Жоан-Фредерик Эль Гедж - Низкий голос любви

• Название: Низкий голос любви
• Автор: Жоан-Фредерик Эль Гедж
• Издательство: РИПОЛ классик
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-7905-4723-0

Роман французского писателя Эль Геджа стоит особняком от большинства произведений современной зарубежной литературы. Лиричен ли он? Безусловно. Весел ли? Несомненно. Эротичен? Да! А еще он чрезвычайно, обнажающе психологичен.

История абсолютно безумной любви, манипуляции, гибели. «Низкий голос любви» – роман о женщине, которая при всей своей ранимости, способна уничтожить мужчину, вознамерившегося ее спасти. Эту погибающую губительницу зовут Клер. Желая изменить свой слишком низкий голос, она обращается к специалист Артуру Летуалю. Постепенно связь между ними крепнет, Между ними все чувственно, и сам голос разжигает страсть: на расстоянии, по телефону, они внушают друг другу желание, удовлетворение которого, стремятся отсрочить.

Они знали, что желают друг друга, но не знали, чего друг от друга хотят…

---

Ярость Клер холодна, лед ее взгляда так тверд, что она больше не видит мужчину, который стоит перед ней.

Ужин заканчивается так же, как и начался, – в молчании. Горькая складка залегла у губ Клер. С начала совместной жизни они танцуют под сменяющие друг друга диссонансы, и каждый в свою очередь вел танец. Он ищет способа вырваться из этой сети. Артур – такой мужчина, для которого очень важно детство. Только ребенок в нем способен восстановить тишину и время. Ребенок – его часы: самые безжалостные, самые невинные, живые. Наконец он разжимает зубы и обращается к Клер с мольбой. Это просьба, а не предложение. «Я хочу от тебя ребенка». Он видит как вздрогнули ее веки, как ресницы, две черные птички-колибри, порхнули вокруг глаз, как ирисы сменили цвет с серого на оловянный. Он повторяет: «Я хочу от тебя ребенка». Он уже попросил ее разделить с ним кров. Это был первый неверный шаг. А сейчас он совершил второй.

Она заканчивает вечерний туалет в ванной комнате. Он уже в постели. Не держа обиды на Януса, занявшего место его любовницы, он рассеянно гладит его. Его пальцы играют шерстью на грудке Януса, а он, как настоящий самец, реагирует на малейшую ласку и начинает мурлыкать – эрекция голоса. Артур удивленно наклоняется к треугольной головке. Кот мгновенно выбрасывает вперед правую переднюю лапу. Артур чувствует, как бархатные подушечки прикасаются к его глазнице, так медсестра щупает руку перед уколом в вену. Три когтя зацепляют веко, слегка растягивая кожу. Артур хватает лапку, но только ухудшает свое положение. В ту же секунду в памяти его всплываю обрывки медицинской литературы. «Гнойный разрыв глазного яблока… жидкость хрусталика растекается… похожа на сырой белок яйца…» Нет, глаз видит, он невредим. Когти Януса повредили только кожу. Артур вспоминает о том, что когти кривые. Вместо того чтобы потянуть за лапу, он высвобождает три крючка легким поворотом запястья. Бирманец прячет свое оружие и спрыгивает с кровати. В памяти Артура прорываются наружу другие фразы. «Невозможно смотреть кому-то в глаза с близкого расстояния. Некоторые выбирают левый глаз, некоторые правый, а некоторые чередуют. Выбор глаза много говорит о человеке. Вот вы часто смотрите в левый глаз». Янус тоже выбрал левый глаз.

Клер входит в спальню. Артур сидит в кровати и дышит медленно. Она подходит к нему, целует три красные точки над его глазом. «Какой ревнивец этот Янус. Видишь, теперь у нас обоих по шраму». Она рассеянно указывает на оставленный лазером почти незаметный шрам у нее на шее.

– Если бы твои шрамы были японскими подсвечниками, я могла бы расшифровать их двояко. Или это Утренняя звезда, предвещающая назавтра неопределенность, но тогда это, без сомнения, конец падения, или Вечерняя звезда, и завтрашний день тоже неясен, но повышения определенно не будет.

– И к какой же звезде ты склоняешься?

– Все зависит от рисунка, который оставят шрамы.

Среди ночи Артура разбудил шум компрессора. Он поднялся, чтобы закрыть дверь, – шум прекратился. Как только он повернулся спиной, опять послышался свист. Он закрыл другую дверь. Когда не осталось больше дверей, которыми он мог отгородиться от шума, он решил, что шум преследует его, что он ему предназначен. Он снова лег, не надеясь уже заснуть.

Утром следующего дня Клер осталась одна в квартире. Она собрала куски формы, скрепила их прессами – вся конструкция стала похожа на остов строящегося дома. Она закрепила восстановленное тело вниз головой и через отверстия в ногах влила густую желтоватую жидкость – целых три бидона. Излишек жидкой пластмассы стал переливаться через край, струйка катится вниз по форме и растекается на паркете лужицей.

Вернувшись с работы, после закрытия бирж, Артур нашел Клер не в ритуальной ванне, а в шортах и рубашке, с руками, запачканными клеем, в обществе его изваяния в натуральную величину. Вот и результат ее работы – он весь на виду: его второе я, твердое и прозрачное, отлитое из синтетической смолы, лежит, обнаженное, без лица, без половых органов. Голова – гладкое яйцо, смоляная выпуклость между ногами напоминает шов.

– У меня нет лица?

