Ким Сен - В водовороте века. Мемуары. Том 3

• Название: В водовороте века. Мемуары. Том 3
• Автор: Ким Сен
• Издательство: Издательство литературы на иностранных языках
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1993

Мемуары Великого Вождя товарища Ким Ир Сена «В водовороте века».

Они охватывают период деятельности Ким Ир Сена с 1912 по 1945 год, и считаются неоконченными.

Лично Ким Ир Сеном написаны тома с 1-го по 6-й, а остальные два составлены на основе черновиков, найденных после смерти и записей его разговоров.

ИЗДАТЕЛЬСТВО ЛИТЕРАТУРЫ НА ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКАХ

КОРЕЯ, ПХЕНЬЯН

1993

---

Таков был у нас подход к делу. И когда было создано в Мангендэ училище для детей павших революционеров, мы принимали в него и детей павших бойцов Армии независимости. Когда нашлись деятели, причастные к этой армии и активно поддерживающие налгу линию на строительство новой Кореи, мы направляли их и на руководящую работу соответственно их способностям. В их числе были, например, Кан Чжин Гон[10], бывший первый председатель ЦК Крестьянского союза, а также Ли Ён[11] — первый министр коммунального хозяйства Кабинета Министров КНДР.

Закончив оперативное заседание, мы вели подготовку к предстоящему бою. В тот самый момент до КП долетело донесение нашей разведки: враг уже вышел за ворота городка, чтобы первым нанести нам удар. Мы, заняв заблаговременно выгодные рубежи, уничтожили главные силы противника. После этого мы продолжали погоню за убегающими врагами и начали атаку городка. Соединению пришлось вести тяжелый бой под проливным дождем.

Самым большим «рифом» в бою под Лоцзыгоу оказался, как при рейде в уездный центр Дуннин, Сишаньский форт. Благодаря отчаянному сопротивлению вражеских солдат форта, битва затянулась на трое суток. На третий день боя, когда мы в штабе китайского антияпонского отряда проводили совещание, прилетел со стороны форта снаряд миномета. От его взрыва ранило Чжоу Баочжуна и нескольких других командиров антияпонского отряда. Ранения были разные — тяжелые и легкие. Чжоу Баочжун принял участие в бою как начштаба отряда Кун Сяньюна. После ранения командиров снизился боевой дух солдат некоторых антияпонских отрядов, и они начали беспорядочное отступление от Лоцзыгоу.

Не сумеем остановить уходящих с поля боя солдат — наверняка потерпим поражение в бою. Взять Сишаньский форт стало решающим звеном в цепи битвы в Лоцзыгоу, От этого зависела теперь наша победа. На бастионах форта заработали миномет, а также несколько пулеметов — станковых и ручных.

Огнем с форта смертельно ранило комроты Хан Хын Гвона — у него был распорот живот, Чо Валь Нам также потерял боеспособность. Хан Хын Гвон был так страшно ранен, что сам просил друзей пристрелить его.

Бойцы Народно-революционной армии от злобы скрежетали зубами, но не смели приблизиться к форту и залегли на земле. Я громко крикнул остановившимся бойцам: «Товарищи! Любой ценой возьмем Сишаньский форт! Пойдем на штурм и будем сражаться до последней капли крови во имя революции!»

Стреляя на бегу из маузера, я ринулся вперед в атаку. С форта косили пулеметные очереди, свистели пули мимо ушей. Зловещая пуля продырявила мою фуражку. Но я без передышки бежал вперед. Бойцы тут же вскочили с земли и бросились вперед вслед за мной.

Так называемый «неприступный» Сишаньский форт был взят всего лишь за 30 минут. Теперь над ним ярко заалел красный флаг.

Солдаты китайского антияпонского отряда, окрыленные развевающимся флагом, также начали генеральную атаку. От отступления — к наступлению! На них заметно подействовал самоотверженный поступок Чжоу Баочжуна и других китайских коммунистов. Чжоу Баочжун, тяжело раненный в бою, широко расставив руки, преграждал путь отступающим солдатам. При этом он громко кричал: «Смотрите, солдаты, над Сишаньским фортом — красный флаг!» Увидев его, солдаты антияпонского отряда поворачивали обратно и продолжали наступать на врага с громкими возгласами. Бой завершился нашей победой. Комбат Вэнь и японский инспектор, оборонявшие Лоцзыгоу, послали командующему Квантунской армии последнюю телеграмму, где говорилось: «Мы обречены на гибель, окружены и подвергнуты атаке войсками Ким Ир Сена. В его соединении 2000 бандитов! Атакуют уже шестой день». «Патроны на исходе, наша судьба обречена, — признавались они. — Но мы гордимся тем, что приложили все усилия во имя государства, во имя строительства Маньчжоу-Го. Прошу прощения, командующий».

