Владимир Листенгартен - Рассказы

• Название: Рассказы
• Автор: Владимир Листенгартен
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Некоторые из рассказов были ранее опубликованы в русскоязычных американских газетах — «Наш Техас», издающейся в городе Хьюстоне, и «Панорама», издающейся в Лос-Анджелесе. Надеюсь, что те читатели, которые уже имели возможность прочитать их, с удовольствием прочтут эту книгу, тем более, что абсолютное большинство приводимых в ней рассказов ранее не публиковалось.

В этом сборнике 177 рассказов. Конечно, я понимаю, что не только по объему, но и по занимательности они различны, одни рассказы могут понравиться читателям в большей, а другие — в меньшей степени. Наверное найдутся и такие читатели, которым многие рассказы не понравятся. Но я прошу не судить строго: это мой первый (и, вероятно, последний) опыт в области художественной литературы. Я геолог, и написание рассказов — это попытка, несмотря на возраст, «держаться», что нашло отражение и в эпиграфе к этой книге.

Хочу выразить мою глубокую признательность М. Першину и Е. Беленькой за их вклад в подготовку и издание этой книги. Благодарен я также моим сестрам Гете и Белле Листенгартен, а также Ларисе Гликиной, Леониду Каплану и Вагану Чахмахчеву, подавшим идеи некоторых рассказов.

А путь и далёк, и долог,
И нельзя повернуть назад…
Держись геолог, крепись геолог,
Ты ветра и солнца брат!

(Из песни «Геологи», слова С. Гребенникова и Н. Добронравова, музыка А. Пахмутовой)

Как и почему я начал писать рассказы

Многие эмигранты приехали в США в солидном возрасте. Некоторые из них, которым было уже за 65 лет, сразу стали получать пособие, SSI. Те же, кому было только около 50 лет, искали работу. Но лишь немногим удавалось трудоустроиться по специальности и занять должность, которая соответствовала бы их прошлому положению в СССР, где они были молоды и многого добились. Как говорят американцы, мы приехали в Америку уже «over hill» и нам пришлось довольствоваться той работой, которую удавалось найти. Естественно, что в 65 лет мы уходили на пенсию. И тут возникала новая проблема. Если большинство женщин занимали свое время, колдуя по хозяйству, то многие мужчины занятия себе не находили. Каждый старался выйти из положения как мог. Одни стали много путешествовать, другие — играть в казино, третьи пошли учиться в колледжи, изучая что придется: программирование, искусство, литературу. Труднее всего было тем, кто в СССР занимался научной деятельностью. Некоторые из них до сих пор пытаются писать какие-то научные статьи, а другие переквалифицировались в литераторов. Дохода эта деятельность не приносит, но доставляет удовольствие, сравнимое с тем, которое мы испытывали, когда выходил тираж очередной написанной нами научной книги или из журнала присылали оттиски нашей новой статьи. Однако трудно было себе представить, что писательская деятельность окажется в то же время удовольствием трудным и мучительным.

Я за свою жизнь написал десятки научно-технических отчетов, несколько монографий, научных книг и множество статей, но все это было так легко! Я садился за стол на работе, просматривал и подготавливал фактический материал, а потом писал, редактировал, подправлял. Но дома я об этом не думал, я спокойно обедал, ходил в кино, в гости, ужинал, читал газеты и книги, смотрел телевизор, ложился спать, думая о чем угодно, но не о науке.

А с рассказами — это ужас! Говорят, что Агата Кристи обдумывала сюжеты своих романов, сидя в горячей ванне. Я попробовал, долго сидел в джакузи, но в голову ничего не приходило. А вот когда я ложился вечером спать, в полусне, мне в голову начинали лезть сюжеты новых рассказов. К утру я их обычно забывал, поэтому на прикроватной тумбочке стал держать бумагу и ручку. Но все это было бы полбеды. Проблема в том, что если в голову приходит какой-то сюжет, то дело на этом не кончается: ни о чем другом думать невозможно, в голове все подробно проворачивается — от названия и первого слова рассказа до последнего. В уме меняются детали сюжета, вносятся поправки. Невозможно спокойно гулять, есть, пить, читать что-либо или смотреть телевизор до тех пор, пока рассказ полностью не продуман и не записан. И только после этого напряжение спадает, и появляется возможность заниматься чем-то другим.

