Михаил Шевердин - Санджар Непобедимый

• Название: Санджар Непобедимый
• Автор: Михаил Шевердин
• Издательство: Государственное издательство УзССР
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1954

Знаменитый приключенческий роман Михаила Ивановича Шевердина (1899-1984) охватывает первую половину 1920-х годов. Главный герой - бывший пастух, вставший на защиту рабоче-крестьянской власти. В острых приключениях, смертельных схватках с врагами революции закаляется, мужает Санджар и в итоге становиться прекрасным командиром Красной Армии.

---

Затуманенным взором следил Кудрат–бий, как мимо, ведя на поводу лошадь, прошел ясаул, поддерживая простреленную руку, безмолвно, как тень, проскользнул Безбородый.

— Донесите меня до хауза, — простонал курбаши. Никто не обернулся.

Он терял сознание.

Облако затянуло луну. Кудрат–бий, открыл глаза, на него смотрел Ниязбек.

— Боже! — сказал он, узнав Кудрат–бия. — Что с вами?

— Умираю, — простонал курбаши, — я ранен…

На тропинке появились два басмача. Не разобрав, кто перед ними, они выставили перед собой руки и отчаянно завопили:

— Аман! Аман! — и в ужасе попятились назад.

— Да молчите вы! — прикрикнул Ниязбек.

Разглядев белую чалму и черную бороду, басмачи умолкли, но все еще жались в страхе друг к другу. Оружия у них не было. На шеях позвякивали конские уздечки, которые, по старинному обычаю, сдающиеся воины вешали на себя в знак покорности.

— Трусы!.. Зайцы!..

Разразившись бранью, Ниязбек заставил нукеров поднять грузного курбаши на лошадь. Медленным шагом двинулись они по узкой дорожке, поддерживая с обеих сторон тихо стонущего Кудрат–бия.

За чуть серевшим кирпичным зданием ханаки всадники свернули прямо в заросли. Видно, Ниязбек хорошо знал место; он вел своих спутников уверенно. Продравшись сквозь высокие кусты, они сразу же выбрались на открытый склон холма. Лошади, хрипя и фыркая, начали пятиться назад. Кругом в мутном свете ночи белели надгробия.

Сухая колючка потрескивала под копытами коней. Из–за стены, примыкавшей к кладбищу, донесся шум. С высоты седла Ниязбек мог разглядеть, что делается за стеной ханаки.

Слабый боковой свет озарял дикие лица дервишей. Они передвигались на определенном расстоянии друг от друга вдоль галереи, кружась на одной ноге. Одну руку дервиши держали поднятой вверх, другая была опущена. Посреди круга стоял пир и ритмично ударял ногой об пол. Слышалось не то пение, не то странная музыка, сопровождавшаяся глухими выкриками…

В мазаре происходил зикр — священный танец радения.

Но сейчас было не до молитв, и Ниязбек бесцеремонно крикнул:

— Эй, ишан, эй!

Никто не ответил. Дервиши продолжали кружиться.

— Эй, ишан!

Шумели деревья, где–то ворчала, плескаясь, речка, звенела старинная мелодия. Кудрат–бий застонал:

— Дайте подушку, дайте прилечь… кровь уходит.

Тогда Ниязбек соскочил с коня и исчез в тени, падающей от стены. Опять прозвучал его голос:

— Эй, ишан!

— Что надо?

Звякнул затвор калитки, послышались голоса. Ниязбек, повышая голос, уговаривал. Собеседник возражал.

Послышались шаркающие шаги. Из темноты вынырнули фигуры людей. Теперь можно было разобрать, что с Ниязбекрм приковылял Ползун.

Узнав его, Кудрат–бий радостно заволновался:

— Друг! Ишан, друг! Салом–алейкум!

— Валейкум — салом! Это вы, таксыр?

— Скорее, друг! Примите ищущего убежища под святым сводом. — Он говорил с трудом, делая паузы после каждого слова.

— Вы ранены? — спросил Ползун.

— Умираю… Осмотреть надо рану… с кровью вытекает из тела жизнь.

Он сделал движение, чтобы спуститься с седла. Басмачи засуетились, помогая ему.

— Стойте, не надо, — остановил их Ползун, — сюда нельзя.

Ниязбек возмутился:

— Почему? Неужели сам парваначи не найдет у святого Пайгамбара приют и исцеление? Как вы можете?!

— Да будет вам известно, Хызр–Пайгамбар — вечный странник, и милость он дает только тому, кто пускается в странствие. О, Хызр! — Ползун картинно поднял лицо к небу.

Ниязбек не мог говорить. он задыхался от злобы. А ишан, отбросив благочестивые разговоры, с цинической откровенностью высказал свои опасения:

— Нельзя! Если вас найдут здесь, мы погибнем, и вы не спасетесь. Скорее отправляйтесь дальше, не теряйте времени. За речкой в кишлаке Санг–и–Кабуд постучитесь в третьи ворота. Это дом помещика Махмуда. Он вас примет.

— Спрячь меня… У тебя есть тайник, — хрипел Кудрат–бий.

Перед затуманенным его взором метались черные тени. Кружилась голова под медлительные такты монотонной музыки.

