Ирина Лобановская - Неземная девочка

• Название: Неземная девочка
• Автор: Ирина Лобановская
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9524-2606-1

Внезапная смерть школьного приятеля, бывшего возлюбленного, словно встряхнула Нину, вытолкнула ее из спокойного течения привычной жизни. Она не задумывалась, счастлива или нет. Для нее стало необычайно важно не только понять все обстоятельства странной гибели одного из самых близких ей людей. Молодая женщина нуждалась в ответе и на другой, самый важный в жизни вопрос: остались ли в ней еще силы, чтобы по-прежнему жить в согласии с самой собой, верить, надеяться, любить?

---

Мать и отец недоуменно переглянулись. И мать неуверенно спросила:

— Библию?

— Нет! «Робинзона Крузо». И я лично согласна с этим просветителем. Раннее чтение действительно ни к чему. Ну зачем ребенку нужны книги? Ему хочется поиграть, поскакать, по деревьям полазить! Однако взрослые пихают ему книги и назойливо твердят: читай, читай, а не то тупицей вырастешь! А почему, собственно? Всему свое время — налагается по деревьям малыш, набегается по дворам, подрастет маленько — и сам попросит книгу. Я на своей шкуре все это испытала. Тебе совсем не хочется ничего читать, а тянет бегать-прыгать, разведывать тайны кошек и колодцев, но родители торжественно вручают книгу, а если ты ее не читаешь, начинается дикий крик. Я часто с этим сталкивалась в своей жизни, потому и понимаю… И что характерно — сейчас я библиоманка, причем стала ею сама по себе. Просто начала читать в подростковом возрасте. Поэтому так ли уж не прав был тот утопист?

Отец возмущенно развел руками. «Съел?» — со злобным удовлетворением подумала Нина, хотя далеко не все поняла.

Читала бабушка действительно очень много. С годами чтение стало ее насущной потребностью, почти сутью. Юлии Ивановне нравилось отыскивать в книгах общее на первый взгляд в несоединимых людях. Книги пришли к ней как единственные верные умные собеседники (Нина была еще мала), часто очень интересные, с которыми можно молча спорить, не соглашаться или соглашаться, верить им или не верить.

— Без царя в голове! — часто говорил о Нине отец.

Его тонкие губы-ниточки становились еще тоньше от иронической усмешки.

И когда Нина, наконец, увидела портрет Николая Второго, потом Ивана Грозного и узнала, что это — цари, то очень заинтересовалась. Долго их рассматривала, а потом сказала:

— Вот кого, оказывается, у меня нет в голове!

Бабушка долго смеялась, а потом заявила:

— Можно предсказать прекрасную будущность лишь тому народу, среди которого живет естественное уважение к ребенку. Как, например, в Финляндии и Японии.

Она была очень спокойным человеком, жила размеренно и несуетливо.

— Что бы ты ни делала, никогда не волнуйся. Ни по какому поводу, — учила она Нину.

Однажды отец, не вынимая изо рта сигарету, случайно разлил в ванной ацетон, которым мать смывала лак с ногтей. Уронил столбик горячего пепла — и полыхнуло…

Нина, уже неплохо натасканная бабушкой и матерью, метнулась к телефону, набрала ноль-один и заорала оглушительным фальцетом, объятая ужасом:

— Пожар, горим!

На том конце провода решили, что ребенок хулиганит, и начали читать нотации.

— Девочка, такими вещами не шутят! — строго сказали ей. — Положи трубку. В это время, возможно, до нас дозванивается тот, у кого и вправду пожар.

Нина совсем распсиховалась:

— Да у нас тоже пожар! В ванной! Мы правда горим! Я не вру!

Тогда трубку взяла бабушка, Отец тем временем пытался залить пламя водой.

— Вы понимаете, мы и в самом деле, в некотором роде… э-э… так сказать, горим, — сказала бабушка.

Потом, когда огонь совместными усилиями отца и приехавших пожарных потушили, отец страшно ругался:

— Нет, ну, Юлия Ивановна! Вы уж прямо совсем! Надо же умудриться произнести: «Мы в некотором роде, так сказать, горим»! Это вроде «я немножко беременна»…

Бабушка отмалчивалась.

Когда Нина пошла в первый класс, умерла тетя Римма.

Нина считала ее второй по красоте в этом мире после матери. И не ошибалась. Нежное лицо тети, всегда слабо окрашенное по-утреннему робким, едва разгорающимся, но так и не способным разгореться до конца румянцем, было необычно тонким. Если бы тетя улыбалась хоть изредка, она стала бы настоящей красавицей, но она почему-то никогда не улыбалась. Даже когда возилась со своей маленькой Женькой. Тетя Римма была вдова.

— А что эта такое? — спросила Нина бабушку, услышав впервые это слово.

— Это женщина, у которой умер муж, — нехотя объяснила бабушка.

Нина ахнула, потрясенная, и больше спрашивать ничего не стала. Что такое «умер», она уже знала, но утешала себя мыслью, что и с ее родителями, и с бабушкой, и, конечно, с ней самой это случится не скоро. До этого еще пока очень далеко.

