Вячеслав Фомин - Варяго-Русский вопрос в историографии

• Название: Варяго-Русский вопрос в историографии
• Автор: Вячеслав Фомин
• Издательство: Русская панорама
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-93165-272-6

В сборнике представлены монографии и статьи русских историков разных поколений - кроме новых исследований публикуются также работы русских историков, составивших золотой фонд отечественной исторической науки. В публикуемых работах затрагиваются практически все аспекты сложнейшего и столь важного для русской исторической науки варяго-русского вопроса и показываются истинные истоки Руси, тенденциозно трактуемые норманистами.

---

Антинорманизм и варяго-русский вопрос в трактовке филолога Мельниковой

Против историков-антинорманистов походом двинулись не только археологи. С ними плечом к плечу выступает Е.А.Мельникова, неприязнь которой к оппонентам с годами переросла в нечто большее. Более того, она раньше всех забила тревогу в печати, зорко усмотрев приближающуюся опасность, угрожающую научному благополучию норманистов. Еще в конце 2007 г. в интервью журналу «Русский Newsweek» Мельникова поделилась беспокойством, что «несколько лет назад среди историков произошел "ренессанс средневековья"», выразившийся в всплеске «антинорманизма, причем примитивного, основывающегося на работах середины XIX в. Этот всплеск был спровоцирован администрацией президента, это чисто политический заказ». И в качестве примера она привела, по ее словам, «нашумевшую "антинорманистскую" конференцию "Рюриковичи и российская государственность", которую некоторые историки считают патриотической пиар-акцией Кремля»[215] (состоявшаяся в Калининграде в 2002 г. Международная конференция была посвящена 1140-летию призвания варягов на Русь).

Но, во-первых, на этой конференции, прозвучало почти тридцать докладов и выступлений (в том числе Мельниковой), и среди них лишь три были сделаны с позиций антинорманизма. Во-вторых, автор настоящих строк, как участник той конференции, получил официальное приглашение на нее не от Кремля, а от непосредственного начальника Мельниковой, ректора Российского государственного университета гуманитарных наук и директора Института всеобщей истории РАН академика А.О.Чубарьяна. В-третьих, на всех заседаниях этой якобы «антинорманистской» конференции председательствовали только представители Института всеобщей истории РАН - Е.А. Мельникова, В.Д. Назаров, С.М. Каштанов, бывшие «антинорманистами» только тогда, когда это приносило им какие-то дивиденды, - в советское время. А возмущение Мельниковой, конечно, понять можно - впервые за многие годы, да еще на конференции такого уровня, да еще в присутствии большого числа слушателей спокойно была отвергнута монополия норманистов на истину. Приехав приятно провести время и в очередной раз в кругу своих мило побеседовать, как о близких родственниках, о норманнах и их роли в русской истории, они были неприятно удивлены тем, что есть, оказывается, иные мнения по поводу начальной истории Руси, в которой этим норманнам нет места.

Такого посягательства на святые для нее «истины» Мельникова, конечно, не могла снести. И ее беспокойство «ренессансом средневековья» все росло и рослой, наконец, проросло статьей «Ренессанс Средневековья? Размышления о мифотворчестве в современной исторической науке», которую журнал «Родина» опубликовал в 2009 г. (№ 3,5) и в которой представлен еще один ряд измышлений о варяго-русском вопросе и антинорманизме (норманисты словно соревнуются в том, кто из них по «оригинальнее» втопчет его в грязь). Ведь главное в ней - не разговор по существу, а попытка примитивно заболтать важнейшую проблему нашей истории и посредством логических ловушек и явного обмана ввести читателя в самое серьезное заблуждение (а так обычно поступают, когда нечего возразить). Показательно, что свои раздраженные «размышления» Мельникова начала не с главной цели - с антинорманизма, ибо норманисты несколько столетий не могут, при использовании огромного интеллектуального и политического ресурса, опровергнуть его положения, а с создания ему - а этот способ проверен веками - предельно негативного фона из исторических мифов, нелепиц и фальшивок, вызывающих законное негодование ученых. Из мифов, засоряющих и искажающих отечественную историю, это прежде всего мифы А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского, а из фальшивок - «Влесова книга».