Издалека донесся бесстрастный голос:

— Нельзя. Уезжайте. Сейчас здесь будут красные. Уже совсем беззвучно Кудрат–бий прошептал:

— Перевяжите рану… кровь…

Но никто его не слушал. По встряхиванию и покачиванию, отдававшимся тупой болью во всем теле, Али–Мардан понял, что лошадь снова двинулась вперед. Заваливаясь от слабости на луку седла, он хрипел:

— Собака! Яд в твоих словах, ядовитая слюна на твоих губах…

За спиной хлопнула калитка. Еще несколько минут доносились звуки заунывной музыки, потом все стихло.

Горечь поражения, гибель всех планов, падение величия и потеря власти — все это в воспаленном сознании Кудрат–бия стерлось, потонуло перед ужасным сознанием, что служители святилища прогнали его от своих дверей как бездомную собаку, отказали ему в помощи.

Сверкала и пенилась вода речки. Плясала холодная луна в струях потока.

Шел долгий и мучительный подъем. Копыта лошадей скрежетали по щебенке.

Потом, на спуске, каждый шаг отдавал болезненным ударом в мозгу. Силы уходили…

Очнулся Кудрат–бий от звуков голосов. Холодный ветерок освежал покрытый потом лоб. Непреодолимо клонило лечь, вытянуться. Рана почти не болела, в ней только пульсировала медленно вытекающая кровь.

Около ворот стоял человек в нижнем белье. Позевывая, он говорил:

— Пожалуйста… Заходите. Только у нас опасно.

Ниязбек молчал.

— Они сказали, что если басмача хоть одного, хоть двух увидят, то свяжут и отдадут красным.

— Кто они?

— Наши дехкане. Нашего кишлака народ…

— Это все голытьба бесштанная, а вы?

Человек почесал всей пятерней голую волосатую грудь.

— Мы что же? Мы ничего… — в голосе его не было ни малейшей твердости, — пожалуйте, только…

— Что только? Ну, я спрашиваю?

Человек подошел поближе:

— Они убьют меня… И вам никакой пользы не будет. Он посмотрел по сторонам.

И Ниязбек, и басмачи, и почти ничего уже не сознающий Кудрат–бий почувствовали опасность, надвигающуюся на них. Она таилась в темной массе приземистых домов, во враждебном шорохе листьев черневших на фоне звездного неба деревьев, в суровом холодном молчании ночного кишлака. Казалось, она смотрит на кучку людей, жмущихся у байских ворот, из всех углов, переулков, из–за заборов…

После долгого молчания Кудрат–бий, едва ворочая языком, проговорил:

— Помещик! Я сделаю тебя беком.

Тот подошел ближе. Черты лица Кудрат–бия заострились, темная борода оттеняла восковую бледность щек.

Помещик отшатнулся — провалами черных глаз на него смотрел мертвец. С минуту помещик колебался.

— Поезжайте, господин, по долине. Там будет сад… ишанский сад. Там безопасно, — глухо пробормотал он.

Последние силы оставляли Кудрат–бия. Он прошептал:

— И здесь… гонят… — и смолк.

На околице селенья, у подножья островерхих скал стояли темные фигуры дехкан, разбуженных лаем собак. Кутаясь в наброшенные на плечи халаты и ватные одеяла, они молча и настороженно смотрели на медленно двигавшихся по каменистой дороге всадников, покидавших спящее селение.

Гонимые страхом смерти, басмачи углубились в бесприютные, холодные горы. Али–Мардан бредил. Ниязбек ехал рядом и напряженно вслушивался в его бессвязные слова. Али–Мардан говорил что–то о руднике Сияния, о Санджаре, о кишлаке Кенегес, о драгоценностях эмира…

Вскоре раненый замолк.

Медленно двигались всадники. Постепенно становилась видна извивающаяся среди камней дорожка, кусты ежевики по бокам. С чуть розовевших на жемчужном небе горных вершин тянуло свежестью. Раненый испуганно заговорил:

— Прогоните!.. Стойте, дальше ехать нельзя. Оборотень!

На дороге стоял небольшой белый с рыжими подпалинами теленок. Он смотрел на приближающихся всадников и не шевелился… Невероятным усилием воли кур–баши выпрямился и остановил коня.

— Назад, это оборотень! Назад… он за мной пришел. Голос дрожал, срывался.

Ниязбек махнул рукой, и теленок сбежал с дороги. Курбаши грузно свалился на шею коня и жалобно простонал:

— Теперь я умру. Он за мной пришел. Он несет весть из могилы.

Дальше слов нельзя было разобрать.

Под утро тело Кудрат–бия привезли в уединенный горный сад.

Немного позже приехал на осле ишан Ползун.

Все страшно спешили. Внизу в долине уже видели всадников Санджара.

В низенькой хибарке при скудном свете коптилки в полном молчании совершили омовение трупа.

Заупокойные молитвы прочитали наспех, стараясь не смотреть на пожелтевшее мертвое лицо. Размотали кисейную чалму и обернули ею тело вместо савана.

Место для могилы выбрали посередине небольшого люцернового поля. Несмотря на спешку, соблюли все требования ритуала — вырыли глубокую яму, а в ее стенке сделали боковую нишу, куда и положили мертвеца; затем засыпали яму так, чтобы на труп не упало ни одного комочка земли.