Позже бабушка рассказала Нине, что муж тети Риммы поехал с ней вместе в выходной к друзьям за город кататься на лыжах — Женьке только полгода было, — выпил, помчался на лыжах с горы и на всем ходу врезался в дерево. Сломал позвоночник. Умер сразу… На лыжах он катался прекрасно, даже участвовал в каких-то там лыжных гонках.

— Две дочки у меня, и у обеих жизнь не задалась, — горько вздохнула бабушка. — А ведь как в тот злополучный день Римма не хотела ехать за город, как не хотела… И Сашу своего отговаривала… Словно чуяло ее сердце.

И Нина опять ни о чем не спросила. Почему не задалась жизнь матери, было понятно без лишних слов.

Иногда бабушка принималась просить дочь и зятя отвезти ее в Германию.

— Ладно, мама, как-нибудь потом, — привычно отговаривалась Нинина мать.

Отец всякий раз возмущался:

— Нет, ну, Юлия Ивановна, ну как вы себе это все представляете? Что, вас там ждут с распростертыми объятиями? Это еще в ГДР можно съездить через «Спутник», а в ФРГ? Да и зачем вам это? Неужели вы верите, что там кого-то найдете?

Бабушка грустнела, садилась у окна и долго-долго смотрела на темнеющее вечернее небо. Нина в эти минуты молча подходила к ней и утыкалась носом в ее колени. Бабушка гладила ее по голове. Рука у нее подрагивала.

— Вот возьму тебя, звездочка моя ясная, да и уеду с тобой в Германию, — мечтала бабушка, беспомощная, как ребенок. Нина в эти минуты ее очень жалела. — Возьму и уеду… Что мне тут делать, с этим… — Она грозно смотрела в сторону двери, имея в виду зятя.

Нина согласно, с удовольствием кивала, тычась носом в бабушкины ноги. И думала: почему мама, такая красивая, хорошая, добрая мама выбрала себе такого… И не находила ответа.

— Сколько ни возражай — он тебя будто не слышит. Бесполезно говорить с людьми, которые не умеют слушать. Такие люди всегда твердят о своем, почти не слушая друг друга. И помощи от таких никогда не дождешься. Заболею если… У некоторых людей сердце из камня. Кто тут виноват? Никто и каждый. А может, наше время, не знаю… Я не утверждаю, что он плохой человек. Я говорю только, что он постоянно не прав. Он в высшем классе по своему положению в обществе, зато в низшем — по своему умственному развитию. Ты поедешь со мной в Германию, Ниночка? — спрашивала бабушка.

— Поеду, — бормотала Нина, хотя ей было бы страшно расстаться с матерью. Но все равно…

И эта таинственная Германия, по которой так тосковала бабушка…

— Бабушка, — каждый раз просила Нина, когда видела, что бабушка вновь запечалилась, особенно после очередного спора с отцом, — расскажи мне опять по Валечку. Как вы с ней решали задачки… Как к ней приезжал мальчик…

— Про Валечку? — улыбалась бабушка. — Тебе не надоело? Звездочка ты моя ясная…

Нина старательно мотала головой:

— Нет, не надоело. Расскажи, бабушка! И про моего деда Диму. Как он пел свою песню…

Бабушка вставала и плотно закрывала дверь в комнату. И начинала свой рассказ, который Нина давно знала наизусть…

Глава 3

Первое свидание Зиночке Борис назначил в самом центре. Просто ничего другого в Симферополе он пока не знал. Кругом гомонила вечерняя суетливая толпа, напоминая кипящий овощной суп. Люди куда-то спешили, хотя куда уж так торопиться вечером? Но все они были на взводе, как старые механические часы. Их пружины, опасно заведенные до отказа, почти перекручивались и заставляли всех мчаться, словно удирая от погони, отчаянно нестись, теряя чувство времени и гармонии с миром.

Борька вырос в Москве, но привыкнуть к городской суете и бешеному ритму, к несоразмерной ни с чем скорости, непонятной и ничем не оправданной, никак не мог. Да и не старался привыкнуть. Он все равно жил по-своему, отчужденно, в стороне от мегаполисного галдежа, по возможности всячески избегая его.

Но сейчас так уж получилось: ресторан, центр, круговерть… Да и Зиночка, видно, совершенно не замечала городского безумия и вечной спешки, поэтому Акселевич решил потерпеть. И не пожалел об этом. Неожиданно выяснилось, что он просто сейчас не видит, не замечает окружающего, абсолютно ничего вокруг не слышит, кроме одной лишь Зиночки. Крымский город словно исчез, растворился в своих собственных размытых влагой огнях, скрылся в вечернем сыром сумраке — его не было. Может быть, он вообще перестал существовать? А все вокруг — призраки, иллюзии, привидения? Была и оставалась одна только Зиночка, улыбнувшаяся Борьке неуверенно, доверчиво и приветливо.

Она оказалась так наивна и простодушна, что даже не потрудилась умышленно припоздниться, не додумалась специально опоздать на свидание, чем всегда развлекаются прожженные опытные кокетки. Борис вспомнил своих многочисленных девок и усмехнулся. Им очень нравилось заставлять себя ждать. Вечно опаздывающие, притворно сокрушающиеся по этому поводу, ненатурально себя ругающие: «Ах, опять я опоздала! Прости меня! Никогда не могу правильно рассчитать время. А ведь вышла сегодня заранее!» Лгуньи и лицемерки! Все как одна. Кроме Нины…