Александр Боханов - Павел I

• Название: Павел I
• Автор: Александр Боханов
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-4331-2

Император Павел I — фигура трагическая и оклеветанная; недаром его называли Русским Гамлетом. Этот Самодержец давно должен занять достойное место на страницах истории Отечества, где его имя все еще затушевано различными бездоказательными тенденциозными измышлениями. Исторический портрет Павла I необходимо воссоздать в первозданной подлинности, без всякого идеологического налета. Его правление, бурное и яркое, являлось важной вехой истории России, и трудно усомниться в том, что если бы не трагические события 11–12 марта 1801 года, то история нашей страны развивалась бы во многом совершенно иначе.

---

Погребение Петра III и Екатерины II состоялось в Петропавловском соборе 18 декабря 1796 года. Смерть соединила супругов; их бренные останки до сего дня покоятся рядом, перед правым клиросом собора…

Одной из первых и важнейших мер Павла Петровича стало полное прощение всех польских участников войны 1794–1795 годов. Он был всегда против присоединения польских территорий к России, видя в том не просто бессмыслицу, но — национальную беду. Переиграть назад историю было уже нельзя; восточные районы некогда независимой Польши теперь — часть Империи, факт, признанный международным правом. Потому Император сделал то, что мог сделать: явил акт великодушия к поверженному врагу. Некоторые в том увидели лишь желание «перечеркнуть правление Екатерины II». На самом деле это была попытка милосердием заживить старые раны. Польские участники борьбы с Россией были прощены. Вот что по этому поводу написал «записной польский патриот» князь Адам Чарторыйский.

«Павел I отправился освобождать Костюшко[93] и его товарищей по заключению. Император особенно милостиво отнесся к польскому патриоту и сказал ему, что будь он, Павел, на Престоле, то никогда бы не дал согласия на раздел Польши; что он считал этот акт несправедливым, но теперь, раз он уже совершился и имеет международное значение, он принужден считаться с существующим фактом». Случилось это событие 16 ноября, через десять дней после воцарения.

Только милостивыми словами дело не ограничилось. Все польские арестанты получили свободу. Император лишь просил, чтобы они дали слово не воевать больше с Россией. Слово они это дали, но вырвавшись на свободу, не чувствовали себя связанными моральными обязательствами. Тот же Костюшко, когда Павлу стало известно, что он намеревается уехать в Америку, получил от Императора огромную сумму денег — 60 тысяч рублей, карету, и роскошную соболью шубу. Эти щедрые подарки, как элегически заметил Чарторыйский, он «вынужден был принять», но они его «угнетали». Оказавшись же в Северной Америке, Костюшко прислал Императору грубое письмо, уведомляя, что «возвращает» подаренные деньги.

Были амнистированы и русские подданные, находившиеся в заточении по воле Екатерины II. Самыми известными среди них были: А. Н. Радищев (1749–1802) и Н,И. Новиков (1744–1818). Первый был сослан в 1790 году в далекий Илимск за свою книгу «Путешествие из Петербурга в Москву», а второй — осужден в 1792 году на заточение в Шлиссельбургскую крепость за издание литературы «масонского направления».

Были освобождены и другие лица, в том числе и И. В. Лопухин (1756–1816) — известный масон, член масонского «Дружеского общества» и, как «сообщник» Новикова, арестованный и высланный из столицы в 1792 году. 4 декабря Лопухин был принят Императором, и об этой встрече Лопухин написал, что Император «имел такой дар приласкать, что ни с кем всю мою жизнь не был я так свободен при первом свидании, как с сим грозным Императором». Опальный масон был сделан адъютантом Императора, но вскоре он перессорился со всем окружением Павла Петровича, который, сделав его сенатором, исключил из круга близкого общения.

В числе прочих помилованных был выпущен из Петропавловской крепости и известный монах-прорицатель Авель (Васильев, 1755–1841). Крестьянин Тульской губернии, он обладал чудозримым даром; все его мысли и чувства с детства были устремлены на божественное исудьбы Божии. Странствовал по России, потом принял послушание в Валаамском монастыре, затем подвизался в других обителях. Когда пребывал в Николо-Бабаеве ком монастыре Костромской епархии, то написал книгу, в которой предсказал год и день кончины Екатерины II. По тем временам это было неслыханное «надругательство», о котором стало известно в Петербурге и дошло до самой Императрицы. Авеля в кандалах препроводили в столицу; здесь он был заключён в тюрьму, где просидел более года. Павел Петрович освободил Авеля и имел с ним беседу, которая воспроизводится в нескольких редакциях, весьма разнящихся друг от друга.

