Изабелла Сантакроче - Револьвер

• Название: Револьвер
• Автор: Изабелла Сантакроче
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8189-1090-1

«Револьвер» — роман-скандал, роман-откровение. Он один наделал больше шума, чем вся литература Европы за последние десять лет!

Я одевалась как шлюха. Юбка. Каблуки. Губная помада.

Он сутулился, чтобы не задевать головой крышу. Говорил, что Бог живет на наших пальцах.

Когда мы познакомились, от меня воняло пластмассой. Он меня обнял. Ангел поднимает падшую. В этот миг он был для меня всем.

Подушки пахли фиалками. Миссионерская позиция. Он ничего не умел. Я отдала ему всю себя. Я хотела стать Женщиной…

---

Он мне рассказывал о том, как три дня в году проводил в горах, сделав прививку против яда гадюки. Об ожоге второй степени на голени. Рассказывал об адвокате. Ни перед кем не гнет спины. Время от времени я слышала, как он важно отвечал ему по телефону. Он меня спрашивал, сколько стоила телятина. Баклажаны. Моющее средство для посуды. Он хотел отвести меня в торговый центр, где продаются товары без фабричной марки. Чтобы я устроила из них склад. Возможно, он думал, что разразится какая-нибудь мировая катастрофа. Война. Часто он мне сообщал, что важно рано ложиться спать. Самый лучший сон от десяти до полуночи. От принца, каким я его себе представляла, почти через месяц осталось только воспоминание. А через два и его не осталось. Через три это уже был не мужчина, а растение. Он отправлялся спать после какой-нибудь глупой программы. Я с трудом следовала за ним. Часа два лежала с открытыми глазами. Иногда я, как воровка, потихоньку уходила в гостиную. Звонила Веронике, сказочной попке. С нею мы больше не виделись. Перезванивались. Первый раз, когда я ей позвонила, она была в замешательстве. Между нами что-то оборвалось. Я пыталась возродить нашу дружбу. Заставить ее ожить в телефонной трубке. Насладиться хотя бы ее частью. Оставшейся в зубах от той каннибальской жизни крошкой. Мне не удавалось оставаться искренней. Рассказать обо всем, как оно был на самом деле. Я не хотела, чтобы она узнала о моем поражении. Не хотела объединять ее с Анджеликой. Закрыть глаза. Хотя бы прикрыть их. Я удерживала веки. Чтобы ветер только частично их задел. Потому что истина еще не уничтожила мои мечты, уже зараженные неудачей. Она вышла замуж за какого-то преступника. Что-то вроде швейцарского мафиози. Сводника-диктатора. Великолепная… Она была арестанткой. На ночь он запирал ее в шкаф. А сам уходил развлекаться. Боялся, что она убежит. В один прекрасный день она это сделала. Он ее разыскал. И хорошенько избил. Она уносила телефон подальше. Отвечала пронзительным голосом, как будто была на танцах. Я ей рассказывала сказки. Придумывала приятную жизнь. Не похожую на ее. Совсем другую. Какое счастье, что я его встретила! Какой блестящий мужчина! Полно бабок! Романтик! Как я радуюсь, что он со мной! История любви, достойная этого века. Я слышала, как он храпел рядом. Казалось, в его горле поселились лягушки. Я смотрела на квартиру, которую знала наизусть. Безделушки, пыль с которых я стирала каждый день. Полная тишина. Я говорила самой себе, неблагодарная, будь довольна. Прощалась с ней. По ее голосу я поняла, она знает, что я вру. Возвращалась и обнимала его во сне. Я надеялась, он проснется и будет ласкать меня. А он провалился в сон. Неподвижный, как мумия. Как тетя, которая лежала на столе, когда приходила врачиха в халате. Раз в неделю приходила девушка. В белом халате. Повязка с красным крестом. На скатерть она клала одеяло. Кусок ткани в клетку. Из чистой шерсти. Только шерсть была чистой. Она никогда ни с кем не совокуплялась. А она оставшаяся в живых. С девственной плевой. Девственная плева в клетку. Она поднимала ее ноги. Сгибала их, как носовые платки. Вращала, как крылья мельницы. Вокруг поля. Пасутся гуси. Тяжелые облака. Голубизна неба спускалась на землю. Тетя задыхалась от усилий, лежа на столе. Дышала тяжело, но сильно и ритмично. Казалось, что между ягодиц ей воткнули вибратор. До самого конца. В какие-то дни мне приходилось укрощать ее конечности. В потолок я ввинтила крюки. Ее лодыжки я привязывала веревками. Поднимала ее бедра. Ее голени. Это мышечное напряжение тела. Все залито ее слюной. Прозрачный студень. Частичное, моментальное подвешивание на бойне для женщин. Она — подвешенная на крюк корова. Я агнец, которого принесут в жертву на Пасху. Джанмария бык без рогов. Я уставала целовать его. Даже если бы я надавала ему пощечин, он не открыл бы глаза. У него был такой крепкий сон, что казалось, что он умер. Мой палец входил в меня. Я надевала наушники. Слушала музыку. Я мучительно страдала.

