Элизабет Хереш - Александра

• Название: Александра
• Автор: Элизабет Хереш
• Издательство: Ростов-на-Дону: «Феникс», 1998. — 416 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-222-00567-4

При написании книги, где автор показывает роль последней русской царицы Александры в истории России, помимо писем и дневников царицы использованы ранее не публиковавшиеся протоколы заседаний парламента, а также допросов царских министров Временного правительства и воспоминания очевидцев.

Книга будет интересна широкому кругу читателей.

---

Ответственность за царскую семью взял на себя член Временного правительства Александр Керенский, революционно настроенный, однако более умеренный, чем левоэкстремистское крыло Временного правительства. Через несколько дней после того, как семье объявили об их аресте, он приезжает в Александровский дворец и, проведя его инспекцию, велит доложить о себе царской семье. «Царица попросила меня присутствовать, так как ожидали перекрестного допроса, — сообщает фрейлина Нарышкина. — Она очень нервничала и решила сказать ему какую-то глупость. Я попыталась ее успокоить и объяснить ей, что только он может защитить их от крайних левых. Она успокоилась и взяла себя в руки…»

Впечатление Керенского от встречи:

«Поговорив с царем, спокойствие, даже дружелюбие которого меня удивило, — словно он сбросил свою власть, как мундир, — я обратился к царице. Александра Федоровна была чопорна и надменна. Слишком уж сдержанно, словно по принуждению, подала она мне руку. Это было типичное различие в характере и темпераменте между супругами. Я сразу же почувствовал, что Александра Федоровна, умная и красивая женщина, которая сейчас была надломлена и разъярена, обладала сильной волей. Через несколько мгновений мне стало ясно, какая трагедия разыгрывалась на протяжении многих лет за стенами дворца (…) Похоже, она болезненно воспринимала потерю власти и никак не могла смириться со своим статусом (…) Во время короткой беседы мы говорили по-русски. Она говорила запинаясь и с сильным акцентом. Внезапно она покраснела и разразилась тирадой:

«Я не понимаю, почему люди с такой злобой обо мне говорят. Я всегда любила Россию, с первого дня, когда сюда приехала, всегда чувствовала симпатию к ней. Почему люди верят, что я стою на стороне немцев и других их врагов? Во мне ничего немецкого. Я воспитывалась как англичанка, и английский мой родной язык…» Она так сильно разволновалась, что невозможно было продолжать беседу».

В суждениях Керенского сказывается его идеологическая установка; и все же именно он — пока что — защищает царскую семью от самого худшего. В Петроградском совете уже выдвигается требование интернировать ее в Петропавловскую крепость; между тем Керенский выступает за то, чтобы вначале назначить расследование преступлений царя, царицы и министров и при необходимости предать суду. Документы царя просматриваются и частично изымаются. Лили Ден и Анну Вырубову увозят. Тут-то Александра теряет самообладание: после безрезультатных протестов она, преодолев гордость, просит коменданта допустить к ней подругу Анну. Напрасно. Вырубову, равно как и царских министров, интернируют и в последующий месяц подвергают длительным допросам.

Волнения в Петрограде не улеглись; революционное движение обособилось и ввергло всю страну в анархию. Так как старые силы по поддержанию порядка распущены, повсюду царит первозданный хаос. Иной раз настроения толпы задевают Александру за живое: однажды вечером приходят озлобленные солдаты и отправляются к могиле Распутина. Встревоженная Александра извещает через коменданта дворца Керенского. Тот посылает броневик, чтобы пресечь выходку. Но броневик приезжает слишком поздно: рассвирепевшие молодцы уже успели вырыть гроб и куда-то увозят его на открытом грузовике. Крышка слетела, и судьба испытывает Александру ужасным зрелищем — обезображенным трупом; икона, помеченная на тыльной стороне ее инициалами, выпадает из машины, на дикой скорости уносящейся прочь. В Петрограде гроб сгружают поблизости от бывшей квартиры Распутина, обливают бензином и сжигают…

На следующий день Александра пересказывает своей горничной кошмар, который преследовал ее ночью под впечатлением пережитого: в комнате появляется Распутин, тело которого сплошь усеяно ранами. Направив на Александру пристальный взгляд, он кричит: «Вы все закончите на костре!» Она пытается подойти к нему, но комнату вокруг нее внезапно охватывает пламя, отрезающее ей путь. С криком она просыпается в холодном поту.

