Вячеслав Фомин - Варяго-Русский вопрос в историографии

• Название: Варяго-Русский вопрос в историографии
• Автор: Вячеслав Фомин
• Издательство: Русская панорама
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-93165-272-6

В сборнике представлены монографии и статьи русских историков разных поколений - кроме новых исследований публикуются также работы русских историков, составивших золотой фонд отечественной исторической науки. В публикуемых работах затрагиваются практически все аспекты сложнейшего и столь важного для русской исторической науки варяго-русского вопроса и показываются истинные истоки Руси, тенденциозно трактуемые норманистами.

---

Насколько же грамотно действует сам Носов, видно из его сопоставления в монографии «Новгородское (Рюриково) городище» (1990) южнобалтийского и скандинавского (североевропейского) материалов, в результате чего, точнее, как из ничего Рюрик стал у него скандинавом. Выше приведен перечень первого. Но надлежит заострить внимание на некоторых его пунктах и прежде всего керамике IX-X вв. Рюрикова городища, времени, по классификации археолога, начального этапа существования поселения. И это, в первую очередь, масса южнобалтийской лепной керамики (или, как он ее еще характеризует, посуды «ладожского типа»), тождественной, как им при этом подчеркивается, керамике нижних горизонтов Новгорода, «Старой Ладоги, других поселений Поволховья (Холопий Городок, Новые Дубовики, Любша и Горчаковщина), ильменского Поозерья (Георгий, Прость, Васильевское)», чрезвычайно близкой «керамике поселения культуры сопок у д. Золотое Колено на р. Мете. Посуда "ладожского типа" присутствует среди материалов Городка на р. Ловати, Пскова, Изборска, Тимеревского поселения, ряда других пунктов лесной зоны Восточной Европы».

Причем Носов отметил, что Г.П.Смирнова и В.В.Седов указывают этой керамике «параллели среди керамики западнославянских памятников северной Польши, междуречья Эльбы и Одера» (В.В.Мурашовой надо обязательно ознакомиться хотя бы с этим абзацем). В отношении раннегончарной керамики (процесс смены лепной керамики гончарной «произошел в первой половине X в... но первое появление гончарной керамики относится к рубежу IX-X вв.») Носов сказал, что она «также имеет многочисленные аналогии в западнославянских землях», «среди керамики севера Польши и менкендорфской группы на севере ГДР». А в хлебных печах он увидел «прямое археологическое свидетельство культурных связей поморских славян и населения Новгородской земли - связей, о которых неоднократно писали лингвисты и историки»[208]. Итак, имеется массив южнобалтийских древностей (чего стоит только лепная керамика), что прямо указывает на изначальное пребывание на Рюриковом городище немалого числа выходцев с Южной Балтики, следовательно, на основание ими этого поселения. Но данный массив так много значащих в археологии артефактов Носова ни к каким заключениям, кроме приведенных, не подвиг.

Другое, конечно, дело, когда он заводит разговор о штучном скандинавском материале (или что он под ним понимает). Тут и голос иной громкости, а выводы размаха, несоизмеримого с количеством и качеством этого материала. Так, по словам Носова, «оценивая материальную культуру Городища IX-X вв., следует подчеркнуть в ней очень сильную "вуаль" североевропейской культуры, что проявляется в наличии отдельных предметов скандинавского происхождения, вещей, сделанных в Приильменье, но сохранивших в стиле и орнаментике северные традиции...». И что из себя конкретно представляет эта «очень сильная "вуаль" североевропейской культуры», состоящая из отдельных предметов и содержащая, по характеристике Носова, «яркие скандинавские черты»?

Вот перечень этих отдельных предметов, отнесенных, по классификации скандинавских ученых, к «находкам скандинавского типа»: «2 равноплечные фибулы 58-го типа, по Я.Петерсену», 1 «скорлупообразная фибула типа 3711, по Я. Петерсену» и «обломки еще одной скорлупообразной фибулы - 48 типа, по Я. Петерсену», которые «обычно считаются наиболее характерными для "периода поздней Бирки" в Скандинавии, т. е. для X в.», «замкнутое кольцо от скандинавской, так называемой "кольцевидной фибулы"» («кольцо принадлежит к булавкам типа V, по классификации Л.Тунмарк-Нилен, разработанной для подобных украшений Бирки, оно ближе всего кольцу булавки из погребения № 873»), 2 ажурных навершия самих игл от булавок V типа («Одно из них сходно с навершием иглы из захоронения № 544 Бирки»), «целая орнаментированная игла от булавки с кольцом... По классификации Л.Тунмарк-Нилен, такая булавка относится к типу IV», «бронзовая булавка с отверстием, аналогичная булавкам группы В-12, по классификации Ю.Валлер, выполненной но материалам Бирки», «бронзовая позолоченная застежка, аналог которой, «только чуть меньших размеров», известен «из погребения № 857 могильника Бирки», «несомненно, на связи со Скандинавией указывает находка бронзового навершня туалетного пинцета.... Полная аналогия представлена в Бирке (группа С-16, по классификации Ю.Валлер)», бронзовая накладка от конской сбруи, украшенной орнаментом в стиле Борре, бронзовая литая бляшка, аналоги которой «имеются в Бирке, в погребении № 906», железная гривна с «молоточком Тора», отдельный «молоточек Тора», серебряная фигурка женщины - валькирии, «ничего не значившая для иноплеменника», «2 бронзовые подвески с идентичными руническими надписями», по форме аналогичные «металлическим амулетам, происходящим из скандинавских стран», «к числу скандинавских языческих амулетов эпохи викингов» относятся 4 кресаловидные подвески[209].