Но дело на этом не кончается. У меня есть цензор — моя жена. Все, что я пишу, она проверяет, вносит поправки и исправления и затем милостиво разрешает к печати. Делает она это только убедившись, что мой рассказ, как это говорили в СССР, идейно выдержан, что я нигде не отклонился от «генеральной линии партии», а если сказать по-американски, то рассказ «политкорректен». По ее мнению все, что касается любви, описывать можно, а вот насчет секса — лучше воздержаться. Как сказала та женщина в телепередаче: «У нас секса нет!» — и все тут. Большие проблемы с именами собственными. А вдруг эти люди живы и обидятся? А вдруг за них обидятся их дети или внуки? Лучше имена заменить! Лучше, по ее мнению, писать рассказы не от своего имени, а от третьего лица, или вообще неизвестно от кого! После того, как рассказ вымыт, выжат, как в том анекдоте:

— Почему ваша кошка так сильно кричит?

— Мы ее купаем!

— Нашу кошку мы тоже купаем, но она никогда так не кричит!

— А вы ее после мытья отжимаете? —

моя жена милостиво говорит:

— Конечно, литературные достоинства твоего рассказа могли бы быть лучше, но если тебе он нравится, то публиковать его можно!

Но я не сдаюсь и вскоре в моей голове возникает фабула нового рассказа и все муки написания и редактирования начинаются сначала!

Ностальгия

В царской России существовала процентная норма на прием евреев в высшие учебные заведения. В отличие от Советского Союза, где такая же норма была скрытым указанием «сверху», в царской России это был открытый и всем известный запрет. Многие молодые евреи, чтобы получить высшее образование, выезжали за границу, преимущественно в немецкоязычные страны, где, учитывая некоторое знание идиш, им было легче овладеть языком. Мой отец и его брат поехали на учебу в Швейцарию перед Первой Мировой войной, где в Цюрихе поступили на Медицинский факультет Университета. Мой дед, их отец, был рабочим, слесарем, что, однако, не мешало ему содержать семью, в которой было семь человек детей. Правда, в те времена выезд за границу был достаточно легко осуществим и обходился сравнительно недорого. Значительно хуже было с расходами на жизнь в самой Швейцарии, особенно после начала войны, когда прервалась связь с Россией. Приходилось подрабатывать по мере возможности, помогали местные богатые евреи, а с 1918 г. заботу о некоторых студентах из России взяло на себя советское торговое представительство в надежде на то, что они, закончив учебу, вернутся на Родину, где не хватало врачей «пролетарского» происхождения.

Тем не менее многие студенты, закончив вуз, предпочитали остаться работать в Европе. Но не таковы были мой отец и его брат: они страдали от ностальгии, их тянуло домой, в Баку, где остались мать, отец, братья и сестры. В 1919 году они выехали из Швейцарии в Италию. В Генуе они сели на корабль, который, миновав Средиземное море, Дарданеллы и Босфор, доставил их по Черному морю в Батуми.

Отец рассказывал, что, когда они сходили с корабля, сотни людей штурмовали сходни, пытаясь сесть на корабль, чтобы уплыть на нем за границу. Их увидел один из знакомых бакинцев, находившийся в толпе. Он пробился к ним и спросил:

— Абраша, Ароша вы откуда???

— Из Швейцарии.

— Вы что! Большевики наступают, скоро они будут здесь, все рвутся за рубеж, вы сумасшедшие, что вернулись сюда!

Он, конечно, был прав, дальнейшая жизнь моего отца и дяди в Советской России была достаточно тяжелой. Но об этом писать не стоит, каждый, кто эмигрировал из СССР, об этом знает и сам, но мы все равно часто вспоминаем нашу жизнь «там» с ностальгией — не потому, что там было хорошо, а потому, что там мы были молоды!

История редкой фамилии

В нашей семье сохранились документы, письменные свидетельства и устные предания об истории возникновения чрезвычайно редкой еврейской фамилии «Листенгартен», которую в настоящее время носит не более сотни людей во всем мире. История этой семьи, а также связанной с ней несколькими браками семьи Исакович, уходит корнями в конец XVIII века, когда некий еврей по имени Исак проживал в местечке Подвысокое Каменец-Подольской губернии царской России. Фамилии у него в те времена не было, и он вместе с детьми обрел ее, как производную от своего имени, лишь в начале XIX века, когда в соответствии с указом Императора Александра I от 1804 года, всем евреям в России присваивали в обязательном порядке фамилии.

Как известно, в ХIX веке Россия вела постоянные войны на своих южных рубежах, в связи с чем в 1827 году воинская повинность была распространена и на евреев. Вербовщики насильно хватали молодых людей на улицах и базарах и зачисляли их в солдаты. Именно такое несчастье случилось с сыном Исака Иосифом. В 1838 году, когда он по торговым делам ехал из Киева в Умань, в городе Василькове, расположенном недалеко от Киева, его схватили вербовщики, которым он приглянулся своим высоким ростом и богатырским телосложением, связали и отправили в действующую армию на Кавказ. Иосиф храбро воевал, но через 12 лет сумел откупиться от военной службы и занялся коммерцией.