Жоан-Фредерик Эль Гедж - Низкий голос любви

• Название: Низкий голос любви
• Автор: Жоан-Фредерик Эль Гедж
• Издательство: РИПОЛ классик
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-7905-4723-0

Роман французского писателя Эль Геджа стоит особняком от большинства произведений современной зарубежной литературы. Лиричен ли он? Безусловно. Весел ли? Несомненно. Эротичен? Да! А еще он чрезвычайно, обнажающе психологичен.

История абсолютно безумной любви, манипуляции, гибели. «Низкий голос любви» – роман о женщине, которая при всей своей ранимости, способна уничтожить мужчину, вознамерившегося ее спасти. Эту погибающую губительницу зовут Клер. Желая изменить свой слишком низкий голос, она обращается к специалист Артуру Летуалю. Постепенно связь между ними крепнет, Между ними все чувственно, и сам голос разжигает страсть: на расстоянии, по телефону, они внушают друг другу желание, удовлетворение которого, стремятся отсрочить.

Они знали, что желают друг друга, но не знали, чего друг от друга хотят…

---

В гараже стоит его готовый кабриолет «Это настоящее ископаемое, доктор, но мы ему вправили позвоночник, – смеется механик, поглаживая капот. – Хотите, и вашим займемся?»

Свет в кабинете не горит. Он заходит в чуланчик, служащий складом, и выкатывает тележку на колесиках. Среди ночи, несмотря на свой ортопедический корсет, он вывозит коробки из квартиры, и каждая коробка пронзает его затылок острой болью. Он загружает их в лифт, посылает кабину и спускается по лестнице. Он не собирается больше жить в одном доме с собственным расчлененным телом. Он паркует кабриолет перед домом и загружает весь багаж в машину. Заводит мотор, едет через Париж Из бравады он хочет поехать через площадь Виктуар, приближается к ней, содрогаясь, но дорога закрыта, здесь должен проехать правительственный кортеж. Он сворачивает, выезжает через ворота Пантен. Удары сердца вторят переключению скоростей. Подъезжая к цели, он гасит фары и снижает скорость. Главные ворота закрыты. Его взгляд привлекает надпись на фронтоне. Что-то изменилось. К формулировке, выгравированной на камне, добавился вопроса тельный знак.

Смерть освобождает?

Он едет вдоль стены по улице Пти-Рюиссо. Интересно, в день похорон Станислава Дорати могильщик сказал правду? Доехав до входа, он паркуется. Улица пустынна – как и днем, наверное. Вот и низкая деревянная дверь с двумя ржавыми петлями. Он открывает багажник, достает небольшую тележку на колесиках, раскладывает ее, укрепляет штифтами и нагружает ее семью коробками. Ему придется сделать три перевозки. Тележка трясется по булыжникам, коробки ударяются друг о друга. Он без труда находит нужное место. Даже не нужно читать имя, выгравированное на плите.

ЛУИ ЛЕТУАЛЬ 1934 – 1963

Он сгружает с платформы коробки и уходит за оставшимися. У него мало времени. Еще не начался ночной обход сторожей. Перевезя все тринадцать коробок, он берется за работу. Закончив, он устало присел отдохнуть. Он переоценил свои силы; совсем тепло. Уронив подбородок на край ортопедического воротника, он заснул. Он слушает.

Я разлюбил спать. Мягкая, теплая и влажная земля наполнила мои углубления, мои орбиты, павильоны моих ушей, воронку пупка. Они положили меня сюда. Они правильно сделали. Я в моей любимой позе: я лежу. Мне эта поза всегда нравилась. В ней я испытывал удовольствие, чувствовал себя защищенным – эта поза не знает себе равных. Сейчас день? Или ночь? Впрочем, теперь для меня это не важно. Я возвращаюсь в землю. Я вращаюсь с ней. Мое тело слилось с ее округлостью Я больше не чувствую голода, не чувствую жажды, не чувствую холода – ничего не чувствую. Я свободен. Боже мой. Если Бог есть Если птица сядет на эту коробку, которая сейчас служит мне домом, почувствую ли я коготки ее лап, немногие граммы ее плоти и перьев? Сомневаюсь. Однако же мне не в чем более сомневаться. Дело не в том, что я не чувствую ничего – я чувствую, да, но другое. Если существуют слова, порождающие подобное, смогу ли я их сказать? Услышали бы меня? Вряд ли. Запах влажной земли восхитителен. Один. В этот час, когда землю почти перестали сокрушать машины людей. Наконец. Один.

Я устроюсь здесь навсегда. Я отдам кожу, мышцы, сухожилия, кости, нервы и вены червям. Нет, не надо больше называть их червями. Это звери земли, которые приняли меня в свой дом. Здесь царствует червь. Позволить ему грызть палец ноги, не испытывать ничего ни брезгливости, ни боли, только это голое осознание. Что за опыт. У меня нет чувств, полная анестезия. Я постепенно размягчаюсь. Моякожа теряет упругость. Освобожденная от наполнявшей ее плоти, она повиснет на отростках моего скелета. Дыры во мне. Я достигну самой завидной консистенции. Ничто не держит, ничто больше не защищается. Мало-помалу я отдамся весь, перестану цепляться за то, что было мной. Мои кости замедляют процесс. Они – последняя твердыня.

Артур уснул. Он больше не слушает, он говорит.

