Томас Берджер - Маленький Большой Человек

• Название: Маленький Большой Человек
• Автор: Томас Берджер
• Жанр: Вестерн

---

Скандал разросся ещё больше, когда обнаружилось, что все запасы продовольствия и домашней утвари, которые правительство обещалось поставить в дружественные племена по договору, попали все в те же нечистые руки, и те без лишней волокиты сплавили все это добро подчистую… через армейские лавки. С подобным нахальством конгрессмены ещё не сталкивались, они не выдержали и, невзирая на лица, потребовали объяснений.

– …Короче говоря,- подытожил Хикок,- пока мы тут сидим-прохлаждаемся, в Вашингтоне идёт большая драчка, всё бурлит, всё клокочет…

– Так отчего бурлит-то? – не понял я.- Этот сыр-бор из-за чего?

Гляжу – у Билла отвисает челюсть, глаза выкатываются – сейчас в обморок упадет.

– Ты-ты-ты, что, издеваться вздумал?! – спрашивает он, превозмогая икоту.

…Да-а-а, полезно белым хоть иногда поглядеть на себя со стороны; всем полезно, но белым – особенно. Воспитанный в индейских традициях, я в этой ситуации не узрел ничего удивительного, наоборот – было бы удивительно, если бы белый, дорвавшись до дойной коровы, не выдоил бы из неё всё, что она может дать. Прикидывая, чьим братцем подфартило родиться Орвилу, если и приходилось чему-то удивляться, то это только его скромности. Представьте себе, человек воровал-воровал, а наворовал так мало, что другим людям пришлось создавать специальную комиссию, чтобы разобраться, чего он там наворовал! Да если вдуматься, то как раз те денежки, что бухнулись на эту комиссию, нужно было взять да отдать Орвилу – за его скромность, чтобы не чувствовал себя таким ущербным… Примерно в этом духе я и ответил Биллу.

– Нy, с-с-слушай, т-ты,- говорит мне Билл (еще немного – и у него начнется нервный тик), – ты спрашивал о Кастере, так вот, я тебе уже битый час толкую: Кастер нынче не пойдёт против Лакотов – его вызвали в Вашингтон давать показания!

– Что ж,- обрадовался я,- это прекрасный шанс выслужиться перед президентом!

Скрывать не стану, именно так я Биллу и сказал. Вот как думал, так и сказал, и честно признаюсь, недооценил я Кастера, ох, недооценил…

Но и Билл, в свою очередь (к этому моменту он, кстати, слегка оклемался и стал спокойнее относиться к разнице в точках зрения), оказался прав лишь наполовину. А точнее – на треть. А ещё точнее – на четверть. Или того меньше. Изучив стакан с виски на прозрачность, он тяжело вздохнул и помотал головой: «Не-е, парень, твое дело – покер, а не политика. Политика, она, знаешь ли не для твоего ума,- там такие комбинации, что тебе и не снилось! Там и карт побольше, и ставки повыше, там игра идет по-крупному… Но шулеров всё равно кто-то будет хватать за руку и выводить на чистую воду. Так вот, я тебе говорю: Кастер выступит против Белкнапа и Орвила. Даже если старина Грант его за это попрет из армии!»

Вот что мне сказал Билл Хикок. Тоже, как говорится, что думал, то и сказал,- к тому часу мы были уже изрядно набравшись; ну, а насчёт его правоты – чёрт его знает! – на пьяную голову судить трудно… Лично мне показалось, что он прав лишь в одном – насчёт махинаций… в политике…

– Билл! – говорю я Биллу.- Пусть все так, как ты говоришь, пусть так… Но зачем Кастеру это надо?!

Билл пожимает плечами.

– Зачем… Почему… Да затем, что Кастер – человек чести! А честь, она, штука такая… Знаешь, вокруг полно людей, что Кастера на дух не переносят и очень хотели бы побывать у него на похоронах… но никто и никогда не скажет, что Кастер замарал свою честь, потому как для него она – ну, то, без чего нельзя жить, отбери – и нет человека. Вот так-то, приятель!

Больше о политике мы не говорили.

Дальнейшее помнится смутно. Билл поставил ещё по одной – за будущую миссис Хикок, которая «не чета тем, которых мы навидались ещё в Канзасе», потом признался, что хотел бы завести собственное дело, а для этого нужны деньги, а в кармане ветер свищет; потом размышлял о наших с ним радужных перспективах (это они ему так виделись, потому как у меня, у «индейского выкормыша», на золото должен быть нюх, ну, вроде, как у той собаки на мясо); потом… потом мы пьём ещё по одной, на сей раз уже за мой счёт, и потом ещё долго прикидываем, чего нужно взять в поход, брать ли кого-то в долю и, если брать, то кого, и кого-то вроде бы даже взяли…, но вот кого – хоть убей – не помню… Помню только, что настроен был Хикок решительно, и, вернувшись из Цинциннати, где, по настоянию супруги они должны были провести медовый месяц, он твёрдо решил идти со мной в горы…

