Александр Боханов - Павел I

• Название: Павел I
• Автор: Александр Боханов
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-4331-2

Император Павел I — фигура трагическая и оклеветанная; недаром его называли Русским Гамлетом. Этот Самодержец давно должен занять достойное место на страницах истории Отечества, где его имя все еще затушевано различными бездоказательными тенденциозными измышлениями. Исторический портрет Павла I необходимо воссоздать в первозданной подлинности, без всякого идеологического налета. Его правление, бурное и яркое, являлось важной вехой истории России, и трудно усомниться в том, что если бы не трагические события 11–12 марта 1801 года, то история нашей страны развивалась бы во многом совершенно иначе.

---

Фактически секуляризация не столько история «перераспределения ресурсов», сколько — трагедия русского церковно-православного мировоззрения. При сложившейся исторически на Руси высокой степени сакрализации жизни речь шла совсем не об «имуществе», «праве собственности», «хозяйственно-экономических нуждах». Секуляризация, или государственное ограбление Церкви, принципиально противоречила устоявшейся системе миропонимания.

«Церковное имущество» по большей части — дарения и вклады верующих Церкви, и власть от Бога покусилась на Божественное право, соблюдение которого было абсолютно обязательным. Ведь то, что находится в Церкви, то, что принадлежит монастырю, то — у Бога и принадлежит Ему Одному, Со времени Апостолов церковное имущество воспринималось как принадлежащее Всевышнему, назначение его — служить угодным Богу целям, в соответствии с задачами деятельности, основанной в мире Христом Спасителем Церкви. Оно призвано обеспечивать не личные нужды клириков сами по себе, а только в их связи с общими задачами Церкви, т. е. богоугодно. Отнять церковное имущество — значит поставить человеческое выше Божеского. Это и было сделано «Екатериной Великой».

Общее число монашествующих в России резко сократилось: если в 1764 году таковых насчитывалось 12 392 человека, то к началу 1796 года их осталось только 5861. В результате секуляризации монастыри настолько обеднели, что многие влачили жалкое существование и закрывались один за другим. Когда в 1796 году Митрополит Платон вознамерился вернуть к жизни некогда достославную обитель — Оптину пустынь, то там оказалось только три престарелых монаха и полуразрушенные постройки.

Дело принимало порой просто скандальный характер. В 1788 году правительство закрыло в Москве древний Симонов монастырь, передав его здания под казармы. В Москве началось общественное брожение, верующие молились и слезно просили вернуть им обитель благочестия. Деятельными ходатаями стали Митрополит Платон и Московский генерал-губернатор П. Д. Еропкин. В 1789 году Екатерина II «милостиво разрешила» монастырь восстановить…

При Павле впервые за несколько десятилетий наметился процесс восстановления монастырей и монашества; за годы его правления в России возникло 20 новых монастырей, а в 29 обителях, из числа ранее упразднённых, возобновилось монастырское подвижническое служение. Все они получили земельные угодья, что позволяло монастырям иметь хоть какую-то экономическую самостоятельность. По Указу Императора от 18 декабря 1797 года на каждый монастырь было отведено не менее 30 десятин выгонной земли, им было предоставлено право устраивать мельницы и заводить рыбные пруды.

Император Павел во главе всего армейского и флотского духовенства поставил в 1797 году обер-священника Павла Яковлевича Озерецковского (1857–1807), предоставив ему, минуя Синод, право личного доклада. Пользуясь расположением Самодержца, Озерецковский создал отдельную корпорацию армейского священничества, а для подготовки кадров учредил особую семинарию.

Самодержец стремился поставить священство вне зависимости от прихоти местных должностных лиц и крупных землевладельцев, ранее часто ставивших на священнические должности «удобных» им лиц. В 1797 году Император отменил право приходов избирать священников, сделав священнические должности наследственными. Должность наследовал старший сын священника, окончивший семинарский курс. Остальные сыновья, получившие духовное образование, становились кандидатами на вакантные места в иных приходах, или довольствовались должностями дьяконов в приходе отца, а иногда исполняли обязанности причётника.

Заметные сдвиги произошли в области развития системы духовного образования. В 1797 году Петербургская главная семинария и семинария в Казани были преобразованы в духовные академии. Было открыто восемь новых семинарий: в Каменце-Подольском и Вифанская семинария в Троице-Сергиевой Лавре (1797); в Остроге на Волыни и в Калуге (1799), в Перми, Пензе, Оренбурге и военная семинария (1800). В царском Указе от 31 октября 1798 года задачи семинарий получили точное определение. «Доставить Церкви хороших слов Божий проповедников, которые бы бездельнейших приуготовлений могли учить народ ясно, порядочно, убедительно и с приятностью». Епархиальным архиереям вменялось в обязанность регулярно докладывать Святейшему Синоду о состоянии преподавания и научной квалификации учителей. В последний год царствования Павла I Синод издал постановление об открытии в епархиях «русских начальных школ» для подготовки псаломщиков, ставших прообразами народных духовных училищ, получивших распространение уже в XIX веке. Субсидии на казенные духовно-учебные заведения за 1797–1800 выросли в три раза, достигнув к 1801 году почти 200 тысяч рублей.