Констатируя, что изделия скандинавского облика появились на Городище «во второй половине IX в., но наибольшее их число приходится на X в.», что эти находки имеют «много аналогий в материалах Бирки...» и что на поселении «широко изготовлялись предметы скандинавского облика», Носов утверждает, что «такие культовые предметы, как гривны с "молоточками Тора", кресаловидные подвески, амулеты с руническими надписями, фигурка валькирии, не могли попасть на Городище как объект торговли, они подтверждают пребывание на поселении выходцев из Скандинавии» (хотя, к слову сказать, серебряная фигурка т. н. валькирии могла заинтересовать любого, все же драгметалл, и этому любому совершенно не было дела до того, что она означает. Тем более, если эта вещь давно уже гуляла по рукам несведущих о ее назначении. К тому же история знает множество примеров, когда культовые предметы - христианские, мусульманские, иудейские, иные ли, сделанные из золота, серебра, усыпанные драгоценными камнями, спокойно забирались иноверцами в качестве трофеев и в своем первозданном виде сохранялись веками, продавались, обменивались и даже приспосабливались к чуждым традициям).

Сделав допуск о пребывании скандинавов на поселении из-за «очень явственной вуали североевропейской, общебалтийской культуры», Носов на его основе делает другой допуск: что «по своему этническому составу в IX-X вв. Городище являлось славяно-скандинавским поселением», уверяя при этом, что присутствие там скандинавов «полностью соответствует той исторической обстановке, которая сложилась в Поволховье в конце I тыс. н. э., как мы ее представляем сейчас по сведениям письменных источников и археологическим материалам» (по заключению шведского археолога И.Янссона, поселения типа Рюрикова городища в Скандинавии неизвестны)[210]. Вот первый вывод, наглядно показывающий, как спокойно можно «манипулировать археологическими памятниками в зависимости от концепции того или другого исследователя» (от его представлений). Есть реальное Городище, существовавшее с середины IX в. как крупное торгово-ремесленное и военно-административное поселение. И есть норманист Носов, который по нескольким находкам «североевропейской, общебалтийской культуры», т. е. он признает, что эти находки напрямую не связаны со скандинавами, объявил, получается, половину его населения скандинавами. Причем эти предметы сопоставляются в основном с Биркой, об интернациональном характере которой давным-давно говорят многие ученые. Разумеется, интернациональный характер имеют и вещи, осевшие там, и в чьем истинном происхождении следует еще разобраться. За первым выводом Носов делает вывод второй, главный.

И буквально из ниоткуда он извлекает Рюрика, который сразу же был представлен в качестве скандинава, приглашенного в Ладогу. И который после короткого пребывания в последней пришел в Городище (его наименование Рюриково - изобретение двухсотлетней давности), ибо «яркие предметы скандинавской культуры, появившиеся в слоях Городища второй половины IX в., по всей видимости, являются археологическим отражением прихода Рюрика с дружиной из Ладоги» (и эти «яркие предметы скандинавской культуры», способные оказаться по воле случая в любом месте, перевешивают куда более представительные находки предметов южнобалтийской культуры, которые могли быть перенесены только ее носителями). Городище, заключает археолог, уже существовало до Рюрика, так что он построил княжеский замок «на уже обжитом месте главного в то время административного центра Приильменья». Так, Городище стало княжеской резиденцией (таковым оно было до начала XI в., когда Ярослав Мудрый «перенес свою резиденцию вниз по течению Волхова, к торгу, одному из центров бурно росшего нового поселения») и «являлось предшественником Новгорода как крепости»[211].

С годами скандинавские предпочтения Носова в археологии, автоматически в русской истории, все больше крепчают, и его работы превращаются в иллюстративный материал к теории норманской колонизации Руси Т.Ю. Арне. Так, в 1998 г. он рассказывал, что среди скандинавов в Ладоге были мужчины, женщины, воины, торговцы, ремесленники, что в состав постоянных жителей Рюрикова городища IX-X вв. входили скандинавы - мужчины и женщины, что в целом «варяги на Руси были купцами и ремесленниками, воинами и князьями, чиновниками и посланниками, наемниками и грабителями», и обосновывались там семьями. На следующий год Носов, повторив слова А.В. Арциховского о переходе варяжского вопроса «в предмет ведения археологии», утверждал, что «варяги на Руси были представлены воинами, торговцами, ремесленниками. В ряде центров они жили постоянно, семьями и составляли довольно значительную и влиятельную группу общества». И, сведя варяжский (норманский) вопрос лишь к вопросу о роли скандинавов в русской истории, он вместе с тем запретил в том сомневаться, ибо использование терминов «норманизм» и «антинорманизм», по его мнению, нецелесообразно «при современной оценке роли скандинавов в истории Руси, поскольку они «отягощены "богатым" наследием, строго говоря, к академической науке отношения не имеют».