А ведь изменился Бешеный Билл, изменился… И не только внешне. В Канзасе, я мог бы поклясться, он не то что о каких-то министрах – при каком президенте живет, и то, наверное, не слыхивал! А уж хитросплетения большой политики (в отличие от спускового механизма) интересовали его едва ли в большей степени, чем узор… на кучке дерьма. Не очень-то заботил его и свист ветра в кармане. Но замечу, что если любовь творит чудеса, то одно из них как раз и сидело передо мной! Представьте себе Билла, подносящего к губам стакан… правой рукой! Не можете? А я это видел собственными глазами, провалиться мне на месте, если я лгу! Мало того, пару раз он даже не дернулся, когда в салун вваливались новые посетители! И – да что там говорить! – я полез в карман за долларом, а он и бровью не повел, как будто так и надо…

Вы только не подумайте, что он обабился или, как сказал бы любой ковбой, что «она взбила из него сто фунтов масла» – что вы! – не прошло и одного дня, как он, не моргнув глазом, ухлопал какого-то молодчика перед конюшней на постоялом дворе – тот то ли не знал, что перед ним Бешеный Билл, то ли наоборот – хотел прославиться от Вайоминга до Нью-Йорка, только Билл оказался всё равно быстрее, хоть и славы ему этот лишний покойник всё едино не добавил; нет, я говорю о том, что появилась в нём какая-то трогательная незащищенность, исчезло то извечное напряжение, что сопровождало каждый его шаг по этой земле, и, может быть, поэтому он показался мне каким-то другим, совсем не таким Биллом, какого я знал по Канзасу и о котором сейчас столько понаписано.

Естественно, я не стал докучать ему расспросами о том, было у него что-то с Кэролайн или не было – не знаю этого по сей день и, скорее всего уже не узнаю никогда. Но если из области достоверного воспарить в сферы предполагаемого, то зная Кэролайн, можно прийти к выводу, что романтическое приключение с Биллом если и впрямь имело место – то только в недрах её больного воображения. С высоты моего возраста и опыта я отчёетливо вижу Кэролайн и ясно понимаю, что выйти замуж было её самой заветной мечтой и, вследствие этого (как оно часто бывает), мечтой несбывшейся. Оттого-то она и впадала то в смех, то в слезы, а мне приходилось выслушивать её бесконечные россказни о бесчисленных ухажерах от несчастного Фрэнка до Бешеного Билла. Сейчас мне уже начинает казаться, что даже и Затейник никогда не предлагал ей ни руки, ни сердца, ни чего другого; а так, на беду свою зашел поболтать о том-о сём, неловко пошутил, а здоровье хлипкое, вот и очутился в покойниках раньше, чем успел понять, что с любовью не шутят. Впрочем, как утверждал один мой темнокожий приятель, каждый находит себе смерть но душе – не в том смысле, что какая больше нравится, а в том, что при всём богатстве, выбора-то у нас и нет: смерть у каждого своя, какая душа – такая и смерть.

Ну, да Бог с ним, с Затейником, а нот что касается Кэролайн, то крушение надежд ранней юности, конечно же, не могло не сказаться на её душевном равновесии. С возрастом пропасть между мечтами и действительностью только усугубилась – увы, все мы стареем, а Кэролайн на ту пору стукнуло ни много ни мало, а, дай Бог памяти, сорок четыре; замуж она так и не вышла, хотя и прилагала к тому все усилия – и так с того достопамятного дня пятьдесят второго года, когда пьяные Шайены, порезав мужчин каравана, побрезговали её девичьими достоинствами. Отдавая ей должное, нужно сказать, что сохранилась она прекрасно. В волосах – ни серебряной нити, на лбу – ни морщинки, ну разве что крупные черты лица обозначились резче обычного. Да если бы не отсутствие передних зубов да не это багровое ухо, вам бы и в голову не пришло, что ей за сорок! И вот, казалось бы: держи рот на замке, ухо как-нибудь да заживет, а нет – так и чёрт с ним! – можно и платочком прикрыть; а там, глядишь, кто-нибудь и клюнет – и не такие замуж выскакивали, но… если верно говорят, что браки заключаются на небесах, то небеса, видно, попросту позабыли о Кэролайн! Да-да, как это ни печально, но времени на решение матримониальных проблем у моей сестры больше не было…

Несмотря на бравый вид, исподволь, исподтишка и незаметно к сорока четырем годам сестру мою Кэролайн источила самая настоящая старость. Я не оговорился: то была именно старость, но старость не снаружи, а внутри, и насколько она пощадила её обличье, настолько же не пощадила её ум. Бедолашная Кэролайн тронулась рассудком. Разум её угас. Последней свечой, догорающей в кромешной тьме её сознания, оставалась её несбывшаяся мечта.