Павел Петрович не мог отбросить государственную политику ущемления Церкви, которая проводилась в России со времени Петра I, преследовавшая утилитарную цель — «ввести Церковь в государственный оборот». Он даже и подобной сверхцели не ставил. Однако он смягчил многие аспекты имперского патернализма, пытаясь выдвинуть духовную жизнь на надлежащий православному царству уровень. В его деятельности явно различимы признаки десекуляризации, во всяком случае, хоть и робкое, но последовательное возвращение земельных владений Церкви началось именно при нём, а после его гибели этот процесс завершился.

Выше упоминалось, что авторы биографических сочинений об Императоре Павле Петровиче нередко выступают в роли «психиатров», навешивая ему ярлык «душевнобольного», причём этот «диагноз» озвучивается на первых же страницах сочинения. Вполне понятно, что подобная установка сразу задает тон всему последующему изложению. Живая историческая фактура препарируется в заданном русле, а так как сколько-нибудь надежных подобного рода фактов в наличии не имеется, то их выдумывают без всякого стеснения. Случаи с круглыми шляпами и полосатыми заборами, о чем можно прочесть, как об отражении «душевного нездоровья» повелителя Империи, — ярчайшее подтверждение подобной мифологизированной методологии. Об этом уже речь шла ранее.

Однако только «сумасшествия» некоторым авторам мало. В своем ненавистном угаре они пытаются доказать, что Павел к тому же был ещё и глубоко аморальным человеком. Ныне историю отношений Императора с Нелидовой не рискуют выставлять в качестве «факта» подобной аморальности. В свое время ещё историк Е. С. Шумигорский с документами в руках опроверг нечистоплотные измышления на сей счёт.[99]

Зато имя другой женщины спрягают без устали до настоящего времени. Это — княгиня Анна Петровна Гагарина, урожденная Аопухина (1777–1805). Она — дочь сенатора Петра Васильевича Лопухина (1744–1827), получившего при Павле I княжеский титул, и Прасковьи Ивановны, урождённой Левшиной. В феврале 1800 года девица Лопухина вышла замуж за генерал-майора князя Павла Гавриловича Гагарина (1777–1850).

О том, что Лопухина-Гагарин а являлась «любовницей» Императора, уверенно повествуется во многих сочинениях. Одним из первых этот сюжет «раскрутил» уроженец Германии, сделавший себе имя в России в качестве историка, Александр Густавович Брикнер (1834–1896)[100]. В своих сочинениях он совершенно беззастенчиво шельмовал Императора Павла как «душевнобольного». Однако этим историк не ограничился. Он прямо называл Анну Лопухину-Гагарину «любовницей», изменявшей мужу без всякого стыда. «Из достоверного источника мы знаем, — изрекал учёный муж, — что Лопухина, выйдя замуж за Гагарина, покинула своего мужа, чтобы всецело принадлежать Государю».

Подобное утверждение должно было на чём-то основываться. Неужели Брикнеру удал ость получить какие-то свидетельства самого интимного свойства, которые обосновывали столь безапелляционное заключение? Ничуть не бывало. В качестве «достоверного источника» он ссылался на книжку некого Фр. Бинемана — «Из времён Императора Павла», изданную в Лейпциге в 1886 году и целиком построенную на пересказе исторических анекдотов и сплетен. Никаких доказательств любовной связи Павла и Анны Лопухиной-Гагариной никто не привёл. До сего дня данный сюжет всё ещё и воспроизводится по методике Брикнера…

Павел Петрович не просто был увлечён, но именно влюблён в Анну Лопухину — тому действительно есть немало подтверждений, в том числе и со стороны самого Императора. Однако его влюбленность являлась в чистом виде рыцарским увлечением, совсем не подразумевавшим обязательное плотское наслаждение. «Любить» и «обладать» — в русском языке понятия отнюдь не тавтологические…

Некоторые считают, что история возникновения отношений между Императором и Лопухиной — продукт «интриги», во главе которой стоял пресловутый Кутайсов, намеревавшийся свести на нет влияние на Павла Императрицы и Нелидовой. В качестве менторов при «верном Иване» назывались такие имена, как Ростопчин и Безбородко. Ясное дело, что тут трудно отделить «зерна от плевел», но подобная точка зрения была широко распространена. Её принимали на веру такие лица, как Императрица Мария Фёдоровна и Е. И. Нелидова. В этом смысле существует весьма показательный документ— «Записки» барона К. А. Гейкинга (1752–1809).