Томас Берджер - Маленький Большой Человек

• Название: Маленький Большой Человек
• Автор: Томас Берджер
• Жанр: Вестерн

---

По-прежнему наша община держалась в стороне от остальных Шайенов, хотя время от времени мы встречались с другими общинами, и в таких случаях я принимался расспрашивать про Олгу и Гэса. Дело это, из-за моей белой кожи, было трудное и щекотливое, и потому, возможно, я не всегда слышал правду. Как бы то ни было, эти расспросы ничего мне не приносили, кроме нескольких напряженных моментов, потому что некоторые из этих общин держали в плену других белых, и вовсе не хотели, чтобы я совал нос в их типи.

И от Старой Шкуры в этом деле немного было помощи. Слепота заставила его отказаться от привычных манер поведения – он больше не мог видеть толстых шлюх – но зато усилила в нем желание идти своим путем. Осенью шестьдесят седьмого года случилось кое-что: правительство подписало очередной договор с южными Шайенами, Кайовами и Команчами, по которому индейцы соглашались оставаться в западной части Оклахомы, известной в те времена как Индейская территория. Гонец нашёл наш лагерь и доставил приглашение Старой Шкуре, но после Санд-Крика вождь уже был сыт по горло договорами и не поехал на конференцию. Он не считал себя обязанным соблюдать этот договор.

– Я не буду жить в этом плохом месте,- сказал он мне, имея в виду западную часть Индейской территории,- Трава здесь растет плохо, вода горькая. И по праву это земля народа Змеи – я знаю, они сейчас наши друзья, но они совокупляются с лошадьми, и это делает их чуждыми мне. Придет туда и Народ, Играющий На Скрипке (он имел в виду Апачей), это отважные люди, но ужасно уродливые, коротышки, кривоногие, вовсе не такие красивые, как Шайены. Давным-давно, когда мы с ними воевали, я захватил в плен Апачскую женщину, но с ней лежать было всё равно что с кактусом, так я отправил ее обратно к ее народу с подарком – а это большое оскорбление… Мне сказали, что Чёрный Котёл был на этом собрании. Но я слишком хорошо знаком с договорами, которых он касается пером. Я был с ним на Санд-Крик и потерял мою семью, моих друзей и мое зрение. Но я и без глаз вижу яснее, чем он.

В моих интересах было оставаться на юге и даже уговорить его присоединиться к основной группировке южных Шайенов, потому что если моя семья ещё жива, то, вероятнее всего, она где-то среди них. Но я не мог, просто не мог. Была у меня слабость к этому старому индейцу.

Вот потому-то я и сказал ему:

– Я не могу понять, почему ты не уходишь на Паудер. Если бы ты сделал так, когда я первый раз это советовал, то не оказался бы на Санд-Крик.

– Я скажу тебе, почему,- говорит на это Старая Шкура.- Я родился там, на Ручье Розового Бутона, Роузбад-Крик. И волшебство мое действует лишь в половину силы, когда я ухожу южнее Реки Раковин (так он называл реку Платт). Но американцы, кроме немногих трапперов, не интересуются этими краями, и до тех пор, пока Настоящие Люди будут оставаться там, их не потревожат белые люди.

– Вот я точно так считаю, – говорю я ему, а сам думаю: «неужели старый чёрт и мозги потерял вместе со зрением?»

– Да,- отвечает он,- и я, вождь самых великих воинов на лице земли, должен прятаться от опасностей, как заяц? Я должен позволить им прогнать меня из этих краев, где восемьдесят лет я убивал бизонов и Поуней? Настоящий Человек всегда идет туда, куда хочет, и если какие-то люди попытаются остановить его, он уничтожит их или погибнет от их рук. Если бы я был таким трусливым, мой народ никогда бы не уважал меня. В этой общине есть много замечательных молодых людей, и они больше не имеют сомнений, которые испытывали наши воины в прежние дни. Они решили сражаться с белыми людьми повсюду, где найдут их, и срывать эти железные рельсы и прогонять прочь огненные фургоны. Когда это будет сделано, они уничтожат всех остальных американцев, чтобы мы снова могли без помех охотиться и воевать против Поуней.

– Дедушка,- говорю я,- и ты честно веришь, что это возможно?

– Сын мой,- отвечает Старая Шкура,- если это невозможно, тогда солнце озарит своими лучами день, подходящий для смерти…

А потом произошла битва у острова Бичера, когда пятьсот или шестьсот Шайенов загнали полсотни белых разведчиков на песчаный остров посреди сухого русла реки Арикари у впадения её в Арканзас и осаждали их там девять дней. Но и на этот раз белые были вооружены многозарядными винтовками Спенсера и отбивали все атаки, убив множество индейцев; в их числе погиб и великий шайенский воин, Прямой Нос. А потом пришла кавалерия…

Я там не был, но наши молодые люди были, а они возвратились в лагерь, угнетаемые чувством усталости и поражения. Какое-то время я не выходил из вигвама, чтобы избежать неприятных случайностей, но я мог бы этого и не делать, если бы знал их настроение. У Шайенов до сих пор не было огнестрельного оружия, стоящего доброго слова, а люди чувствуют себя очень паршиво, когда имеют численное преимущество и все же не могут побить врага, у которого оружие лучше. Я давным-давно закопал свой револьвер, а «Боллард» держал подальше от глаз – незачем портить людям настроение.