Папа, я разлюбил спать. Папа, я знаю, ты не проснешься, но когда ты проснешься, я буду здесь. Папа, ты слышишь меня, там, внизу? Я говорю с тобой, а ты меня не слышишь. Мне совсем не нравится, что ты ушел. Так давно. Мне нужны твои слова, каждый день. Ты больше не обращаешь на меня внимания. Тебе хорошо там, где ты есть? Тебе там лучше? Наверное, да. А мне не лучше там, где есть я. Ты меня подождешь? Папа, если ты ничего не ответишь, я рассержусь, а когда мы сердимся, мы начинаем мелкую войну сами с собой.

Артур сжимает кулак.

Он просыпается со сжатым кулаком. Рядом с его головой на камне, прямо на его тени, лежит цветок со сломанным стеблем. Он не один. Муравей бегает в тени цветка и заползает в трещину на плите. Он наклоняется, приблизив губы к щели. Муравей, скажи ему. Не видно, чтобы муравей выполз – он спустился вниз, как посланник Артур сел на край камня его подошвы скрипнули по гравию, он ждет. Муравей-путешественник вылезает из щели, бежит по камню, поворачивается с усилием, тащит за собой какое-то сухое и прямое волокно, такое же черное, как он сам. Артур разжимает кулак На ладони – четыре кровавых полумесяца: следы ногтей. Муравей тащит по камню свою находку. Артур крадет ее кончиком пальца. Ночной сторож направляет на него фонарик и водит по нему лучом.

– Что вы здесь делаете? Что это за яма?

– Я пришел, чтобы похоронить себя, – шепчет Артур.

– Громче, не слышу. Забирай это все, и марш отсюда. Считай, что на этот раз ты легко отделался.

– Легко отделался, – повторяет Артур. Куски его тела разбросаны, они словно плывут над землей, как мелкие отколовшиеся льдины, которых мореплаватели страшатся больше, чем самого айсберга. Он довозит все до машины, сторож провожает его и закрывает за ним дверь. Медленно проезжает мотоцикл.

Утром он вернулся в Компанию де Сандр. Он сложил все тринадцать коробок на разгрузочную платформу. На тринадцатую положил ключ от забот. Он смотрит на желтое пламя кремационной печи. Когда он выходит, четырнадцатый кусок остается в кармане его плаща. Это продолговатый предмет, завернутый в кусок ткани, согнутая палка с утолщенным концом, которую ему срочно изготовил на заказ протезист.

* * *

Артур сдает свой плащ в гардероб Общества фониатрии; в кармане у него сделанная на заказ четырнадцатая часть тела – талисман, противоядие, с которым он не расстается. По такому случаю он надел пиджак, который был на нем в день пробуждения К в клинике, после операции. По окончании прений он подходит к трибуне и здоровается с Сержем Максансом. Подстриженная борода и старомодные усы профессора пробуждают еще свежий образ принца Салины в «Гепарде». Со снисходительностью наставника Максанс спрашивает у немого мальчика, ставшего его самым блестящим учеником, о той пациентке, которую он к нему направил.

– Даже не спрашиваю вас, нашли ли вы с этой молодой женщиной решение проблемы. Убежден, что вы выбрали правильные методы работы. Ее случай представлялся мне деликатным. Именно поэтому я направил ее к вам. А теперь я рад видеть вас здесь, на этой конференции, в прекрасной форме.

– Я не мог не прийти, Серж. Не мог не послушать ваше выступление.

Артур краснеет. Максанс чуть улыбается, подкручивая ус двумя пальцами.

– Вам понравилось?

– Очень, очень хорошо! – провозглашает Артур с излишней самоуверенностью. Он сует руку в карман. Его пальцы нащупывают лист бумаги, он вынимает его и расправляет. Вот что он читает: «Мой жестокий принц, я люблю тебя. Клер». В эту секунду его сердце пропускает удар.

* * *

В этот вечер Максанс и Летуаль ужинают в «Оксиринке». Когда наступает время десерта, Артур кладет четырнадцатый кусок в тарелку профессора. Тот холодно изучает предмет и кончиком вилки перекатывает его, убирая с тарелки.

– Собственно говоря, что это такое? – наконец спрашивает он.

– Кусок меня самого – единственный, что не досталсятой пациентке, которую вы ко мне направили.

– Благодарю, я уже сыт. Как поживает ваша мать? – Вопрос отличается вежливой бестактностью – таков стиль блистательного практика. – Я не видел ее целую вечность.

– Ятоже не видел ее целую вечность.

– Возможно, наши вечности были разными. Простите меня…

– За что?

– Я на минуту отойду.

Артур пользуется его недолгим отсутствием, чтобы бросить четырнадцатый кусок в аквариум. Мурена невозмутима. Она заглатывает его одним движением челюстей. Артур Летуаль чувствует, что стал чуть-чуть легче.

* * *

Он ничего больше не узнал о К Он долго жил один, вдали от всех женщин,в затворничестве плоти. Он убивал время. Он не убил ни ненависти, ни любви. Если когда-нибудь он войдет в жизнь женщины, он попытается ее тронуть. Но не изменить и не исправить.

Примечания

1

Dangereux – опасный. – Прим. пер.

2

Игра слов: sinister (лат.) – левый, sinistre (франц.) – мрачный, – Прим. пер.