Дэниел Хоуп - Когда можно аплодировать? Путеводитель для любителей классической музыки

• Название: Когда можно аплодировать? Путеводитель для любителей классической музыки
• Автор: Дэниел Хоуп
• Издательство: АСТ, Астрель, ВКТ
• Жанр: Музыка, музыканты
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-068478-6, 978-5-271-29143-2, 978-5-226-03354-1

Классическую музыку любят многие. Но именно там, где можно насладиться ею в живом исполнении — в концертном зале, — иные чувствуют себя неуютно. Это не в последнюю очередь связано с традициями и ритуалами, которые дилетанты понимают и принимают с большим трудом. Знаменитый скрипач Дэниел Хоуп постоянно сталкивается на своих концертах с многочисленными вопросами слушателей. Почему инструменты настраивают по тону гобоя? Почему дирижер перед началом здоровается за руку только с концертмейстером? Почему музыканты играют то по нотам, то без них? Откуда появился фрак как форменная одежда оркестрантов? Что делает скрипач, когда у него рвется струна? И кто, собственно, решил, что между частями симфонии не положено аплодировать?

На эти и многие другие вопросы дает ответ эта книга.

---

НОВАЯ ПУБЛИКА

Изменилась в XIX веке и публика. Привилегированные слои буржуазии всерьёз интересовались концертами и исполнителями и придавали большое значение собственному музыкальному образованию. Домашнее музицирование играло такую роль, какую сегодня даже трудно себе представить. Правила хорошего тона предписывали не только умение играть на каком-либо инструменте, но и устраивать в собственном доме музыкальные вечера, например, квартетные.

Посетители концертов и оперных спектаклей обычно уже многое знали о стилях и направлениях, разбирались в репертуаре, были знакомы с музыкантами и мастерами сцены и концертной эстрады. Одним словом, для музыки это было блестящее время, которое принесло невероятно много новых творений и направлений, а также великолепных музыкантов, отзвуки легендарной славы которых дошли до нашего времени.

В силу трагического стечения обстоятельств в начале этой эпохи один из самых значительных романтиков, Франц Шуберт, напрасно ждал, когда музыкальный мир обратит на него достойное внимание и услышит его сочинения. Лишь незадолго до смерти Шуберта состоялся его первый и единственный концерт в Вене, который хотя и вызвал одобрение публики, остался без внимания со стороны прессы.

ЧТО ГОВОРИЛИ РОМАНТИКИ О СВОЕЙ МУЗЫКЕ

Мои сочинения возникли из моего понимания музыки и моей боли; те из них, которые породила одна только боль, кажется, менее всего обрадовали мир.

Франц Шуберт

Меня интересует всё, что происходит в мире: политика, литература, люди. Обо всём я размышляю на свой лад, и потом это ищет выражения и выливается в музыке.

Роберт Шуман

О музыке так много говорится и так мало сказано. Я считаю, о ней нельзя рассказать словами, а если бы придерживался противоположного мнения, я перестал бы сочинять музыку.

Феликс Мендельсон-Бартольди

Музыка для искусства и людей есть то же самое, что любовь для человека.

Карл Мария Вебер

Как можно описать волнующие тебя чувства, когда создаёшь инструментальное произведение без определённого сюжета? Это лирический процесс, музыкальная исповедь души, изливающей себя в звуках, подобно тому как лирический поэт выражает себя в стихах.

Пётр Чайковский

Симфония после Гайдна уже не шутка, а дело жизни и смерти.

Иоганнес Брамс

НАСКОЛЬКО СОВРЕМЕННО БАРОККО

Дух эпохи исполняемого произведения содержится в голове, а не в инструменте.

Роджер Норрингтон, дирижёр

«Могу я зачитать один пассаж из Николауса Арнонкура?» Вопрос прозвучал с самого последнего ряда, и я сразу почувствовал, что меня ждёт.

Устроитель концерта, на котором я должен был исполнять скрипичный концерт Баха, организовал вместо вводной беседы диалог с публикой, который до этого момента протекал для меня более-менее гладко — звучали вопросы, касающиеся моего образования, карьеры, планов на будущее, в общем, ничего такого, что могло бы выбить из колеи. Теперь мне стало ясно: наступил критический момент. Я сдержанно кивнул человеку примерно моего возраста, который поднял вверх книгу Арнонкура (Harnoncourt) «Музыка как звучащая речь», чтобы все видели, откуда он читает. С лёгкой дрожью в голосе он процитировал: «Ни один скрипач XVII века не мог бы, например, сыграть концерт Брамса, но точно так же ни один скрипач, играющий Брамса, не в состоянии безупречно воспроизвести сложнейшие сочинения XVII века».

