Амеде Ашар - В огонь и в воду

• Название: В огонь и в воду
• Автор: Амеде Ашар
• Издательство: Продается: въ С.-ПЕТЕРБУРГѢ. у Вольфа, Базунова, Шигина, Плотникова и друг. ВЪ МОСКВѢ; у Манухина, Соловьева, Прѣснова и у издателя И. В. Смирнова,1876.
• Жанр: Исторические приключения

Ашар Луи-Амедей-Евген. -

франц. журналист, романист и сценический писатель; род. в Марселе 23 апр. 1814 г., отправился в Алжир в 1834 г., в качестве компаньона одного сельскохозяйственного предприятия, в 1835 г. был начальником канцелярии префекта в департаменте Геро (Hérault), а с 1838 г. сотрудничал в разных журн. мелкой прессы. Известность доставили ему его: «Lettres parisiennes» — пикантные картинки из парижской жизни, появившиеся в фельетоне ультраконсервативного журнала «L'Époque», под псевдонимом Гримма. После февральской революции 1848 г. А., будучи сотрудником роялистского журнала «L'Assemblée Nationale», выпускал ежедневно «Courier de Paris», где писал резкие политические статьи, за которые был вызван на дуэль и тяжело ранен редактором «Corsaire» Фиорентино. Потом он опять исключительно принялся за беллетристику. Из множества его романов и повестей, весьма любимых публикой и выдержавших несколько изданий, можно назвать: «Belle rose» (1847 г.), «La chasse royale» (1849-50), «Les chateaux en Espagne», «La robe de Nessus» (1855), «La traite des blondes», «Histoire d'un homme» (1863-64), «Les fourches Caudines», «Les chaines de fer» (1866-68), «La vipère» (1869-73). Из воспоминаний об осаде Парижа им написаны: «Rècits d'un soldat» (l871), «Souvenirs personnels», «D'émeutes et de révolution» (1872). Он написал также несколько театральных пьес, как то: «Souvent femme varie», «Le jeu Sylvia», «L'invalide», «La clé de ma caisse» (1858 — 73); ум. 26 марта 1876 г. в Париже.

---

— Разумѣется! Баронъ никогда не ѣздилъ одинъ. Когда старый волкъ идетъ въ поле, волчата воютъ вслѣдъ за нимъ. Человѣкъ пятнадцать или двадцать негодяевъ ѣдутъ за нимъ слѣдомъ на добычу.

— У меня есть старый счетъ съ этимъ бандитомъ… а всякій счетъ требуетъ и разсчета.

— Особливо, когда графъ де Монтестрюкъ его представляетъ къ уплатѣ.

— Именно такъ, мой старый Джузеппе, и мнѣ сдается, что когда нибудь онъ попадетъ ко мнѣ въ лапы; не поздоровится ему въ тотъ день!

— Чортъ и возьметъ его душу! проворчалъ Францъ.

Въ эту минуту громадный снопъ искръ поднялся къ небу и исчезъ.

— Конецъ празднику, сказалъ Джузеппе.

— Предчувствіе говоритъ мнѣ, что я ему задамъ другой когда-нибудь, проворчалъ графъ.

Онъ отпустилъ поводъ коню, которыя рванулъ впередъ, и три всадника поскакали опять къ Лектуру.

Черезъ часъ, на вершинѣ замка, окруженнаго поясомъ укрѣпленій, графъ Гедеонъ и его спутники увидѣли острую вершину крѣпкой колокольни. Они подогнали лошадей, у которыхъ шеи уже начинали бѣлѣть отъ пѣны, подъѣхали, не переводя духу, къ подошвѣ холма, на вершинѣ котораго стояла куча старыхъ домовъ, и поднялись по длинной покатости, прорѣзывавшей бока его. Троимъ всадникамъ, очевидно, были знакомы всѣ извилины и повороты дороги.

Скоро и почти не уменьшая галопа, они достигли узкихъ воротъ, продѣланныхъ въ толстой стѣнѣ широкой и не высокой башни. Толстыя ворота въ два раствора, изъ дубовыхъ досокъ, покрытыхъ желѣзомъ, висѣли на массивныхъ петляхъ. Графъ стукнулъ своимъ кулакомъ въ перчаткѣ по доскамъ и кликнулъ сторожа, тяжелые шаги котораго скоро раздались подъ сводомъ. Онъ назвалъ себя; ключъ повернулся въ массивномъ замкѣ, брусья упали съ глухимъ стукомъ и ворота открылись. Графъ бросилъ золотой въ шерстяную шапку сторожа, полу-солдата, полу-привратника, поднявшаго имъ рѣшетку, и проѣхалъ дальше.

