Александр Борянский - Время покупать черные перстни

• Название: Время покупать черные перстни
• Автор: Александр Борянский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1990
• ISBN: 5-235-01581-9

Сборник фантастических рассказов и повестей, составленный и изданный Всесоюзным творческим объединением молодых писателей-фантастов при ИПО ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия».

Содержание:

Семинар

Александр Борянский, Карэн Котинян. Ужасный рассказ

Юрий Брайдер, Николай Чадович. Против течения

Юлий Буркин. Командировочка

Степан Вартанов. Квартирант

Степан Вартанов. Диспетчер

Владимир Вольф. Продается пытка

Евгений Дрозд. Феникс

Белла Жужунава. Когда расцветают розы

Борис Зеленский. Весь мир в амбаре

Николай Курочкин. Ужасы быта, или Гримасы Всемогущества

Николай Курочкин. Иллюзии Майи

Рафаэль Левчин. Мы с Магом

Рауф Мусаев. Вымогатель

Юрий Невский. Секрет живописи старинными красками

Юрий Невский. Время покупать черные перстни

Наталия Новаш. Чтобы сделать выбор

Таисия Пьянкова. Тараканья заимка

Валерий Савин. История с вороной

Сергей Трусов. Бегство

Абдукаюм Юлдашев. Путы

Первый шаг

Андрей Курков. Школа котовоздухоплавания

Андрей Курков. Великое воздухоплавательное путешествие

Прелесть необычайного

Юрий Медведев. Деяния небожителей

Перекресток мнений

Александр Фролов. Мнение читателя

Вадим Михановский. «Ищи в аду свою звезду…»

Сергей Кошелев. «Великое сказание» продолжается

---

Мне вспомнились сон и вчерашний день. Мощеная извилистая дорожка влекла меня вниз к воротам. Четыре колонны и арка с надписью на аттике: «Primo rectori». Ангельский мост Тартуского университета. А на столе — розы с осыпающимися лепестками и грибной настой в пол-литровой банке, который мне следовало выпить в два приема.

Допив последние глотки, я заметила, что хмурый день уже глядит сквозь жалюзи и что я одна в комнате. Где-то за окном капал дождь. Квартира оказалась совсем обычной, однокомнатной. Дверь в прихожую стояла настежь. Все здесь было просто, как во многих домах. Стандартный раскладной диван, на котором я спала. Обычные простыни, обычный шкаф. Облупившаяся краска на холодильнике. На стене — семейный портрет: какие-то незнакомые люди. И еще я заметила, что лишних вещей в доме не было. Одна мебель. Как будто все собрали и надолго уехали.

Пустовали секции шкафа. Только в одном углу аккуратной стопкой были сложены книги. Гете. Два новеньких журнала «Москва». Они даже пахли свежей бумагой. Я решила перечитывать «Мастера и Маргариту», но сперва нужно было приготовить завтрак.

Кухня оказалась просторной. Сводчатые потолки и огромный резной буфет в странной нише все-таки связывали этот дом с прошлым. Дверцы, поточенные жучком, открывались с приятным скрипом. Все здесь было самое необходимое. Кофемолка. Аппетитные зерна в стеклянной колбе. На столе — записка:

«Продукты в холодильнике. Салат заправь сама… Я вернусь вечером».

«Я» было написано то ли по-английски, то ли по-русски — что-то среднее. Я сама пишу эту букву так с тех пор, как выучила английский.

Сделав бутерброд, я заметила на столе в миске уже порезанные листья салата, перемешанные с чем-то красным, и, к удивлению своему, узнала лепестки розы. Рядом стояла чашка с голубым соусом, а на столе подальше — трехлитровая банка. В ней плавали куски какой-то массы и темная трава, похожая на петрушку, — иссиня-черный пук в голубом рассоле. Вкус был знакомым — кислым, пряным и очень резким. Запах — грибного осеннего леса после дождя. Я поняла, что этим надо залить салат.

После завтрака захотелось спать, но в каком-то необычном полусонном состоянии я читала весь день и к вечеру прочла все книги — примерно мою месячную норму.

Да, был уже, наверное, вечер, когда вернулся мой незнакомец. Поставив на стол вместительную, набитую чем-то сумку из светлой кожи, он сел в кресло напротив и протянул мне газету. Это была свежая местная «вечёрка».

Я сначала не поняла, что это про мой автобус. Маленькая заметка в отделе происшествий была подчеркнута красным карандашом. А ниже, в черных рамках, — соболезнования, соболезнования… родственникам погибших. Погибших в катастрофе.

— Да, — заговорил он, опустив глаза, — твои друзья, к сожалению… Их уже нет. Когда на скорости отлетело колесо, автобус загорелся. Был неисправен бензобак.

До меня не доходило, как не доходят в первый момент такие вещи.

— Это объективный факт! — сказал он, переходя с виновато-извиняющегося тона на резкий. — Поймите вы это! У нас просто не хватило бы жизней исправлять ваши собственные ошибки, из-за которых вы так халатно губите себе подобных… Сплошь и рядом!

Я молча теребила в руках газету. Незнакомец читал у меня в мыслях.

— Да… Мы видели, что бензобак загорится в любой момент. Болты на переднем колесе ослабли, шофер давно их не проверял… Дождь, скорость. Спасти могло только чудо. Но его не произошло. Обгоревший комок сплющенного металла в кювете… По естественному ходу событий вы должны были быть там.

— Вы могли бы подкрутить гайку…

— Одну — да. Но не все, которые следовало бы.

