Златослава Каменкович - Ночь без права сна

• Название: Ночь без права сна
• Автор: Златослава Каменкович
• Издательство: Каменяр
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1980

В романе известной русской писательницы отображена революционная борьба трудящихся Западной Украины за свое социальное и национальное освобождение в начале нашего века. Исторические события здесь переплетаются с увлекательной, захватывающей интригой, волнующими приключениями героев.

---

— Ваше право писать, а мой долг обыскать. Посветите, пожалуйста, — и капитан направился к комнате, где проходило конспиративное собрание.

«Успел уйти или нет?» — с тревогой думал Франко.

Капитан полиции распахнул дверь и попросил писателя пройти вперед со свечой.

Комната была пуста, окно раскрыто. Капитан подбежал к окну, высунулся, вглядываясь в сад, но, кроме непроглядной темноты, ничего не увидел. Затем он подошел к Франко и пристально посмотрел ему в глаза.

— Ловко, — с сарказмом произнес капитан. — До свидания, пан писатель. До скорого свидания.

Франко, закрывая дверь за полицейскими, лишь теперь заметил, что он все время держал в руке свернутую газету «Искра».

Навстречу полицейским из темноты выступил Стахур.

— Я стоял за кустом. Когда вы вошли в дом, они убежали через окно. Туда, через забор махнули.

Капитан полиции тихо скомандовал:

— За мной!

Полицейские бросились преследовать беглецов. Стахур не ушел, ему необходимо было увидеть собственными глазами, что все схвачены. В противном случае, Вайцель снова сорвет всю злость на нем. Разве Вайцель захочет понять, что, не опоздай капитан на каких-нибудь пять минут, все попали бы в капкан. Ничего, Шецкий подтвердит промах полиции. Услышав подозрительный шорох, Стахур метнулся в кусты.

Но предатель ошибался, полагая, что в садике перед домом, кроме полиции, никого не было. С той минуты, как Стахур назвал себя капитану, за ним неотступно следил Тарас, притаившийся в кустах сирени. Сначала студент не поверил своим глазам и ушам.

«Стахур, всеми уважаемый старый рабочий, много раз томившийся в тюремной камере, — предатель? Не может быть! Да что это я! Имя предателя известно. Шецкий поплатится за свою измену. Но почему вернулся Стахур?

Эх, дурень, я дурень… Конечно, Стахур тревожился за тех, кто остался в домике… Ага! Вот уходит Гай, Ярослав, Мартынчук и Франко… Нет, Франко открыл дверь и впустил полицию в дом…»

Тарас хотел окликнуть Стахура, как неожиданно из-за дома вышли капитан с полицейскими и направились к калитке. В это мгновение слова Стахура: «Туда, через забор махнули!» — как ножом ударили Тараса и рассеяли все сомнения.

И откуда только у юноши взялось столько выдержки, чтобы не броситься на предателя и не задушить его своими руками! «Так вот кто ты такой, паи Стахур! — кипело гневом сердце Тараса. — Иуда! Погоди же!»

Тарас не услышал вкрадчивых шагов. Удар, нанесенный сзади, внезапно свалил его с ног..

Одиссей и Гнат Мартынчук догнали Ярослава Калиновского в нескольких шагах от его виллы.

— Не зажигайте света, — предостерег Одиссей.

— В комнате служанки почему-то темно. Видимо, мама одна в доме…

— Мы не напугаем ее своим вторжением? — забеспокоился Одиссей.

— Постойте здесь, — впустив в холл своих спутников, сказал Ярослав, — я предупрежу маму…

Лампа с широким зеленым абажуром на бронзовой подставке мягко освещала комнату, где лежала Анна.

— Ты не спишь, мамочка? Пани Мили нет?

— Она поехала за доктором. Мне плохо, сынок…

Ярослав знал, что мать не любит жаловаться на свое здоровье. Но раз она так сказала, значит… Он старается казаться спокойным.

— Я с тобой, мамочка… — чуть срывающимся голосом поспешил успокоить он, опускаясь на колени и нежно целуя мать. — Ты прости меня… В холле ждут рабочие, им надо передать деньги, о которых я тебе говорил. Через несколько минут вернусь и уже все время буду возле тебя.

Анна слышит, как люди молча поднялись по скрипучей деревянной лестнице, молча вошли в комнату сына рядом с ее комнатой. Превозмогая боль в сердце, затаив дыхание, она невольно прислушивается к голосу, который почему-то заставляет ее замирать от какого-то смутного воспоминания.

— Друже Ярослав, прокламацию дайте мне. Надо готовиться к худшему. Уверен — начнутся обыски. У вас ничего не должны найти. Постараемся отпечатать не во Львове.