За стѣной онъ въѣхалъ на дозорный путь, шедшій вокругъ вала, и почти тотчасъ же сталъ взбираться по одной изъ узкихъ, темныхъ и крутыхъ улицъ, которыя извивались по городу и могли дать довольно вѣрное понятіе о томъ, въ какомъ презрѣніи держало начальство Лектура свои пути сообщенія: ни одного фонаря, а рытвины на каждомъ шагу. Почти въ концѣ этой крутой улицы, графъ Гедеонъ въѣхалъ подъ глубокій сводъ, продѣланный въ толстой сѣрой стѣнѣ, настолько широкій и высокій, что подъ нимъ легко было проѣхать человѣку верхомъ. Тутъ онъ сошелъ съ коня.

Если на улицѣ все было темно и молчаливо, то на широкомъ дворѣ, куда онъ въѣхалъ, все было свѣтло и шумно. Широкія полосы свѣта падали отъ оконъ, а за стеклами, въ свинцовыхъ переплетахъ, раздавался смѣхъ съ веселыми пѣснями и звономъ стакановъ.

Графъ де Монтестрюкъ взялъ кожаные мѣшки, которые всѣ три всадника держали передъ собой въ рукахъ, и сталъ подниматься по винтовой лѣстницѣ съ остроконечными окнами, пристроенной къ одному изъ фасадовъ на внутренней стѣнѣ зданія. Видно было, какъ его ловкая и сильная фигура проходила передъ этими освѣщенными окнами, и онъ легко всходилъ по каменнымъ ступенямъ, какъ будто-бы ничего и не несъ на плечахъ.

Францъ проворно отвелъ лошадей въ сарай, тянувшійся вдоль одной изъ четырехъ сторонъ двора, и щедрой рукой насыпалъ въ колоду овса изъ стоявшей рядомъ бочки. Онъ радъ былъ дать конямъ эту заслуженную порцію, разнуздавши ихъ и отпустивъ подпруги, чтобъ они могли хорошенько отдохнуть. Джузеппе внимательно смотрѣлъ за своимъ господиномъ, уже поднявшимся на первый этажъ. Въ ту минуту, какъ онъ заносилъ ногу на послѣднюю ступеньку, онъ поскользнулся, и одинъ изъ мѣшковъ упалъ на камни, издавши металлическій звукъ.

— Скверная примѣта! проворчалъ Джузеппе, покачавъ головой. Но графъ уже оправился и вошелъ въ большую комнату, гдѣ его встрѣтили радостными криками.

— Наконецъ-то! вотъ и онъ!.. Графъ де Монтестрюкъ!.. за здоровье графа!

Тридцать стакановъ наполнились до края и разомъ осушились.

Графъ выпилъ и свой стаканъ и вылилъ на паркетъ послѣднюю каплю краснаго вина.

— Чортъ возьми! хоть ты пріѣхалъ и поздно, но за то не съ пустыми руками! сказалъ одинъ изъ пирующихъ, погладивъ рукой туго набитые мѣшки.

Графъ засмѣялся, положилъ ихъ одинъ за другимъ на столъ, который затрещалъ подъ ними, и сказалъ:

— Тутъ шесть тысячь пистолей, раздѣленныхъ на шесть ровныхъ частей. Я поклялся, что или удесятерю ихъ, или ни одного не привезу назадъ, и сдержу слово!

— Славная партія! сказалъ одинъ игрокъ, устремивъ горящіе какъ уголь глаза на мѣшки съ золотомъ.

Джузеппе усѣлся на соломѣ, рядомъ со своимъ товарищемъ; но прежде чѣмъ закрыть глаза, онъ еще разъ посмотрѣлъ на красныя окна, сверкавшія прямо передъ нимъ. Сова пролетѣла мимо стеколъ и задѣла ихъ крыломъ. Опять итальянецъ покачалъ головой.

— А сегодня еще, пятница! сказалъ онъ…

Онъ приладился получше на соломенномъ изголовьѣ и, завернувшись въ плащъ, заснулъ, положивъ руку на рукоятку своего кинжала. Францъ уже положилъ между собой и имъ пистолеты, какъ человѣкъ, который любитъ предосторожность.

Общество, къ которому присоединился графъ Гедеонъ, состояло изъ двадцати самыхъ отчаянныхъ игроковъ Арманьяка и изъ дюжины молоденькихъ и хорошенькихъ женщинъ, которыя отлично наживались отъ обломковъ наслѣдственныхъ состояній. Онѣ смѣялись, показывая свои бѣлые зубки. Одна изъ самыхъ прелестныхъ, блондинка, съ черными глазами, подбѣжала къ столу и, срывая съ него скатерть, крикнула серебристымъ голоскомъ.