Затем Авель нашел приют в келье Александро-Невской лавры, куда к нему начали стекаться богомольцы всех званий и чинов. Не обретя желанного уединения, Авель отбыл обратно на Валаам, там написал новую книгу, предсказал насильственную смерть Императору Павлу. В кратком изложении пророчество, обращенное к Императору, звучало следующим образом: «Царства твоего будет все равно, что ничего: ни ты не будешь рад, ни тебе рады не будут, и помрешь ты не своей смертью».[94] За год до убийства Императора пророчествующий монах был снова доставлен в Петербург и заточён в Петропавловскую крепость…

Несмотря на многообразные ритуальные, церемониальные и прочие обязанности, законотворческая деятельность Императора не прерывалась ни на один день. Причём особое внимание было уделено тому, чтобы все распоряжения, не только письменные, но и устные, считались законодательными нормами, подлежащими обязательному исполнению. По этому поводу 13 ноября появился Указ, гласивший: «Государь Император указать соизволил, чтобы отдаваемые в Высочайшем Его присутствии приказы при пароле (на вахтпарадах, при разводе караулов. — А. Б.) как о производствах, так и о прочем, считались Именными указами».

Павловская распорядительная машина работала без устали; новые нормы и положения касались порой, как казалось, мельчайших деталей быта вообще и офицерского в особенности. Например, 13 ноября появился именной Указ, предписывавший не носить «перьев никому, кроме генералов, командующих гусарскими войсками».

Или, скажем, указ от 20 ноября, повелевавший именовать Летний Дворец, где когда-то родился Павел Петрович, Михайловским, Однако это решение не являлось законотворческой «мелочью». Здесь заключена мистическая история, напрямую связанная с судьбой Павла Петровича. После воцарения Императора солдату, стоявшему на посту в Летнем Дворце, явился вождь небесного воинства в борьбе с темными силами — Архангел Михаил и повелел построить на этом месте храм. Произошло то событие 8 ноября, в день празднования Архангела. Солдат был потрясен, рассказал сослуживцам, затем командиру и далее весть дошла до Самодержца. Будучи необычайно чутким ко всяким знамениям, Император лично допросил солдата и удостоверился в подлинности происшедшего. После этого и последовал упомянутый Указ. Однако переименованием Дворца дело не ограничилось.

Император распоряд ился на месте старого начать проектирование нового дворца, который должен был получить название Михайловского, с обязательным устроением в нём большой дворцовой церкви. Он должен был стать главной Императорской резиденцией взамен Зимнего Дворца. Закладной мраморный камень в основание нового сооружения был положен Императором 26 февраля 1797 года, а надпись на нём гласила: «В лето от Рождества Христова 1797 года, месяца февраля в 26-й день, в начале царствования Государя Императора всея Руси Самодержца Павла Первого, положено основание сему зданию Михайловского замка его Императорским Величеством и супругою его Государыней Императрицей Марией Фёдоровной».

Переезд Императорской Фамилии в здание Михайловского замка состоялся в начале 1801 года. Существует предание, что именно тогда Павел Петрович произнёс вещие слова; «На этом месте я родился, здесь хочу и умереть». Это пожелание Императора трагически исполнилось; именно в Михайловском замке ему пришлось встретить свою смерть…

В ряду законодательных мер Павла Петровича начального периода царствования преобладали значимые распоряжения. 16 ноября вышел Указ о всеобщей амнистии всем нижним чинам, находившимся под судом или под следствием, а 19 ноября появился Указ, восстанавливающий главные центральные органы управления народным хозяйством: Бергколлегию, Мануфактур-коллегию и Коммерц-коллегию.

Коллегии, как центральные учреждения, ведавшие различными отраслями государственного управления, появились при Петре I. Первая — Коммерц-коллегия возникла в 1715 году. Коллегии возглавлялись президентами. Они имели свой штат, бюджет и подчинялись Императору и Сенату. В связи с губернской реформой 1775 года некоторые коллегии были упразднены и их функции перешли к местным губернским учреждениям. Это лишало данные органы значения общегосударственных и привело к измельчанию и раздроблению их задач и функций. Павел Петрович, отстаивавший строго вертикально-иерархическую систему управления, восстановил бывшие центральные органы. Об этом со всей определённостью говорилось в законе.

«С вступлением Нашим на Прародительский наследственный Престол Всероссийской Империи, восприняли Мы на Себя Священнейший долг пещись о благе Наших верных подданных. В сем уважении взирая ва обширную связь существующего ньше правления, усматриваемым на первый случай крайнюю неудобность на раздроблении важных отделений Государственной экономии, каковы суть произведения горные, мануфактурные и коммерция, на сколько частей разных, сколько находится губерний».