Элизабет Хереш - Александра

• Название: Александра
• Автор: Элизабет Хереш
• Издательство: Ростов-на-Дону: «Феникс», 1998. — 416 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-222-00567-4

При написании книги, где автор показывает роль последней русской царицы Александры в истории России, помимо писем и дневников царицы использованы ранее не публиковавшиеся протоколы заседаний парламента, а также допросов царских министров Временного правительства и воспоминания очевидцев.

Книга будет интересна широкому кругу читателей.

---

Поначалу негибкость проявляется только в мелочах придворного этикета. Так, генерал Мосолов, начальник канцелярии министра двора, сообщает, что из-за Александры возникли большие трудности, когда во время визита императорской четы в республиканскую Францию встал вопрос о порядке следования карет. Александра до последнего момента отказывалась подчиниться разработанному французами протоколу. Сидеть рядом с республиканским президентом уже само по себе было чрезмерным требованием. Но то, что царь должен ехать за ее каретой и тем самым за принимающей стороной, для нее было абсолютно неприемлемо. Во время ответного визита президента Эмиля Лубэ в Петербург та же проблема возникает вновь, только наоборот, и Александра отказывается понимать, что своим поведением не только не способствует, но даже вредит престижу и популярности царя.

Она также считает, что постоянно должна подчеркивать иерархическое положение Николая, чтобы не затушевывался образ монарха. Ее понятия о царской власти коренным образом разнятся с представлениями царя, для которого его положение настолько естественно, что не нуждается в дополнительном акцентировании.

Когда приезжает с визитом король Англии, речь заходит о небольших подарках, которые гость и хозяин дают главным адъютантам. Сначала Александра выступает против того, чтобы Николай сам распределял их; только когда ее заверяют, что король также занимается этим лично, она позволяет себя уговорить. Однако из бережливости хочет убедиться, что подарки царя не слишком щедры, и желает предварительно на них взглянуть. Она уже собирается некоторые из них отсортировать, когда изумленный начальник придворной канцелярии показывает ей, что получил от английского короля: серебряную табакерку, сплошь покрытую черной эмалью, с ажурным бриллиантовым вензелем! Николай быстро и своеобразно подводит черту: он распределяет подарки лично и произвольно решает, что кому достанется.

После этого эпизода за Александрой закрепляется репутация, с одной стороны, пуританской англичанки, а с другой стороны — чересчур экономной немки. Однако мелочность находится в вопиющем противоречии с русским характером, и в этом смысле Александра меньше всего может рассчитывать на понимание. Многолетний начальник придворной канцелярии Мосолов так формулирует свое мнение о царице:

«Особенно сильно проявилось ее желание защитить положение царя на фоне недостаточного понимания того, как здесь принято, когда единственный раз за все эти годы государь заболел. Было это в Ливадии, где он заразился тифом. Во-первых, она не разрешила, чтобы о его болезни сообщили — министр двора не мог даже телеграфировать матери государя (она объяснила, что сделает это сама); во-вторых, царица никого к нему не допускала, даже тех, кого он сам желал видеть. Наши законы обязывают правителя ежедневно принимать доклады, и, если по причине нездоровья это невозможно, назначить соправителей, временно принимающих на себя важнейшие обязанности. Однако даже на это царица не согласилась. С помощью энергичной старшей фрейлины княгини Барятынской, наконец, удалось с грехом пополам исправить ненормальную ситуацию, и к царю для подачи ежедневного доклада был снова допущен только директор придворной канцелярии.

В это время у Александры особенно ярко сказались умственные способности и кругозор маленькой немецкой принцессы, хорошей матери, любящей порядок и экономию в хозяйстве своего дома, но не могущей по внутреннему своему содержанию стать настоящей императрицей, что особенно жаль, так как при твердости ее характера она могла бы помочь государю. Увы, горизонты мысли государыни были много уже, чем у государя, вследствие чего ее помощь ему скорее вредила.