— Битва начинается!

И, вынувъ изъ кармана колоду картъ, она бросила ее на блестящій полированный столъ.

Другая, съ ротикомъ похожимъ на гранатовый цвѣтокъ и съ мантильей на плечахъ, положила рядомъ съ картами кожаный стаканчикъ, изъ котораго высыпались шесть бѣлыхъ игральныхъ костей.

— А вотъ вамъ, господа, для перемѣны удовольствія, сказала она, дѣлая глазки на всѣ стороны.

Все общество, проходимцы и дворяне, нѣкоторые совсѣмъ еще молодые, а другіе ужь съ сѣдиной, усѣлось вокругъ стола. Когда подходилъ къ нимъ графъ Гедеонъ, одна изъ красавицъ повисла у него на рукѣ и сказала заискивающимъ голосомъ:

— Если вы выиграете, а счастье всегда въ ладу съ доброй славой, вы удѣлите мнѣ изъ выигрыша на атласное платье… Ваша милость не останется въ убыткѣ.

Другая, еще болѣе развязная, омочила свои розовыя губки въ стаканъ и, подавая его графу, сказала ему на ухо:

— Выпейте это вино, которое искрится, какъ любовь въ моихъ глазахъ; это принесетъ вамъ счастье, а если вы черезъ меня выиграете, то вѣдь будетъ же мнѣ жемчужное ожерелье съ рубинами: жемчугъ за мои зубы, а рубины — за мои губки.

Всѣ прочія дамы тоже вертѣлись около него, и каждая, въ свою очередь, также что-нибудь у него выпрашивала; а онъ обѣщалъ все, чего онѣ хотѣли. Присѣвши къ игрокамъ, онъ одной рукой оперся на столъ, а другою открылъ одинъ изъ мѣшковъ, положилъ горсть золота на карту и вскричалъ:

— Сто пистолей для начала на пиковую даму!.. Пиковая дама брюнетка, какъ и ты, моя милая, и если она выйдетъ, то и на твою долю достанется!

Графъ сталъ метать карты; дама пикъ проиграла.

— Червонная дама блондинка, какъ ты, моя прелесть, сказалъ онъ весело, обратившись къ другой сосѣдкѣ: двѣсти пистолей на ламу червей, и если она выиграетъ, я высыплю ихъ тебѣ въ ручку.

Опять стали метать карты, и червонная дама тоже не выиграла…

— Не отставай! сказала брюнетка,

— Продолжай! сказала блондинка.

Игра пошла живо и скоро. Когда графъ де Монтестрюкъ выигрывалъ, хорошенькіе розовыя пальчики протягивались къ кучкѣ золота, которую онъ подвигалъ къ себѣ, и брали себѣ, сколько хотѣли. Когда онъ проигрывалъ, ножка дамъ сердито стучала по полу.

Черезъ часъ изъ перваго мѣшка не оставалось ничего. Графъ бросилъ его далеко за себя.

— Продолжай! сказала блондинка.

— Не отставай! сказала брюнетка.

Но графа Гедеона и не нужно было подзадоривать. Въ жилахъ у него былъ огонь, а въ глазахъ сверкало золото.

— На четыре удара весь мѣшокъ, крикнулъ онъ: и по пятисотъ пистолей ударъ! Но теперь — въ кости.

Онъ схватилъ дрожащей рукой одинъ изъ стакановъ и тряхнулъ имъ. Молодой человѣкъ большаго роста съ рыжими усами и ястребиными глазами взялъ другой стаканъ и тоже тряхнулъ.

— Согласенъ на пятьсотъ пистолей, сказалъ онъ; если я и проиграю, то отдамъ вамъ только назадъ то, что у васъ же выигралъ.

Кости упали на столъ. Всѣ головы наклонились впередъ, дамы приподнялись на носки, чтобъ лучше видѣть.

— Четырнадцать! крикнулъ графъ Гедеонъ.

— Пятнадцать! отвѣчалъ человѣкъ съ рыжими усами.

Въ четырѣ удара графъ проигралъ второй мѣшокъ. Онъ бросилъ его на другой конецъ залы.

— У меня есть еще третій, воскликнулъ онъ и3 развязавъ его, высыпалъ золото передъ собой.

— Послѣдній-то и есть самый лучшій! сказала красавица съ черными волосами.