— Ах, извините! — передразнила я. — «Вмешиваться не имеем права!» Самая удобная из позиций.

— Это одна сторона, — добавил он примирительно. — Нас действительно слишком мало. И если спасем кого-нибудь, заведомо обреченного, то это лишь в силу необходимости.

«Да? — захотелось мне рассмеяться. — Так кто же вы такие на самом деле?» Я не заговаривала об этом раньше. Чувствовала: есть у нас на этот счет молчаливое согласие и взаимопонимание. Догадки мои он не опровергал. Теперь снова возник вопрос: чья это комната и как вообще удается им здесь так ловко устраиваться? Человек кивнул, в лице его мелькнула улыбка — маленькая резкая судорога:

— Ну что ж… Выясним до конца… — Опять что-то случилось с его лицом. Какие-то чужие эмоции, которые не знаешь, как оценить. — Комнату я снимаю, не в этом главное… Отныне я вынужден говорить как официальное лицо. — И тон его действительно сделался несколько отчужденным. — Лицо представляющее свою цивилизацию. Разумеется, между… — он взглянул на меня, подбирая слово, — между нашими двумя культурами есть сходство, но существует и огромная разница. Мы преследовали разные цели и часто шли своими путями. Нас разделяют галактики, миллионы лет исторического развития и несхожие пути биологической эволюции… Кое в чем мы бесконечно опередили вас, но поставлены меж тем в такое положение, что вынуждены порою проникать в ваш мир и просто похищать то, без чего наш прогресс не пойдет дальше… Заботясь, разумеется, чтобы не было никакого ущерба для вас.

— Интересно! Развитые, опередившие — воруют то, чего у нас куры не клюют? Что топчем и не замечаем?

— Именно так… Но не следует удивляться. Вы живете попросту в такое время… На вашем витке развития человек еще не оценен. Его может заменить машина. То, для чего человек у вас используется, может выполнить и она.

— А у вас иначе?

— Мы не делаем механических ЭВМ. Мы отыскиваем одного ребенка, в мозгу которого больше нейронов и синаптических связей, чем ячеек памяти в нескольких ЭВМ, — и создаем одного вычислителя, день жизни которого результативней двадцатичетырехчасовой работы целого вычислительного центра… На Земле человек не реализует своих способностей. Гений нужен вам один на миллионы. Они и появляются у вас, увы, по потребности… А ведь человек действительно венец творения! Он бог, он — чудо Вселенной, и сущность жизни человеческой есть духовность — неповторимая, истинная и единственная ценность! И то, что мы воруем у вас, — это люди…

Я молчала, и он угадывал, видимо, все мои возражения.

— Поймите меня правильно… Пока еще развитие всей вашей цивилизации в целом не породило нужды в максимальной индивидуализации каждого. У вас коллективное прогрессивно — в науке, в искусстве. Но это первый этап! Нам же важна сама личность, ее неожиданные способности. Умение предвидеть будущее, вычислять с экономичностью, недоступной никаким ЭВМ, воспринимать информацию из отдаленных миров, имея в распоряжении один только мозг… Все, кому мы предлагаем сотрудничество, чем-нибудь потенциально одарены…

Я, засмеявшись, протянула ему руку ладонью вверх:

— Погадаете? Может, и во мне что-то есть? Он внимательно всматривался в рисунок линий.

— Не тешьте себя надеждами. Способности еще надо реализовать. А вам вообще была уготовлена гибель в катастрофе. — Тон его все больше смягчался. — Без нас вам бы ее не избежать.

Я чувствовала себя связанной по рукам и ногам.

— Но зачем-то я вам нужна?

В ответ он только пожал плечами.

— Да, пожалуй. Вы, например, сидели в сквере на скамейке. Помните, о чем тогда думали? Этого было достаточно. И вообще… среди путешествующих и бродяг чаще встречаются нужные нам люди, и они же чаще подвержены риску.

Я обдумывала его слова. Да, они были логичны.

— Итак, вам предоставлен выбор. Пусть будет за вами это право: случайно опоздать на автобус. Если все-таки вы решите остаться.

— А если нет?

— Многие из тех, кто работает с нами, с вашей точки зрения простые колонисты. Мы просто-напросто предлагаем работу. Но с большой буквы! И это при том, что у вас никаких надежд на реализацию своих способностей в вашем мире.

— А вдруг? — не удержалась я. Он иронически улыбнулся:

— Да?.. И что же вы собираетесь делать? Так надеетесь увлечься работой — той, что ждет впереди?

На этот счет не было никаких иллюзий, и я вновь мысленно увидела себя на скамейке у подножия университетских холмов.

— Мне нравится смотреть на траву. И в небо. И видеть, как цветет подорожник… И у меня будет месяц отпуска, я смогу путешествовать и читать какие угодно книги.

— Смотрите! — вскочил он. — Смотрите на вашу траву. Ваше дело! Вам сто раз не дожить до того времени, когда на Земле понадобятся ваши способности!

— А вы! — возмутилась я. — Опередившие! И что же, не могли создавать людей искусственно? Тех, которые вам понадобятся?

— Могли, — ответил он, — если б знали, какие понадобятся… — и выразительно постучал пальцем по голове. — Я же сказал, кое в чем мы с вами расходимся… Чем ценно разнообразие людей, создаваемое самой природой? Тут есть шанс открыть новые, непредвиденные способности, которых не ожидаешь и поэтому не в силах запрограммировать. Наткнуться на них, как на неизвестный цветок в лесу, куда интересней, чем растить в теплице. Да вы хоть знаете, что вам предлагают? Догадываетесь?