Петр Киле - Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга

• Название: Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга
• Автор: Петр Киле
• Издательство: Издательско-торговый дом «Летний сад»
• Жанр: Драматургия
• Год: 2002
• ISBN: 5-89740-082-2

Книга петербургского писателя, поэта и драматурга Петра Киле содержит жизнеописания замечательнейших людей России – Петра I, Александра Пушкина, Валентина Серова, Александра Блока, Анны Керн - в самой лаконичной и динамичной форме театрального представления.

В книге опубликованы следующие пьесы: трагедия «Державный мастер», трагедия «Мусагет», трагедия «Утро дней», комедия «Соловьиный сад», весёлая драма «Анна Керн».

---

Пушкин подает руку Керн и быстро, точно бегом, уводит ее в сад. Алексис, Анна Вульф и Осипова следуют за ними, отдаляясь друг от друга.

А л е к с и с. Маменька! Вы бываете опрометчивы, как Пушкин.

О с и п о в а. Что ты хочешь сказать, Алексис?

А л е к с и с. Зачем было затевать эту прогулку в Михайловское? Что если это дойдет до ушей генерала Керна?

О с и п о в а. Мне хотелось утешить Анету и Пушкина на прощанье.

К е р н (споткнувшись). Не так скоро, Пушкин!

П у ш к и н (вздрагивая). Вы споткнулись о камень.

К е р н. Нет, это корни старых деревьев проступают из-под земли. Вы знаете мой девиз? "Не скоро, а здорово".

П у ш к и н. У вас такой девиз? Нет, сударыня, это камень. Я завтра утром подберу...

К е р н. Зачем? Выбросить, чтобы другая на моем месте не споткнулась и не упала?

П у ш к и н. Другая? На вашем месте? Нет, это невозможно. Еще в первую нашу встречу вы произвели на меня совершенно особенное впечатление.

К е р н. Особенное? Однако же вы весьма дерзко заговорили со мной о змее, роль которой отвели моему двоюродному брату.

П у ш к и н. Я заговорил с Клеопатрой. О чем же я у нее мог спросить? Вы снова промолчали. Когда ни встречу вас, отчего рядом с вами всегда двоюродный брат, то гвардейский офицер, то студент, народ, знаете ли, опасный?

К е р н. Чем же? Слава Богу, у меня много братьев и сестер. Вот почему вы столь ревниво относитесь к ним?

П у ш к и н. Это же ясно.

К е р н. Это вам ясно, а мне - нет.

П у ш к и н. При красоте вы столь обаятельны, что всякий, на ком останавливается ваш взор, обречен. У брата, который только прикидывается братом, есть право быть рядом с вами во всякое время, сопровождать вас, а у меня - нет, и как же мне не ревновать?

К е р н. Опять споткнулась.

П у ш к и н. Да, здесь повсюду из-под земли выступают старые корни, быть может, уже высохшие. Признаться, я ревную вас и к генералу Керну. Вообще мне трудно представить, как можно быть вашим мужем, как не могу представить рая.

К е р н (споткнувшись). Кабы вы знали, я предпочла бы быть в аду, чем в раю с моим драгоценным супругом.

П у ш к и н. Что вы сказали?

К е р н. Очевидно, я выругалась, ударившись о старые корни. Кстати, вы еще шутили с моим братом за ужином у Олениных, сидя за моей спиной, что предпочесть - ад или рай.

П у ш к и н. Я хотел попасть в ад, полагая, что там много хорошеньких женщин.

К е р н. А я довольно сухо сказала, что в ад не желаю.

П у ш к и н. И тогда я раздумал, решив, что мне лучше всего быть там, где вы будете. Но с вами, сопровождая вас, уехал ваш брат. Я стоял на крыльце в морозную ночь и глядел на ваш отъезд с завистью. Пусть мне говорили, что вы замужем, вы молодая мать, но вы выглядели такой невинной девочкой; на вас было тогда что-то вроде крестика, не правда ли?

              В у л ь ф
                (одна)
Я здесь бродила, не решаясь даже
Кому-то показаться на глаза,
Как тень Анеты, вышедшей из дома
В послеполуденное время сна
В деревне и в селеньях по округе,
И лишь тогда мне было хорошо,
Как будто здесь живу не просто в грезах, -
О, сон мой, счастье одинокой девы!

К е р н. Странно. В нашу первую встречу вы держались со мной дерзко...

П у ш к и н. Как со всеми хорошенькими женщинами, которые любят очаровывать и побеждать.

К е р н. Но сейчас проступают чувства в ваших воспоминаниях, словно вы успели в меня влюбиться.

П у ш к и н. Тогда - или теперь?

К е р н. Тогда.

П у ш к и н. Тогда я лишь вынес некий воздушный образ, который снова возник, когда я получил известие о вас от моего друга Родзянки и Анны Николаевны, и шесть лет изгнания осветились воспоминанием о вас, будто я страстно, как бывает в юности, был влюблен в вас. И вот вы явились здесь, в Тригорском, в Михайловском, в моем уединении все такая же юная и пленительная, это чудо. Это похоже на сон, на мечты юности, когда я уже давно не юноша. Это похоже на любовь, - быть влюбленным в вас легко, - но это совсем не то.

