Элизабет Хереш - Александра

• Название: Александра
• Автор: Элизабет Хереш
• Издательство: Ростов-на-Дону: «Феникс», 1998. — 416 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-222-00567-4

При написании книги, где автор показывает роль последней русской царицы Александры в истории России, помимо писем и дневников царицы использованы ранее не публиковавшиеся протоколы заседаний парламента, а также допросов царских министров Временного правительства и воспоминания очевидцев.

Книга будет интересна широкому кругу читателей.

---

Николай встает на колени и со скипетром в правой и державой в левой руке произносит коронационную клятву. Корону, которую он до этого получил из рук митрополита и надел на себя, Николай вновь снимает и жестом подзывает к себе Александру, и та опускается перед ним на колени на красную бархатную подушку. Традиции строго предписывают, на какую ступень и на какое колено она должна становиться.

Последующий ритуал уже в человеческом измерении. Коронованный царь на мгновение символически возлагает свою корону на голову жены, тут же снимает и бережно надевает ей другую, меньших размеров. Великие князья Сергей и Павел Александровичи, дяди Николая, набрасывают ему на плечи тяжелую коронационную мантию. В течение всей церемонии Александре ничего не надо говорить. Николай увешивает ее цепью высочайшей награды, ордена Андрея Первозванного, и затем помогает подняться. Ее коронацию он скрепляет нежным поцелуем.

«Все взоры были устремлены на нее, — сообщает впоследствии ее кузина румынская принцесса Мария. — Ее щеки отсвечивали теплым светом свечей, освещавших блестевшую золотом церковь; выражение лица у нее было сосредоточенное и отсутствующее, складывалось впечатление, словно она не чувствовала ни радости, ни гордости, но пребывала в другом мире…»

«Я молилась в душе за Тебя и Нашу любимую страну», — высказывается Александра позднее Николаю о тех мгновениях.

И вот митрополит запевает торжественный гимн «Многие лета», который тут же подхватывает весь хор.

В то время как начинается торжественная литургия, звучит сто один залп салюта, возвещавшего о том, что царь коронован. Когда залпы стихают, Николай поднимается для молитвы за свой народ — для многих присутствующих, по их собственному признанию, это был самый волнующий миг. Все падают на колени и слушают его голос:

«Боже Отцов и Господи Милости, Ты избрал мя еси царе и Судию людям Твоим…»

После литургии пятичасовая церемония завершается. Вслед за вдовствующей царицей к царю подходят по возрасту и чину члены семьи, чтобы поцеловать ему руку, последней — царица. С любопытством следят за тем, поцелует ли теперь и Элла своей младшей сестре, ныне царице, руку, как того требует обычай, но та не колеблется ни секунды, — как и все другие члены семьи, которые обязаны совершить этот непривычный жест по отношению к Александре, даже если старше ее, и сами принцы и принцессы, короли и королевы. Впрочем, королеву Викторию представляет герцогиня Коннот.

Когда людской поток устремляется к выходу из церкви, коронованная пара трижды кланяется толпе, которая под восторженные здравицы запевает торжественный царский гимн. Кремлевские колокола задают другим церквям тон «сорок сороков», и начинается невообразимый праздничный шум.

Эрнст Людвиг вспоминает впоследствии об этом ярчайшем впечатлении своей жизни: «…После коронации миропомазанные Величества все в серебре и золоте, украшенные сверкающими бриллиантами, в венцах поднимаются на высокую террасу дворца над спуском к Москве-реке, где сооружен помост. Там пара стоит совершенно одна на ярком солнце. Дух захватывает, когда миллионы людей опускаются на землю на обрывающемся до самой реки склоне и далее, на другом берегу, и к этим двум одиноким, стоящим на солнце, ослепительно сверкающим людям как гигантский вал взлетает бесконечное «Ура!». И при каждом их поклоне, люди вновь опускались на колени. Мне это было хорошо видно, поскольку, хотя появляться на террасе запрещено, я подполз к ним на коленях и смог незаметно, под покровом коронационной мантии, созерцать величайшее зрелище в своей жизни…»[83]

Большой герб царицы Александры Федоровны

Столы для пиршества накрывают с противоположной стороны Красной площади у Грановитой палаты перед огромной галереей, где столетия назад московские цари созывали вече и давали аудиенции. Там установлен бесконечный стол под белой скатертью — под навесом из золоченого балдахина. В праздничное меню входит черепаховый суп, пироги, селедка в раковом соусе, говяжье филе с овощами, холодные закуски из рябчиков и гусиной печенки, индеек и цыплят, салат, цветная капуста и горошек и на десерт — ананасы, тропические фрукты и мороженое.

