Юрий Бегунов - Александр Невский

• Название: Александр Невский
• Автор: Юрий Бегунов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-235-02549-0

Книга посвящена великому князю Александру Ярославичу Невскому (1220–1263), одному из крупнейших политических деятелей средневековой Руси и почитаемому русскому святому. Привлекая новые, ранее не известные источники, автор воссоздает широкую картину жизни Руси в эпоху княжения Александра Невского. Значительное внимание уделено также истории почитания святого и благоверного князя в России XIII–XX веков, а также литературной истории Жития Александра Невского.

---

Путь в Каракорум был тяжелейшим, ни с чем не сравнимым испытанием езды верхом и в кибитке по безводной степи, через земли тюркских народов — кипчаков, карлуков, каганлы — по нынешнему северному Казахстану до озера Байкал, а далее на юг, через пустыню Гоби к истокам Амура. Там на исторической родине монголов в 1220-е годы была построена столица обширнейшей империи — город Каракорум.

Это была страна, где народ не пахал, не сеял, где не было ни хижин, ни домов, а только войлочные палатки и шатры, где люди одевались в шкуры животных, где жили разведением скота, охотой да рыбной ловлей, где ели рис, просо и молоко, сыр, мясо домашних животных.

В дороге путники испытывали большие страдания от голода, холода, стужи, иногда — от жары. Почти все бояре умерли в пути. Только несколько человек остались в живых, и среди них — великий князь.

Наконец, добрались до монгольской столицы на реке Орхон, где их приветливо встретили вельможи великой ханши. Они проводили великого князя в роскошный шатер, который находился тут же, на окраине города. На следующий день пошли осматривать столицу. Каракорум — громаднейший город, опоясанный глиняной стеной, с четырьмя воротами. Город был одноэтажным. Внутри тянулись бесконечные ряды и вереницы шатров, предназначенные как для знати, так и для простолюдинов. Роскошью выделялись шатры мурз, темников, чиновников и вельмож. Похуже были шатры у слуг, ремесленников, работных людей. Население было многоязычным. Звучала монгольская, татарская, персидская, хивинская, китайская, уйгурская, маньчжурская, арабская речь. Были даже немцы и французы, которые служили за жалованье в войске, при дворе или как ремесленники и архитекторы. В городе находилось множество храмов всех религий: католические, православные, несторианские, буддийские, мусульманские. Временами попадались языческие кумирни всевозможных азиатских народов, имена которых великий князь не мог запомнить. Зато запомнился шумный восточный базар и разноязыкая, в красочных одеждах толпа, которая без конца что-то покупала и продавала, запомнились восточные менялы и ростовщики — предтечи современных банкиров… А вот и громадный двухэтажный богато украшенный дворец великого хана, находящийся за городом. Перед ним — большая площадь со множеством фонтанов и украшений в виде золотых и серебряных статуй, птиц, зверей, диковинных животных и т. п. Глаза разбегались от этого невиданного великолепия, по сравнению с которым дворцы из сказок «Тысячи и одной ночи» могут показаться блеклыми и серыми.

В тронной зале из мрамора принимались иностранные посольства. Великий хан или ханша Туракина восседали на огромном троне, находившемся на возвышении. Трон был украшен золотом и серебром, искусными фигурками, листьями и цветами из металлов, драгоценными камнями.

Повсюду стояли вельможи, чиновники и слуги в красивых одеждах. На площади вельможи разъезжали на богато убранных конях в роскошных одеждах. Одежды каждый день менялись. Если в первый день все были одеты в белое, то во второй — в зеленое, в третий — в голубое, в четвертый — в золотистое, в пятый — в красное. У коней уздечки, седла, подпруги, нагрудные бляхи сияли золотом и серебром. Но при этом во всем проступало какое-то варварство, нелепица, безвкусица, нечистоплотность (монголам нельзя было мыться!).

Иногда ханы переезжали с места на место в пределах города, и за ними тянулись огромные обозы со снедью, припасами, кумысом, водой и винами в сопровождении слуг, чад и домочадцев, охраны. Перевозились несметные богатства, но при этом никто ничего не воровал. Честность во всем была повсеместной и потрясающей.

Ханский шатер походного типа утверждался на четырех столбах, обшитых золотыми листами. Ковры, золото и драгоценности украшали его внутри и снаружи. Вокруг обширных станов в пределах города и на окраинах паслись бесчисленные стада, состоящие из лошадей, верблюдов, коз, овец и коров.

Проходило время, а о Ярославе как будто позабыли. Как свидетельствует Плано Карпини, «татары более горды, чем другие народы, и презирают других, не обращая внимания на знатность тех, с кем имеют дело».