Итак, теперь индейцам оставалось попробовать взяться за эту проблему с другого конца и изобрести какое-то волшебство, чтобы сделать себя неуязвимым для пуль. Одному парню, кажется, это удалось – ему прострелили грудь у острова Бичера, а он сделал какой-то фокус-покус с раной, и она закрылась без неприятных последствий. Он после этого взял себе имя Защищённый От Пуль. Ну, подверг он своему волшебству несколько других воинов, и через пару недель после битвы у острова они отправились сражаться с. кавалерией. Из семерых Настоящих Людей, попробовавших это волшебство, двое были немедленно подстрелены. Защищённый От Пуль привез их обратно в лагерь и попытался поднять из мёртвых. Один слегка дрыгнул ногой, а другой замер навсегда – так он и не воскрес. Тогда только Защищённый От Пуль признал свою неудачу.

Я полагаю, именно из-за таких событий Старая Шкура и даже его свирепые молодые люди вынуждены были ограничить свои амбиции и постараться просто выжить, и через некоторое время мы оказались в одном селении с людьми Чёрного Котла, которого белые люди в более поздние времена называли иногда великим индейским государственным мужем, – я думаю, потому, что он всегда подписывал договоры, чтобы сохранить мир, и отдал большую часть шайенских охотничьих земель железнодорожным компаниям и ранчерам.

Как бы то ни было, именно так я оказался в битве при Уошито. И, как обычно, на стороне побеждённых.

ГЛАВА 17. В ДОЛИНЕ УОШИТО

К Чёрному Котлу мы пристали в конце большой летней охоты на бизонов, во время которой все Шайены в этих краях сошлись вместе, и потом подались вглубь Индейской территории, через реку Канейдлан, мимо Антилоп-хилс (Антилопских Холмов) и дальше в долину реки Уошито, в резервацию, что была отведена Шайенам по договору на Медисин-Лодже. Там, растянувшись вдоль реки, обосновалось несколько стойбищ: мы, ниже нас по течению ещё одно селение Шайенов, дальше Арапахи, Кайовы, Команчи и несколько Апачей. В этой долине, поросшей тополиными лесами, индейцы и решили перезимовать.

Место было что надо, подходящее; однако Старой Шкуре тут отчего-то не нравилось и он все сетовал на его унылость, все бубнил, что вода тут горькая, хотя я этого никак не замечал. И всё же я его не упрекал, потому как здесь, среди такого скопища народа, находились вожди и повлиятельнее: и Чёрный Котёл, и вождь Арапахов Маленький Ворон, и знаменитый разбойник-Кайова Сатанта; тот, вообще, раскрасил себя красной краской по пояс, везде слонялся и все трубил в армейский горн. И все они ноль внимания на Старую Шкуру, да оно и понятно: он-то и стал участвовать в совете на Мадисин-Лодж, был беден и под его началом было всего, что называется, полторы калеки. Да, спесь – порок общий для всех имеющих власть, будь они бледнолицые или краснокожие.

И мой старый вождь по большей части был предоставлен самому себе: сидел в гордом одиночестве, предаваясь видениям, и лишь изредка пускался произносить речи, но в те дни много публики не собирал: юноши его на него дулись за то, что он не ходил на тот совет, ведь другие индейцы то и дело хвастали подарками, полученными там, и расточали похвалы грандиозному конному представлению, что перед правительственной комиссией устроили различные племена; а краснокожих хлебом не корми, а только дай поглядеть какое-нибудь зрелище или попраздновать. Помню, давным-давно, я ещё был ребёнкком, стояли мы на реке Сюрпрайз, неподалёку от Лакотов. И вот в один прекрасный день они давай из всех стволов палить да вопить во все глотку. Мы грешным делом подумали – может, на них кто напал, вот и бросились им на выручку, но выясняем, что они просто-напросто гуляют. Тут Горб у них и спрашивает – с чего, на что они ему и отвечают, дескать, не знаем, но солдаты в форте Ларами празднуют, и Лакотам не хотелось бы, чтобы о них подумали, что они, мол, не умеют веселиться. Тогда Горб говорит, что он считает, что и Настоящим Людям надо устроить праздник; так что мы тоже весь тот день орали, издавали боевые кличи и тратили патроны почем зря. Позже я понял, что это было Четвёртое июля, День Независимости.