Однако по традиции коронованным царю и царице накрывают отдельно на хорах под балдахином, и во время трапезы с галереи палаты, где теснятся семь тысяч приглашенных, к ним поднимаются поочередно гости, чтобы произнести тост в их честь. Почетный гость — не король западной страны или хан среднеазиатского государства, это потомок легендарного Ивана Сусанина — крестьянина, который в начале XVII в. совершил подвиг ради первого царя из династии Романовых. Даже под пыткой не предал он престолонаследника Михаила Романова польским узурпаторам: направив их по ложному пути, он спас основателя династии — как более или менее правдоподобно отражено в операх Глинки и Мусоргского.

Младшая сестра Николая, Ольга, которая в свои четырнадцать лет еще не могла участвовать в официальной программе, сообщает позднее:

«Хотя после церемонии коронации меня должны были отвести в Петровский дворец, мне каким-то образом удалось пройти за царственными гостями и добраться до галереи Палаты. Оттуда я могла видеть обоих — я их очень жалела. На них поныне были короны и подбитые горностаем мантии — они, должно быть, совершенно обессилели. Совершенно одни под балдахином, они выглядели так одиноко, как две птицы в золотой клетке. К кушаньям, которые им непрерывно подносили на золотой посуде, они едва притрагивались…»

На улицах Москвы буйное веселье продолжается до поздней ночи. За фейерверком Александра наблюдает вместе с Николаем уже из Кремлевского дворца, куда чета удаляется после празднеств. Когда в девять часов вечера в небе догорает последняя ракета, Николай позволяет Александре с верхнего балкона дворца, откуда виден весь город, включить иллюминацию. Из темноты вначале появляются легендарный гигантский царь-колокол Кремля, затем один за другим купола — постепенно весь Кремль со своими бесчисленными башнями и крышами озаряется ярким светом, и праздник угасающего дня с ярко освещенного холма переносится в ночной город.

Накануне этого знаменательного дня Николай записал в свой дневник: «Да напутствует нас милостивый Господь Бог, да укрепит он нас завтра и да благословит на жизнь мирную и плодотворную!!!» Что касается первого, то, судя по всему, его и Александры молитвы были услышаны, — поскольку случается несчастье, которое задним числом стали считать еще одним[84] дурным предзнаменованием трагического правления.

За городом, на широком Ходынском поле устраивается по случаю коронации народное гуляние. В качестве подарков приготовлены эмалированные кружки с двуглавым державным орлом и монограммой нового царя, к тому же воздвигаются ларьки с закусками, балаганы и цирковые шатры. Еще ночью поле начинает заполняться людом, ранним утром здесь уже около ста тысяч. Помимо соблазна увеселений и подарков, таких как памятные кружки, народ манит объявленный на вторую половину дня приезд коронованной четы. Внезапно разносится слух, будто на всех сувениров не хватит. Это, в самом деле, маловероятно, так как число желающих уже переваливает за полмиллиона, и как тут обойтись тем, что было заготовлено для гораздо меньшего количества. Оцепления прорваны. Ближние уже несутся по недостаточно крепким перекрытиям котлованов, оставшихся на этом бывшем учебном плацу после Всемирной выставки. Беда не заставляет себя долго ждать: под тяжестью потерявшей контроль толпы доски проваливаются. Многие падают, их топчут и давят. Позднее точно и не установят число погибших, счет шел на тысячи.

Николай и Александра настолько потрясены, что хотят прервать дальнейшую программу. Однако именно на этот вечер назначен бал, который дает в московском дворце французский посол в России, граф Луи Гюстав Монтебелло. Николай и Александра не в настроении для подобного мероприятия. Все же три его дяди, которые советуют и оказывают влияние на молодого царя с момента вступления в свои обязанности, убеждают обоих: подобные несчастья случались даже в Англии, и никому не было до этого никакого дела (этот аргумент, предположительно, исходил от Владимира Александровича). Но прежде всего: Франция на это время — кроме маленькой Черногории — единственный союзник России, и было бы роковой политической ошибкой оскорблять ее.

И Николай с Александрой принимают приглашение — что, как и ожидалось, дает повод для критики. Все эти дни в перерывах между предусмотренными мероприятиями оба посещают больницы, где лежат раненые после катастрофы на Ходынке. Из своих личных средств царь выдает семьям пострадавших высокие единовременные пособия и назначает пенсии; погибших хоронят за его счет.