Каждое воскресенье он водил меня в ресторан. В восемь тридцать мы входили туда. Для нас был заказан стол. В центре цветы. Ромашки с лепестками из ткани. На голове тонкие неоновые наколки. Это подходит поприветствовать нас официантка. Женщина с усами и скрутившим ее артрозом. Своими искореженными руками она приносила тарелки. Он обожал это местечко. Все стоило очень дешево. Гуляш с горошком. Вино в огромной бутылке от дедушки. Бумажная скатерть. Семьи со всеми домочадцами. Все люди для распродажи. В одежде на выход (купленной по случаю). На портмоне целлофан. На лбу вывеска. Единственная цель — экономия. Чтобы жить. Как можно дольше. Я сидела неподвижно, как гриф инструмента. Я наблюдала, как он смущается. Внимательно прочесть меню. И это каждый раз. Как будто роман. Он знал его наизусть. И все же. И все же не был доволен. Он с восторгом повторял ритуал. Убеждался, что все на своем месте. Так же он проверял и подаваемый нам в конце счет. Приносили счет. Он искал ловушку. Открыть возможный обман. Сложить цифры. Вычесть. Спокойно начать сначала. Методично. Нужно быть внимательным, чтобы нас не объегорили. Один раз произошло нечто ужасное. Стыд и срам. Скандал. Лишний кофе в счете, Тебе нужно было видеть его. Нужно было видеть, как он сурово указал на обман. Как будто это был заговор, жертвой которого он стал. Он поднялся, стуча кулаком по столу. Исчезла вся его доброта. Его безразличная доброта. Потому что его опустошила безразличная доброта. Он был добрым безразличным человеком. Кричал на женщину. Мы брали только один кофе. Не два. Видите, на столе только одна чашка. Если бы мы выпили две, я не стал бы тут плакаться. Посмотрите сами, что написано. Написано, два кофе. Два. Не один. Два. Поэтому вы должны вычесть стоимость того кофе, который мы не заказывали. Я не хочу оплачивать то, что я не брал. Как подобное могло случиться. Но ведь она сама принесла его. Думаю, вы вспомните, как сами поставили передо мной чашечку кофе. Вы должны быть более внимательной. Я слушала, раскрыв рот. На его лице вырисовалась его мать. Та же испорченность жалобами, усиленными до невероятной мощи.