К е р н. Что же это?

П у ш к и н. Не знаю. Как прекрасна эта ночь, окутывающая нас в сумрак, и в вышине светлая, звездная, - что же это, скажите, вы знаете?

К е р н. Я думаю, это счастье, и ничего лучше не бывает во всей Вселенной.

П у ш к и н. Да, счастье, которое пробуждает слезы и вдохновение.

К е р н. Нас зовут.

П у ш к и н. Зачем вы уезжаете? Только-только мы с вами... разговорились.         

К е р н. Прасковья Александровна опасается...

П у ш к и н. Что я влюблюсь в вас?

К е р н. Нет, что я влюблюсь в вас, и тогда уже никому не удастся меня вернуть к мужу.

П у ш к и н. Как это было бы восхитительно!

К е р н. Помимо вас, когда я уезжаю к родителям в Лубны или к родным сюда, - это всегда предел в моих отношениях с мужем. Меня отпускают во избежание худшего - с тем, что это отдушина для меня, с тем, чтобы отец, а ныне моя тетушка образумили меня и вернули к мужу. От меня же всего можно добиться лаской и состраданием, на что не способен мой драгоценный супруг.

П у ш к и н. Но ваш отец и ваша тетушка, возможно, правы, хотя бы отчасти, иначе бы вы их не послушались.

К е р н. Можно и так рассудить. Я думаю, император Александр Павлович отчасти прав, отправив вас сначала на юг, где новизна впечатлений сказалась столь благотворно на развитии вашего таланта, затем в деревню, где в тиши уединения созрела ваша поэзия, сосредоточились мысли, душа окрепла и осмыслилась. Но, как вы не можете благословить ваше изгнание, так и я не могу - мое заточенье.

П у ш к и н. О, благодарю!

К е р н. За что?

П у ш к и н. За слова, по которым я вижу, что вы думали о моей участи. Вы удивительны! Вы божественны!

Сцена 5

Михайловское. Утро. Кабинет поэта.Пушкин, откладывая перо, вскакивает из-за стола с листом бумаги.

             П у ш к и н
    Я помню чудное мгновенье:
    Передо мной явилась ты,
    Как мимолетное виденье,
    Как гений чистой красоты.

    В томленьях грусти безнадежной,
    В тревогах шумной суеты,
    Звучал мне долго голос нежный
    И снились милые черты.

    Шли годы. Бурь порыв мятежный
    Рассеял прежние мечты,
    И я забыл твой голос нежный,
    Твои небесные черты.

    В глуши, во мраке заточенья
    Тянулись тихо дни мои
    Без божества, без вдохновенья,
    Без слез, без жизни, без любви.

    Душе настало пробужденье:
    И вот опять явилась ты,
    Как мимолетное виденье,
    Как гений чистой красоты.

    И сердце бьется в упоенье,
    И для него воскресли вновь
    И божество, и вдохновенье,
    И жизнь, и слезы, и любовь.
(Складывает лист, прячет его в книжку с отдельным изданием первой главы романа "Евгений Онегин" и выбегает с нею в руке из дома.)

АКТ II

Сцена 1

Тригорское. Опустевший дом, в котором Алексис и Пушкин  словно не находят себе места; со двора слышны время от времени детские голоса.

 А л е к с и с. Две Анеты столь дружны с восьми лет, когда они впервые встретились в Бернове и воспитывались вместе у одной гувернатки мадемуазель Бенуа до двенадцати лет. Они учились столь усердно, что даже маменька присоединялась к ним как самая послушная ученица.

П у ш к и н. Это при ее характере? Прасковья Александровна - преоригинальное существо, что и говорить; сама управляет имениями в Псковской и Тверской губерниях и учится вместе с дочкой!

А л е к с и с. Поначалу Анету учила маменька, но терпения у нее не хватало, и она даже драла ее за уши, сам видел. Но с приездом Анеты Керн все изменилось; маменька полюбила ее и старалась быть при ней на высоте, как и с вами, Пушкин.

П у ш к и н. Прасковья Александровна взяла обо мне заботу, как мать, и даже вступила в переписку с Жуковским и нашла с ним общий язык.

А л е к с и с. Однако же именно она может сорвать наш план выезда за границу.

П у ш к и н. Это лучше, чем правительство; все останется между нами. Но будем осторожны.

А л е к с и с (закуривая трубку). Осторожность в таком деле вряд ли уместна. Я вижу, вы заколебались.

П у ш к и н. Изгнанником провести лучшую часть жизни в своем отечестве, чтобы другую ее часть - на чужбине, - тут есть о чем поразмыслить.

А л е к с и с. Это понятно. Но приезд Керн переменил ваше умонастроение. Она такова.

П у ш к и н. Что вы хотите сказать?