Голос умолк. Теперь говорил сын:

— В саквояже не только крупные ассигнации. Здесь еще пять тысяч золотых монет в двадцать крон. Так будет удобнее раздавать бастующим рабочим.

— Большое вам спасибо. Теперь забастовщики будут чувствовать себя увереннее — им не угрожает смерть от голода. И штрейкбрехеров не позволим набирать!

— Друг мой, а вы с мамой посоветовались? — снова прозвучал этот голос.

И чем больше Анна вслушивается, тем меньше доходит до ее сознания смысл слов. Она поглощена чисто звуковым восприятием: тембр, интонация, проникновенность…

— Пока еще никто не знает, какой взнос поступил в рабочую кассу. И все же тебе, Гнат, сейчас нельзя ни домой, ни к отцу… Очень возможно, что там уже засада полицейских.

— Друже Кузьма, у меня есть где укрыться. И вы туда пойдете со мной.

— Дайте я вас на прощание расцелую как сына, дорогой мой Ярослав…

Анна пыталась броситься в комнату сына, но ноги не повиновались. Хотела крикнуть, позвать, но звук, полный горького отчаяния, был лишь чуть слышным стоном. Это был какой-то лихорадочный сон наяву.

А за дверью уже стихли шаги. И тогда, слабыми руками держась за край рояля, натыкаясь на какие-то предметы, прорываясь сквозь огненные круги перед глазами, она вырвалась в коридор и упала…

Проводив через черный ход Одиссея и Мартынчука, Ярослав бегом поднялся наверх и тут увидел распростертую на полу мать. Замирая от страха, поставил лампу на пол, осторожно осмотрел голову матери (не разбилась ли? Слава богу — нет) и, подняв мать на руки, бережно понес в комнату. Осторожно опустил на кровать.

— Мамочка!

Пугаясь молчания и неподвижности матери, Ярослав тихо заплакал.

Из тягостного оцепенения его вывел неожиданный резкий звонок.

— Доктор! — Ярослав бросился по лестнице вниз.

— Именем закона! — послышалось за дверью.

В дом буквально ворвались пять полицейских.

— Поосторожней! У них может оказаться оружие!

Ярослав как можно спокойнее возразил:

— Что вы, пан капитан, в доме только я и мать, прикованная к постели. Жизнь ее в опасности. С минуты на минуту здесь будет доктор. Прошу вас, разрешите побыть возле больной, пока меня не сменит доктор.

— Обыскать! — громко приказал капитан полиции, взбешенный неудачей в доме писателя.

— По какому праву? — как можно хладнокровнее запротестовал Ярослав.

«Их не схватили! Ушли!» — сверкнула искра радости в глазах Ярослава.

— Пан капитан, поверьте, кроме меня и очень больной матери — ни души в доме.

— Осмотрите весь первый этаж и подвал! — отдавал приказания капитан.

— Разрешите мне подняться к матери, — еще раз напомнил капитану Ярослав.

Капитан дал знак, чтобы за Ярославом последовал молодой полицейский.

При виде матери, открывшей глаза, Ярослав облегченно перевел дух. Но в этот момент без стука в комнату вошел полицейский.

— Почему он здесь? — вздрогнув, прошептала Анна. — Почему…

— Не волнуйся, мамочка, это просто недоразумение… — старался казаться спокойным Ярослав. — Сейчас приедет доктор, и тогда я смогу пройти в полицейский комиссариат, все выяснить… Ты не должна тревожиться.

Заслонив собою фигуру полицейского, Ярослав сел в кресло у изголовья матери, держа ее исхудавшую руку.

Анна пыталась что-то сказать сыну, но только слабый стон срывался с ее посиневших губ.

Услышав стук колес, Ярослав выглянул в окно.

— Вот и доктор, слава богу! Я скоро вернусь, мамочка.

«Скоро вернусь…» — как эхо отозвалось в исстрадавшемся сердце Анны. Разве не эти слова произнес много лет назад его отец, прощаясь с ней?..

Примечания

1

Екатеринка — 100 рублей.

2

Поэтическое название Петербурга.

3

Псевдоним В. И. Ленина (1900–1901 гг.).

4

Так в первых изданиях назывался роман Э.-Л. Войнич «Овод».

5

Здесь — студент университета.

6

Приспособление для ковки колесных втулок.

7

Параша.

8

Университет.

9

В тюрьму.

10

Доносчик.

11

Этапом.

12

Австрийская монета.

13

Тайный агент полиции.

14

Собака.

15

Пражская тюрьма для политических заключенных.

16

Французский утопический коммунист и философ-материалист (1664–1729).