Мы ходили в тот ресторан каждое воскресенье. Привычный столик, рядом цветок. За застекленной дверью стоянка машин. Телевизоры включены, и передают последние новости с футбольных полей. Он меня наставлял, как лучше использовать каждое блюдо. Сочетание первых блюд и сладкого. У него начинали блестеть глаза, когда приносили тарелки. Я становилась невидимой. Жующий рот. Мне хотелось раздеться. Голой встать на стол. Крикнуть ему, прошу тебя, прекрати. Первое время я не могла понять, что мы делаем. Я думала, возможно, так принято у законных супружеских пар. Воскресный выход по всем правилам. Постепенно я начала чувствовать, что мне нужно спиртное. Я заглушала это желание сигаретами. Сжимала его руку, надеясь на хотя бы очень слабый, но порыв. Он мне отвечал, улыбаясь, как слабоумный. Думаю, она говорила, у скверной Анджелики не должно быть рта. Не наслаждаться радостями вкуса. Ну, ему не очень-то нравилось облизывать мою курицу своим языком. Он предпочитал налегать на домашнюю лапшу. В начале он был другим. Заставлял ставить свечу посреди стола. Сжимал мои запястья. Не сводил с меня глаз. Это были признаки поведения, полезного для завоевания меня. Он быстро понял, что может обойтись без этого. Я все равно ему уступлю. Я была той несчастной, которую он спас от гибели. Он был человеком неуверенным, но с убеждениями. Думаю, его мать одолжила ему их. Меня она совсем не любила. Ее указательный палец уперся в мой лоб. Она целилась в меня и нажимала на курок. Вымой кастрюли. Потом займешься его соломенной шляпой. Послушайся совета. Используй мыльную стружку. Проветри ящики. Не лезь вон из кожи. У этих туфель слишком высокие каблуки. Во всяком случае, она была довольна, что я у нее есть. Спустя пять месяцев мы отправились в небольшую церковь. Присутствуют все тридцать родственников. Я в красном платье с бантиками. Он хочет, чтобы я чувствовала себя довольной. Очень странное чувство. Похожее на стыд. Я мошенничала. Но вида не подавала. Ну, ведь не нужно быть слишком убежденной. Расслабься. Она повторяла, наконец я вправила мозги своему сыну. Теперь не хватало только ребеночка. Я была не супруга. Я была амулетом, необходимым для пресечения злословия. Постоянно и все чаще шептались о том, что в этом сыне есть что-то странное. Возможно, он голубой. Быть может, потому, что у него было мало женщин. Быть может, поэтому у него женская походка. Быть может, из-за мягкости слабого человека. Быть может, из-за такой матери он поневоле должен ненавидеть всех женщин. Было неприятно чувствовать, что вместе с Джанмария я главная героиня в этом фантастическом фильме. Я видела свое отражение с прической, поддерживаемой шпильками. На глазах розовые тени. На губах помада пастельных тонов. Я спрашивала себя, действительно ли это была Анджелика, которая из гусеницы превратилась в бабочку. Все подходили с поздравлениями, обнимая меня так страстно, как в греческих трагедиях. Как будто я была членом семьи, появившимся после двадцати лет отсутствия. С изумлением хватали меня за руки. Обращались со мною как с чудом, которое они годами вымаливали, стоя на коленях. С любопытством оглядывали мое тело. Лицо. Я могла бы описать выражение их лиц как ужас. Потом прибыла сестра свекрови. Женщина с проплешиной и тремя зубами, прикрывавшими нижнюю губу. Она стояла передо мной, изучая меня. Сжавшись, как бумажный пакет, она начала задавать мне вопросы. Голос как у вороны. У тебя была ветрянка? А свинка? Скарлатина? Корь? При каждом вопросе она брызгала на мое плечо слюной. Если ты этими болезнями не переболела, то должна ими заболеть. Ты должна ими переболеть, в противном случае случится несчастье. Прежде чем забеременеть, ты должна переболеть хотя бы свинкой. Я видела свой огромный живот. Лежу на кровати. Два огромных уха закрывают мои виски. Как Думбо. Я начала отступать. Искала Джанмария. Хоть какую-нибудь защиту. Он разговаривал о форели с кузеном. О маринованных сардинах. О камбале. Он обвил мою шею рукой. Его рыболовный трофей. Естественно, не было никого из моих родственников. Я не стала приглашать единственную живую родственницу. Тетушку с рассеянным склерозом. Представь, какая радость увидеть ее. Какое счастье увидеть ее с красным крестом и голубой шапочкой на черепе. Кресло на колесиках. Вылить на меня свой гнев. Несчастная, ты заставила меня подыхать в нужде и лишениях. Когда закончится эта клоунада, я вызову жандармов. Тебя вернут на твое место. Твоя настоящая жизнь не эта. Ты потеряла голову. Опомнись. Иногда она снилась мне ночью. Мне снились ее руки, которые сжимают мое горло. Приглашенные стояли около меня. Спрашивали меня, где твой папа. Твоя мама. Конечно, я не могла ответить им, что в один прекрасный день они исчезли «из обращения». Когда мне было девять лет, они подкинули меня увечной родственнице. Я говорила, что их у меня никогда не было. Очень жаль. У них на глазах выступали слезы. Сиротинушка. Бедная малышка. Как печальна была твоя жизнь. Убирайтесь вон, дурьи головы, набитые дураки. Не жалейте меня. Я дрянь. Во время свадьбы меня раздирали противоречивые чувства. Они все время перемежались. Сначала они, вознося меня до небес, приводили меня в восхищение. Сразу же опускали меня вниз, показывая мне мрак неизвестности. Как я была счастлива в этот миг. Как растеряна, ничего не понимая. Как здорово, что я на самом деле выхожу замуж. Как плохо, но это происходит. Невероятно, какая любовь меня окружает. А ужасов этих даже и не знают. Чего тебе еще нужно от жизни. Боже мой, что я делаю. Я уверена, я чувствую, что люблю его. Я никогда и ни за что его не полюблю. Наконец мне повезло. Как всегда меня объегорили. Смотри, твоя мечта сбывается. Посмотри, тебя пожирает кошмар. Как здорово. Как ужасно. Какая радость. Какая мерзость. Радость. Печаль. Надежность. Растерянность. Покой. Паника. Белое. Черное. Я шизофреничка.