Странно, что две родные сестры, получившие одинаковое воспитание и образование, так разнились между собой. [Ее сестра] великая княгиня Елизавета Федоровна (Элла) после нескольких лет пребывания в России душою и понятиями стала совсем русской, тогда как императрица, любя Россию, до конца своего царствования не могла понять русскую душу — до своего трагического конца она говорила по-русски разве что со своими священниками и низшей прислугой, которые не понимали иностранных языков. Она не сумела внушить к себе той любви, которую внушала ее сестра…»

Стремление к популярности совершенно чуждо Александре. По ее мнению, при верном поведении правителей все остальное приложится, и что простой люд, которому она симпатизирует, и без того предан ей и царю. Так, например, уже будучи матерью нескольких детей и снова забеременев, перед железнодорожной поездкой с Николаем в Крым Александра отдает распоряжение, чтобы по пути не устраивалось никаких встреч, потому что она не могла показаться в таком положении. Приказу везде подчиняются — до одной станции, где губернатору не удалось удержать жителей небольшой деревушки, ожидавших императорский поезд на вокзале еще с ночи. Известие о проезде семьи государя разнеслось с быстротой молнии.

Когда поезд останавливается, губернатор в отчаянии обращает внимание Фредерикса на сложившееся положение, против которого бессилен, и тот направляется в купе царицы, где как раз в это время был и царь. Далее он сообщает: «Когда я объяснил государю ситуацию, он хотел тут же подняться, чтобы выйти на перрон. Тогда государыня запротестовала, сказав, что его величество не имеет права поощрять неисполнение своих приказаний. Мне стоило немалого труда убедить государя, который появился в дверях вагона, — и какой же бурный, трогательный прием ему был там оказан. Разочаровывать этих людей было бы большой ошибкой. К сожалению, не смогли показаться дети царя — царица велела задвинуть занавески и запретила им выглядывать. Позднее я рассказал об этом случае вдовствующей царице, прослезившись, она воскликнула: «Как ужасно, что царица не понимает, как сильно нуждается царь в популярности!»

Поведение Александры основано на ее мнении, что все, что умаляло бы образ царя как всемогущего самодержца и могло бы придать человеческий облик наместнику Бога на земле, как она истолковывала церемонию коронации, наносило ущерб авторитету царя. Так, она совершенно ошеломлена, когда устанавливает, что в ежегодно публикуемом «Готском альманахе» под рубрикой «Россия» значится «династия Гольштейн-Готторп-Романовых». Она вызывает начальника придворной канцелярии, позднее сообщившего об этом эпизоде, к себе: «Вычеркните эти имена перед именем Романовых!» — «Это невозможно, поскольку, во-первых, это верно, и, во-вторых, это равнялось бы цензуре. Не говоря уже о том, что у нас отменена цензура, за исключением сферы личной жизни царя и членов его семьи, речь ведь идет об иностранном издателе». — На что Александра ответила невозмутимо: «Тогда известите его о том, что, если он эти слова не вычеркнет, мы запретим ввозить книги в Россию». — «Это обернулось бы катастрофой, — возражает собеседник. — И повлекло бы самые нелестные отзывы о свободе общественного мнения в нашей стране, повредив образу нашего правительства внутри страны и за рубежом — впрочем, это издание после этого ввозили бы нелегальным путем и контрабандой. Кроме того, до сих пор на связь нашей династии с другими в Готе никто не обращал внимания — никто и впредь не заметит, если не указывать на нее…» Понадобилась недюжинная сила убеждения, прежде чем Александра увидела бесперспективность и бессмысленность своих требований и отступилась от них.

«Прочь из Петербурга!»

Царица и царь постепенно полностью перебираются в Царское Село. Ежедневно царю пересылают туда горы докладов; здесь он теперь дает аудиенции и принимает министров с отчетами, проводит консультации. Между Петербургом и Царским Селом прокладывают специальную железнодорожную ветку — царь обычно ездит в столицу водным путем или в особых случаях в карете. В самом начале нового века князю Орловскому, состоящему на службе Николая, удается увлечь его автомобилями, и уже вскоре в гараже царя насчитывается двадцать моделей французского производства.

В относительно уютном Александровском дворце в распоряжении царицы две рабочие комнаты, где она принимает посетителей и делегации, совещается со своим секретарем графом Ростовцевым и придворными дамами. Комнаты эти облицованы светлым деревом — в отличие от комнат царя, рабочий кабинет и приемная которого отделаны красным деревом. От личных покоев Александры эти помещения отделяют два салона. В одном из них, оформленном в стиле Людовика XVI, помимо портрета царицы работы Каульбаха, висит гобелен по известной картине Виже-Лебрена «Мария Антуанетта с детьми». О нем часто будут вспоминать впоследствии, когда трагическую участь царицы будут сравнивать с судьбой Марии Антуанетты. Аналогию можно найти уже в более чем сдержанной позиции обеих по отношению к демократическим институтам и их представителям.