– Ты мне – я тебе. Нет члена, нет и лица. По твоему желанию. Если только не захочешь наконец обрести целостность. Ты чувствовал, как все твое тело отяжелело от гипса? Тебе не хотелось почувствовать, как точно так же тяжелеет твой член? – Она не делает к нему ни шага, но взгляд ее вызывает механическую реакцию его плоти. От этого взгляда и вида объемного изображения его тела со швом между ног его член твердеет.

– Если хочешь, я могу тебя загипнотизировать, тогда ты ничего не почувствуешь.

– Загипнотизировать? Как Андерс коня?

– Да. Андерс меня научил. Конечно, я бы предпочла, чтобы ты был в сознании, потому что я не уверена, что под гипнозом у твоего члена будет правильная форма.

Он непреклонен. Внезапно рассвирепев, она бросается на него, хватает за волосы и бьет головой о стену, вопя: «Дай! Дай! Ну дай же! Ты дашь, наконец!»

Артур не хочет сопротивляться. Он принимает удары, но не отвечает на них. Она ничего больше ему не даст, он от нее ничего не примет.

* * *

Прошла неделя. Пластмассовое тело Артура лежит на так и не распакованных коробках. Клер оставила прикрепленные к стенам скотчем кривые, графики, списки тарифов на косметические средства. Перегородку между двумя квартирами снесли, остался только контур голого камня. Этот проем никому не нужен – каждый спит у себя, она в квартире номер один, он в квартире номер два. И только Янус бродит ночью из одной квартиры в другую.

Артур берется сообщить домовладельцу. К телефону подходит Воларслен-младший и жалуется дребезжащим дискантом на то, что никто никогда не задерживался в этой квартире.

– Почему? – спрашивает Артур с деланым интересом.

– Если бы я знал, месье. После пожара никто в ней не задерживался. А ведь это же было так давно.

– После пожара, – повторяет про себя Артур. Между вами не должно быть ничего красного.

* * *

«Алло? Артур, дорогой друг, здравствуй. Нет, я не могу, мне нездоровится. Но я могу ответить на вопросы по телефону. Она нашла кассеты? Ты поступил неосторожно. Сильно поссорились? Естественно. Ты отказался играть в игру до конца. Для нее отказ непривычен. Привередливая женщина. Когда она покинет квартиру, ей станет тебя не хватать. Это тебе на руку. В воскресенье? Она съезжает в воскресенье? Тогда послушай: будет неожиданность. Затруднения с выездом».

* * *

Воскресенье. На лестнице Артур встретил грузчиков, которые тащат диван-кровать Белы. Ему остается только перешагнуть его. Двери квартиры открыты. Он сжимает лежащие в кармане пиджака ключи от забот.

– Это я.

– Входите. Чего вы ждете? Чтобы я вам открыла?

Она снова говорит ему «вы», но сейчас не время заострять на этом внимание.

– Здравствуй. Как поживаешь?

– Замечательно!

Их голоса отдаются эхом от стен опустевшей квартиры. Он переступает порог. Пластмассовая скульптура прислонена к стене. Она служит вешалкой, кто-то из грузчиков накинул куртку на голову без лица. Бригада, которая уже вынесла из квартиры почти все вещи Клер, возвращается с диваном несолоно хлебавши. «По лестнице не проходит. Сейчас обвяжем и спустим через окно. Только спустимся за веревками и ремнями. Мужика резинового тоже забираем?» Клер кивает. Живой Артур видит, как его уносит грузчик Они с Клер остаются в почти пустой комнате, на разных концах непокорного дивана. «Вам больно?» – бросает она ему. Он не отвечает. «Вы такой гордый».

– Как это нет ремней? Кто готовил грузовик? Ты! Кто отвечает за ремни? Ты! Ну вот, весь день насмарку. Придется вызвать кран. Целый час потерян. – Бригадир разводит руками. – Прошу прощения, мадам. Придется дожидаться подъемника.

Бригада усаживается на ступеньки.

– Чтобы провести время, – начинает Артур, – я расскажу тебе кое о чем.

– О вашей личной истории, я полагаю.

– Начало ты уже знаешь.

– Хватит ломаться. Читай.

– Я не читаю, я буду рассказывать с того места, на котором закончил в прошлый раз. – Артур делает глубокий вдох. – Серж Максанс предложил поиграть в игру: «Артур, вот волшебная картинка. Посмотри на нее внимательно и спрячь под левой рукой. Потом скажешь мне, что ты видел. Помни, ты смотришь только один раз, потом нельзя. Если сплутуешь или покажешь мне рисунок, то он пропадет».

Артур рассмотрел рисунок и спрятал его. Прежде всего он по привычке поднял ладони, чтобы показать, что он видел, знаками. Но Максанс сразу закрыл глаза. Он хотел не видеть, а слышать. Каждый раз доктор усложнял задание, добавляя новый рисунок. Через несколько недель Артур получил для описания целую стопку картинок. Тогда он сложил оружие, заговорил и описал их все. Он начал с самых первых, оказывается, он их не забыл: яйцо и молоток. Это его первые слова. Он продолжает, вспоминает все картинки с других сеансов: акация, луна, шляпа, свеча, гроза и песок. Покинув тишину и перейдя к слову, Артур заметил, что у него хорошая память. Он сразу заговорил безукоризненно грамотно. Это обескуражило его мать, да и не только ее. Профессор Максанс успокоил ее и завязал с этой жесткой и соблазнительной матерью до грусти плотский роман.