Наша победа в Лоцзыгоу и Дадяньцзы была самым крупным из первых боевых успехов КНРА в антияпонской войне. Рейд КНРА в Лоцзыгоу нанес ощутимый урон противнику, пытавшемуся совершить осадно-наступательные операции, вверг его в пучину смертельного страха. После боя карательные отряды врага, шнырявшие в окрестностях партизанских районов, — и крупные и малые — не находили себе покоя и дрожали от страха.

Бой в Лоцзыгоу нанес чувствительный удар по врагам на северо-востоке Ванцинского партизанского района, создал благоприятные условия для расширения партизанской зоны, внес большой вклад в дальнейшее укрепление объединенного фронта с китайскими антияпонскими отрядами. И после этой битвы мы динамично развертывали военно-политическую деятельность для срыва оперативного замысла противника, нацеленного на организацию осадно-наступательных операций. Позже, после роспуска партизанских районов многочисленные революционные массы Восточной Маньчжурии навсегда обосновались и пустили свои глубокие корни в районах Аньту и Лоцзыгоу. И это стало возможным лишь благодаря тому, что мы уже давно активизировали здесь свою военно-политическую деятельность и превратили эту зону в невидимую революционную базу.

Во время летнего наступления 1934 года было пролито немало крови бойцами нашей революционной армии. Настраницах победной летописи о бое в Дадяньцзы оставлены следы алой крови доверенного партизанского командира, выходца из среды рабочего класса Чха Рён Дока — одного из организаторов Хэлунского партизанского отряда и полкового комиссара. Он первым погиб среди комиссаров после формирования КНРА.

2. Богатый и бедный

Опорная партизанская база, несомненно, была для нас и домом и колыбелью. Но я был, правда, не только на этой базе.

Если бы войска постоянно оставались сидеть в четырех стенах казармы — они бы неизбежно погибли. Таков закон тактики. Сидеть на шее у населения, питаться за его счет и прогуливаться по ущельям Сяованцина — это нам было не по нутру. Нас раздражали и возмущали поступки леваков и националшовинистов, которые безжалостно убивали своих же, ни в чем не повинных товарищей, обвинив их в причастности к «Минсэндану».

Когда позволяло время, мы вместе с бойцами проводили операции в районе, контролируемом врагом. Чаще всего стали практиковать такие вылазки после создания полупартизанских участков.

Такие рейды наших бойцов в тот район приветствовали и сами жители. Они хорошо знали: побываешь там — обязательно раздобудешь и рис, и ткани. С каким бы усердием враг ни предпринимал меры для дискредитации коммунистов, все его усилия, все затеи шли прахом, как только мы приходили туда и останавливались хотя бы на одну ночь. Народ переставал верить слухам, распространяемым противником. Сильно возрос интерес населения к облику коммуниста, служившего олицетворением нашей морали и норм приличия.

«Вкусив» жизни в районе, контролируемом врагом, все бойцы готовы были идти со мной в самое пекло.

Моими неизменными спутниками были бойцы 5-й роты. Брать с собой слишком большую группу нельзя — трудновато приходилось с продовольствием, да и следы заметать за собой было не так-то просто. Поэтому я брал с собой отряд из 50–60 человек. Когда требовалось больше людей, я вызывал дополнительно еще и 1-ю роту. Больше всего мы бывали в зоне, контролируемой врагом. Поэтому Чвэ Чхун Гуку, ответственному за 2-ю роту, и Чан Рён Сану из 3-й роты приходилось брать на себя немало хлопот по защите Ванциыа. За оборону Яоингоу отвечала 4-я рота.

В Ванцине среди всех наших подразделений 5-я рота считалась отборной, самой прославленной в боях. Сказывалась прежде всего высокая выучка. Отдано распоряжение шагать с интервалом в три шага — так и шагали, дышать без шума — так и дышали. Особо больших боев почти не было, шли только стычкис теми, кого нам было подсилу разгромить. В мгновение ока наносили удар и молнией исчезли, преодолев за ночь от 8 до 20 километров. Наши действия в тылу врага не позволяли ему сосредоточивать свои силы для проведения карательных операций против партизанских баз.

После освобождения Кореи некоторые работники из аппарата партийной пропаганды совсем упускали из виду боевой опыт корейских коммунистов в тылу врага, накопленный ими в годы антияпонской войны. Зато на все лады восхваляли традиции и опыт другой страны. Насаждаемая ими болезнь «низкопоклонства» была столь пагубна, что после освобождения страны в разговорах людей чаще всего можно было слышать о Сталинградской битве, о танковых схватках на Курской дуге. Но совсем ничего не знали о том, что в истории нашей антияпонской войны были такие ожесточенные сражения, как оборона Сяованцина. Было даже время, когда героя КНДР Ли Су Бока[12]называли не иначе, как «корейский Матросов». Даже в годы Отечественной освободительной войны нашим людям внушалось, что именно советский герой Александр Матросов первым в мире закрыл своим телом амбразуру вражеского дзота. Никому и в голову не приходило, что среди плеяды наших борцов за освобождение Родины — ветеранов антияпонской войны был партизан Ким Чжин, который раньше Матросова своей грудью закрыл амбразуру вражеского дзота.