоптан национальный суверенитет внешними силами и страна превращалась в место конкурентной борьбы великих держав за захват концессий, появилось идейное течение, защищающее интересы нации, и стало руководящей идеологией народных масс. Это неизбежное явление, отвечающее закону развития истории.

Нельзя считать справедливым утверждение, что с самого своего начала национализм стал идеологией класса капиталистов, так как нарождающаяся буржуазия, подняв знамя национализма, шла во главе национального движения.

В период буржуазного национального движения против феодализма в основном совпадали интересы народных масс с интересами нарождающейся буржуазии. Следовательно, национализм отражал общие интересы нации.

Позже с развитием капитализма и превращением буржуазии в реакционный правящий класс национализм стал идейным орудием для защиты интересов класса капиталистов. Поэтому необходимо всегда различать настоящий национализм, подлинно защищающий интересы нации, и буржуазный национализм как идейное орудие, представляющее интересы класса капиталистов. Если отожествлять эти два аспекта, неизбежна серьезная ошибка в практике революции.

Мы выступаем против буржуазного национализма и остерегаемся его, но поддерживаем и приветствуем настоящий национализм, ибо идеи и чувства, составляющие основы настоящего национализма, зиждутся на патриотизме. А патриотизм — это общие идеи и чувства, которыми обладают как коммунисты, так и националисты. Это, если сравнить его с математикой, «наибольший общий делитель», который дает возможность мириться коммунистам и националистам, сплотиться и сотрудничать друг с другом в рамках единых национальных интересов. Любовь к Родине и нации есть, образно говоря, большая артерия, соединяющая коммунизм с настоящим национализмом, есть движущая сила, приводящая настоящий национализм к коалиции с коммунизмом.

В прошлом настоящие националисты, подняв знамя любви к Родине и нации, совершили немалые подвиги в борьбе за модернизацию страны и возвращение государственной территории, оккупированной и разграбленной иноземными захватчиками.

В настоящее время наша страна расколота на Север и Юг, где существуют разные системы и идеи. И в этой обстановке мы, твердо уверенные в возможности объединения Родины, упорно боремся за его осуществление, ибо мы видим абсолютный фактор свершения великого дела национального согласия именно в любви к Отечеству и нации, которой живут как коммунисты, так и настоящие националисты.

В нашей стране, единонациональном государстве, подлинный национализм есть патриотизм. Это своего рода неотвержимая истина. С точки зрения такого принципа могу сказать, что я коммунист и в то же время националист.

Таковы наши взгляды и наша позиция, которых мы всю жизнь придерживались и придерживаемся и ныне с той поры, когда мы участвовали еще в молодежно-ученическом движении.

И в тот день, когда состоялась моя встреча с Чха Гван Су, я подчеркивал, что истинный национализм следует отличать от буржуазного.

Выслушав меня, Чха Гван Су крепко взял в свою мою руку и взволнованным голосом назвал мое имя:

— Сон Чжу!

Не думаю, что я убедил его своей превосходной логикой. Наверно, его сочувствие вызвали моя позиция и образ моих мыслей. Я все проблемы разбирал на основе реальной действительности Кореи и придавал приоритет не пустым разговорам, а революционной практике.

И вот он стал раскрывать передо мной свою душу. Изменилось мгновенно его отношение ко мне. До этой поры говорил главным образом я, а он слушал, задавал вопросы. А теперь он сам рассказывал, что хотел, и без всяких моих вопросов.

Когда мы сблизились с ним душами, он оказался человеком глубокой души, солидным, с большой эрудицией. Он был старше меня на семь лет, учился даже в вузе в Японии, умел хорошо писать и красноречиво выступать, обладал поистине доброй душой и снискал заслуженную симпатию у молодежи, пользовался широкой популярностью как знаток марксизма. Они с Пак Со Симом часто вели горячие дискуссии по вопросам марксизма, не желая признавать себя слабыми в познаниях.

Ким Чхан, лидер фракции Хваёпха, не находил себе места от растерянности, когда Чха Гван Су полемизировал с ним. Он уступил Гван Су место в дискуссиях о марксизме. Раньше Чха Гван Су считал его крупной птицей в компартии, но после нескольких встреч с ним стал принимать его лишь за ученика средней школы. Однажды мы организовали дискуссию Чха Гван Су с Син Иль Еном, деятелем фракции Сосанпха, но Син тоже не мог с ним соперничать.

У Чха Гван Су была такая примета: он шагал, чуть наклонив голову влево. Он говорил, что эта привычка пристала к нему еще в малолетстве, когда он ходил, слегка скосив голову, так как на шее у него возникла опухоль.

Он уроженец провинции Северный Пхеньан. С детства слыл он среди сельчан мальчиком умным, догадливым. Еще подростком он переправился в Японию и учился там, конечно, в тяжелых условиях без всякой материальной поддержки. Именно в этот период он стал читать марксистско-ленинскую литературу, стал сочувствовать коммунизму.

Когда он осваивал новые идеи, обучаясь в такой нужде, в Японии коммунистическое движение вступило в период спада. Созданная недавно Коммунистическая партия Японии крайне ослабла из-за первого ареста ее руководителей в июне 1923 года и белого террора во время сильного землетрясения в районе Канто. Вскоре она была распущена вследствие происков оппортунистов, проникших в руководство партии. Было бесполезно искать какое-нибудь движение и перелистывать книги Маркса, сидя в такой вот Японии, где коммунистическое движение пошло на спад.

И он вернулся в Сеул. Там он встретился с деятелями коммунистического движения. А среди этих людей, исповедовавших марксизм-ленинизм, было так много фракций и групп, что он просто не мог в них разобраться.

Чтобы определить, чья позиция правильная, а чья — нет, и чтобы найти себе путь вперед, он начал изучать историю коммунистического движения раннего периода в нашей стране, его родословную и сектантские отношения. Он затратил на это немало времени, но это оказалось таким же занятием, что блуждать в лабиринте. Существовало множество разных сектантских организаций вроде партии из трех человек и фракции из пяти. Все группировки эти противостояли непримиримо, враждуя и ненавидя одна другую, а на деле между ними не было никакой существенной разницы ни в идейных позициях, ни в политических взглядах.