РЕВОЛЮЦИЯ ПОД ПАРИКАМИ

Как я отношусь к барокко? В этом, судя по всему, заключался скрытый смысл вопроса. Без всяких сомнений, я люблю эту музыку. В прошедшие годы я занимался ею с нарастающей интенсивностью, играл на концертах, записывал CD, разыскивал ещё не обнаруженные сочинения. И моё восхищение только росло. Поначалу я считал, что барокко — это нечто очень возвышенное, благородное, неприкосновенное и потому, особенно для молодых людей, скучноватое. Пока не понял, насколько радикальными и революционными были «старые» мастера, сколько страсти, чувственности и драматизма таилось в их творческой манере. Дошло до того, что даже их парики я стал рассматривать как чистейшей воды маскировку, — чтобы мы не сразу догадались, что на самом деле выражала их музыка.

Так, в который раз, я убедился, насколько важно узнавать что-то о подоплёке музыки, о времени, когда она создавалась, знакомиться с условиями, в которых жили композиторы. Это трудное, рискованное предприятие, так как за сто пятьдесят лет, которые по принятой нами схеме считаются эпохой барокко, произошло и изменилось невероятно многое — от ужасов Тридцатилетней войны до борьбы Вольтера за господство разума. Наука, философия, живопись, архитектура, литература стали развиваться совершенно по-новому, музыка тоже пролагала себе новые пути.

После покоящегося в себе самом Ренессанса, который, освободившись от мрачного духа Средневековья, заново открыл культуру, образование и духовную красоту, примерно с 1600 года начался процесс переосмысления. Не сразу, постепенно композиторы стали искать новые формы и выразительные возможности, писали музыку, которая, в отличие от прежней, открывала простор для пафоса и страстных чувств. Эти чувства назвали «аффектами», для них были изобретены определённые музыкальные символы, проходящие иногда через всё произведение и определяющие его структуру.

CONCERTO И ГЕНЕРАЛ-БАС

Что эта революция не была безупречной, говорит уже само название — барокко. Оно ведёт своё происхождение из португальского языка, где слова «barroca» означало жемчужину неправильной, искривлённой формы. Барокко, таким образом, воспринималось как неполноценное, жалкое, в чём-то даже нелепое дитя Ренессанса. И этот негативный привкус исчез значительно позже, лишь в середине XIX века.

Некоторые музыковеды предпочитали даже говорить об эпохе «генерал-баса», одного из главных изобретений барочной музыки, или, как выразился Себастьян Бах, её «совершеннейшего фундамента». Имелось в виду, что бас теперь был не только самым низким голосом в композиции, но, сверх того, ещё и её основой, носителем гармонии и ритма.

Вторым великим новшеством было открытие жанра концерта: во-первых, Concerto grosso с попеременным вступлением всех инструментов и маленькой группой солистов; во-вторых, сольного концерта, когда весь оркестр и один солирующий инструмент противостоят друг другу, — чаще всего это скрипка, но возможно также и чембало (клавесин). Величайшим достижением барочной концертной литературы являются для меня композиции Антонио Вивальди и Себастьяна Баха. Я рано начал их играть — и они стали для меня фантастическим открытием. Прежде всего меня восхитили захватывающая дух оригинальность и великолепие Вивальди — так же, как они восхитили и самого Баха, раздобывшего скрипичные концерты своего итальянского коллеги и аранжировавшего их для чембало. И всё же об одном не следует забывать: при всех общих чертах музыки мастеров барокко существовали также отличия не только между ранним, зрелым и поздним барокко, но и между мастерами разных стран. На севере, где доминировали в первую очередь Бах и два других великих музыканта, Гендель и Телеман, музыка развивалась не так, как на Юге, с Италией в центре, которая поднялась до уровня первой музыкальной державы, заняв место господствовавших до этого Нидерландов.

Особенно крепко итальянцы держали в своих руках оперу, прежде всего в Венеции, Риме и Неаполе, но и в остальной Европе. Тот, кто хотел добиться чего-либо в музыкальном театре, должен был писать итальянские либретто и сочинять музыку на итальянский манер. Не случайно целью первой зарубежной поездки Генделя была именно Италия, туда же тянуло и многих других немецких композиторов вплоть до совсем ещё юного Моцарта. И разумеется, все прославленные оперные певцы в Европе были из Италии, в том числе и в Пруссии. Когда королю Фридриху II предложили для оперного театра «Унтер ден Линден» в Берлине немецкую певицу сопрано, тот, по слухам, ответил: «Я с такой же лёгкостью мог бы ожидать, что мне доставит удовольствие ржание моей лошади».

ЧУДО-СКРИПКИ ИЗ КРЕМОНЫ

Италия долгое время занимала первое место и в том, что касается скрипачей-виртуозов и скрипичных дел мастеров. Знаменитые композиторы, такие, как Арканджело Корелли, Джузеппе Тартини и Антонио Вивальди, были в то же время и одарёнными скрипачами, приводившими в восхищение публику и вызывавшими бурю аплодисментов. Поскольку скрипка на тогдашней музыкальной сцене играла важнейшую роль, процветало и производство скрипок. Во многих итальянских городах существовали специальные мастерские, в которых изготовлялись скрипки самой высшей пробы, звучание которых остаётся непревзойдённым вплоть до сегодняшнего дня.