И какие чувства у читателей, у профессиональных историков, прекрасных знатоков своих проблем, но не специалистов в варяго-русском вопросе, может вызвать антинорманизм, преподнесенный в такой грязной и дурно пахнущей упаковке, вопрос, конечно, излишний. Но Мельниковой этого мало. Стараясь вызвать негативное восприятие патриотизма перед своей «филиппикой» в адрес якобы и порожденного только этим чувством антинорманизма, она связывает создание «Влесовой книги» с «наивным патриотизмом, к которому - в условиях отрыва от Родины - тяготели многие русские эмигранты» (№ 3, с. 57). Хотя появление этой фальшивки евразийства, представляющего собой, по точной характеристике К. Раша, «самую подлую форму русофобии» и выросшего на почве, подчеркивал А.Г. Кузьмин, украинского национализма XIX в. и пантюркистской идеологии «младотурок» начала XX в., имело иные причины. Фальшивый характер «Влесовой книги» в свое время вскрыли В.И.Буганов, Л.П.Жуковская, А.Г.Кузьмин, Д.С.Лихачев, Б.А.Рыбаков, О.Н.Творогов[216] и др. В 1994 г., в самый разгар перекраивания нашей давней и недавней истории и появления большого числа фальшивок, против этой мощной кампании, лишающей нас прошлого, а значит и будущего, выступил только антинорманист Кузьмин, на страницах «Литературной России» назвавший авторов «дилетантских фантазий, чаще весьма ядовитого содержания», в том числе создателей «Влесовой книги», «мародерами на дорогах истории»[217].

Да выступил так, что ему этого до сих пор не могут простить почитатели «Влесовой книги», например, патриот РЖданович (см. газету «Новый Петербурга». 8 апреля 2010 г. № 13 (915). С. 4). Надлежит также сказать, что издательство «Русская панорама», в котором выходят работы С.А.Гедеонова, А.Г.Кузьмина, В.В.Фомина, сборники, посвященные развенчанию мифов норманизма, в 2000-2003 гг. выпустило восемь книг, со страниц которых ведущие специалисты разных областей наук показывают всю ложь «размышлений» Фоменко и Носовского о русской истории[218]. Но до 2009 г. норманист Мельникова своего голоса-протеста ни против «Влесовой книги», ни против творцов «новой хронологии» не подавала.

Теперь же в деле дискредитации антинорманизма все сгодилось. В том числе и поза борца с мифотворчествами «Влесовой книги» и Фоменко с Носовским, и, конечно, образ страшных антинорманистов, которым Мельникова посвятила раздел под названием - без кавычек! - «Немцененависть на новый лад» (но оставив всех в неведении, каким был «старый лад»). Тем самым выставляя их, в том числе перед зарубежным читателем, в качестве оголтелых экстремистов, разжигающих ненависть к немцам (а почему они оказались крайними?) своими печатными работами. Но ей мало и этого. И, чтобы уж окончательно замарать скроенный норманистами тандем «патриотизм-антинорманизм», Мельникова привязывает к нему товарища Сталина: «Патриотические мотивы - осознанно или подсознательно - доминируют и в возродившемся в 2000-е годы антинорманизме, как доминировали они в XVIII веке в полемике Михаилы Ломоносова с немецкими историками, в середине XIX века - в годы подъема славянофильства, в середине XX - в условиях сталинской борьбы с "космополитами"» (№ 3, с. 57).

А так как после распада СССР основы национального самосознания рухнули: «гордиться стало нечем, комплекс победителя сменился комплексом побежденного, старая система ценностей оказалась ложной», то, по ее заключению, «одним из ответов на идеологический дефицит» стало «возрождение антинорманизма - в его "гедеоновском" варианте, причем не только для широкого читателя, но и для людей, стремящихся найти или создать "национальную идею" в условиях идеологического кризиса. Задуманная как сугубо научная конференция "Рюриковичи и российская государственность", проведенная в Калининграде в 2002 году, превратилась в начало широкой кампании по рекламированию антинорманизма в СМИ» (№ 3, с. 57-58). На сей раз Мельникова сменила гнев на милость и уже не негодует на Администрацию Президента, якобы спровоцировавшую «примитивный антинорманизм» (на большее она, получается, и не тянет), и не преподносит калининградскую конференцию в качестве «патриотической пиар-акции Кремля».

Мрачных красок в портрет антинорманизма Мельникова добавляет еще тем, что характеризует его как посягателя на самое святое в науке - на свободу мнений, тогда как в исторической науке, взывает она к понятным чувствам читателя и вызывая у него понятное чувство к такому посягательству, «как правило, сосуществуют различные точки зрения на одно и то же явление, его различные интерпретации», и что «расхождения во взглядах на конкретные исторические события имели место даже в советское время» (№ 3, с. 58 и прим. 20). Слова Мельниковой о приверженности норманистов к «различным интерпретациям» варяго-русского вопроса - сенсационная новость, которая на проверку историографией оказывается очередным норманистским блефом. Вплоть до второй половины XIX в., констатировал в 1899 г. Н.П.Загоскин, поднимать голос против норманской теории «считалось дерзостью, признаком невежественности и отсутствия эрудиции, объявлялось почти святотатством. ... Это был какой-то научный террор, с которым было очень трудно бороться»[219] (и абсолютно ненормальную для науки ситуацию удалось переломить лишь гению С.А. Гедеонова).