Ведь великий князь был в числе четырех тысяч других гостей, которые съехались со всех сторон света от покоренных народов на коронацию монгольского императора. Им посылались припасы, кормление — и не более того!

Наконец, в апреле 1246 года великого князя Ярослава приняла ханша Туракина, и после обычных в таких случаях обрядов и принятия дорогих подарков милостиво разговаривала с ним, пообещав русскому князю покровительство в обмен на его покорность и покорность его народа.

Процедура избрания хана продолжалась в Каракоруме четыре года и завершилась только 24 мая 1246 года. Вскоре воссевший на престол великий хан Гуюк принял великого князя из далекой Русской земли.

Молодой хан, небольшого роста, с красноватым лицом с монгольскими чертами, сидел на троне в великолепном шатре восточной работы, сделанном из дорогой белой ткани, украшенном изнутри золотом и драгоценными камнями, которые горели и сверкали при свете светильников. Его трон был из слоновой кости, обрамленный золотом и драгоценными камнями. Это была работа русского пленного умельца Косьмы, золотых дел мастера.

Последовали все те же обычные церемонии, унизительные для Ярослава: все то же вручение подарков, обмен посольскими речами. Наконец великий хан передал князю новый ярлык на владение великим княжением и золотую пластинку — пайцзу. Гуюк был надменен, властен и презирал всех, кроме монголов. Он готовил новый смертоносный поход в Европу ради установления мирового господства. И, может быть, только его ранняя смерть избавила мир от новых рек крови, от разрушения городов, храмов, церквей, монастырей, дворцов, от уничтожения всех памятников искусства.

Во время беседы с ханом Ярослав не забыл и про своего сына князя Александра, получив за него ярлык на Новгородское княжение. И ростовских князей не забыл тоже: испросил Ростовский удел для детей князя Василька Бориса и Глеба. По малолетству братьев Васильковичей и с согласия княгини Марии Михайловны Ростовской областью правил сам великий князь Ярослав Всеволодович.

Однако развязка каракорумской поездки князя Ярослава оказалась трагической. Несмотря на внешне благожелательное отношение к нему, ханша Туракина, враждебная Батыю, не пожелала допустить утверждения сарайского ставленника главой всей Руси. Злоба душила ее и побуждала на крайние поступки. По свидетельству все того же Плано Карпини, великий князь был отравлен ханшей. Она позвала его в свой шатер и угостила ужином. Выпив из ее рук чашу с отравленным вином, великий князь почувствовал себя плохо. Он с трудом добрался до своего шатра, там слег и через семь дней скончался. Перед смертью великий князь успел продиктовать своему писцу завещание, текст которого сохранился в поздних редакциях Жития святого Александра Невского. Вот что оно гласило:

«Благословение чадом, шести сыновом.

О возлюблении мои сынове! Плод чрева моего — храбрый и мудрый Александре, и споспешный Андрей, и удалый Константине, и Ярославе, и милый Даниле, и добротный Михаиле! Будите благочестию истинии поборницы и величествию державы Русьския Богом утверждении настольницы! Божия же благодать, и милость, и благословение на вас да в земли Суждальстей умножится в роды и роды во веки. Аз уже к тому не имам видети вас, ни в земли Суждальстей быти: уже бо сила моя изнеможе и жития кончина приближися. Вы же не презрите двоих ми дщерей Евдокеи и Ульянии, сестер ваших, уже бяше им настоящее сии время горчайши жельчи и пелыни, понеже матери и отца лишени суть. Изнемогая болезнию от многих истощений и нужи, предаю со многим благодарением душу свою в руце Богови во иноплеменных землих. Месяца сентября, в 30-й день. Лета 6754(1246)-го. Аминь».

И так скончался. Владимирский летописец позднее записал под тем же годом благочестивое сказание, прославляющее подвиг страдальца великого князя Ярослава: «Что убо сего больши яко же Святое Писание глаголет, еже положити душу свою за други своя? И тако сий приснопамятный, великий князь Ярослав в дальней земли, в Канове Орде, положи душу свою за святыя домы церковныя и за веру христианскую и за вся люди земли Руския! И за это причьте его Бог ко избранному своему стаду праведных селения».

Воскресенская летопись, составленная в XVI веке, сообщает, что причиной отравления великого князя стал донос черниговского боярина Федора Яруновича. Тот будто бы узнал, что князь Ярослав в присутствии рыцаря Жемера пообещал папскому легату Иоанну дель Плано Карпини перейти в католическую веру. А для монголов союз Руси и Рима был крайне опасен… Впоследствии Федор Ярунович был узнан в толпе во время похорон великого князя во Владимире и убит.

О гибели Ярослава сообщает и современная ему Волынская летопись: «Ярослава великого князя зельем умориша…»