Между тем допросы министров и чиновников (тех, которых не убили, и которые не бежали на юг) бывшего царского правительства, проведенные следственной комиссией Временного правительства в тюрьмах, разоблачают роль Распутина и махинации его клики в таком объеме, который заставляет казаться ничтожными слухи и предъявляемые ему при жизни обвинения. Коррупция, шантаж, мошенничество, продажа информации врагу (Германии), спекуляции, изнасилования — все это составляющие его деятельности, которую развивал сибиряк и наживавшиеся на нем лица.

Из протоколов допросов, занимающих несколько сотен страниц, например, следует, что от Штюрмера, чью сказочно молниеносную карьеру к министру внутренних дел, премьер-министру и министру иностранных дел никто не мог объяснить, Распутин получал ежемесячно десять тысяч рублей за поддержку его высокого положения и что через доверенное лицо, банкира Мануса, информация Распутина переправлялась в Германию, оттуда взамен приходили денежные переводы. Становится известно и о шантаже гомосексуалистов, и о многом другом.

Даже если бы Александра и узнала об этих разоблачениях, она бы все равно не поверила в их достоверность. Допросы тянутся месяцами, и пока дело дойдет до хотя бы частичного обнародования их результатов, Временного правительства уже не станет.

Александра сама подвергается допросу Керенским, который, впрочем, проходит скорее как беседа в одной из комнат дворца. На вопрос относительно ее роли в политике царя она заявляет Керенскому, что считала своим долгом постоянно информировать царя ввиду отсутствия того в столице и что вполне естественно, чтобы в счастливом браке все дела обсуждались.

Так как в следственной комиссии, направление деятельности которой, по сути, не ясно, — вопрос о законности действий сверженного и лишенного законности правительства представляется абсурдным, — прежде всего речь идет о вопросе государственной измены, ни царь, ни царица не признаны виновными и не уличены в каких-либо враждебных государству действиях. Так что нет повода, чтобы передавать их военному трибуналу.

Конец

Подробности признаний бывших министров доходят до общественности. 23 марта, едва через месяц после отречения царя, в одной петроградской газете появляется «Открытое письмо Александре Федоровне»:

«Свершилось. Долгожданный час свободы настал. Россия в упоении безграничного счастья, она освободилась от кошмара, ее угнетавшего.

Конец тирании! Больше двадцати лет Вы, царица, предавали и продавали Россию. Удар за ударом Вы наносили в спину стране, которая приняла Вас как убогую принцессу с распростертыми объятиями. С Вами даже связывали надежды, полагая, что Вы будете не такая, как Мария Федоровна, которая за пятьдесят лет жизни в России даже не взяла на себя труд научиться говорить по-русски (…) Уже эта деталь показывает Ваше полное пренебрежение нашим народом и нашим языком и полное непонимание Вашего положения царицы. От Вас с самого начала ждали другого.

Перед Вами становился на колени многомиллионный народ, который жаждал просвещения, образования и осуществления элементарных человеческих прав. И что же Вы посеяли в эту почву кроме презрения и ненависти? Ваше положение давало Вам неистощимые возможности, чтобы творить добро, и народ поблагодарил бы Вас и освятил бы Ваше имя во всех грядущих поколениях. Но где же остались все те образовательные и конституционные учреждения, которых так сильно жаждал народ?

Что хорошего Вы сделали стране за двадцать пять лет, кроме новой ограды для Зимнего дворца?

Вы всегда говорили, что Вы в такой же степени немка, как та, которую русские называли [Екатериной] «Великой». Ваша самооценка смешна! Единственное сходство состоит в том, что Вы обе немки… Но Екатерина забыла свое происхождение, забыл его и наш народ. (…) Для сходства с Екатериной Великой Вам недостает понимания и такта. Екатерина смогла собрать вокруг себя самых образованных людей того времени и прошла вместе с ними путь, который отмечен деяниями ради высоких жизненных целей. Вы же не смогли найти никого другого, кроме Распутина, этого морального калеку, этого подонка общества — и этот распутник и преступник стал Вашим ближайшим другом, собеседником, и кто знает кем еще…

Вы пришли на русский трон с кругозором своей немецкой кухни, где Вы собственноручно готовили Ваше любимое блюдо, овсянку. Ни секунды Вы в действительности не были царицей, вдохновленной высокой миссией. Вам ни на мгновение не пришла в голову мысль, что народ ждет от Вас также и другое, чем только служить Вам, миллионами тратить на Вас свои тяжким трудом заработанные деньги и за это прозябать в неволе и даже в тюрьмах[97] или подвергаться унижениям и ссылке.

В другой стране, в былые, революционные времена Вас бы приговорили к позорному столбу и Вы бы закончили свои дни на костре. Но русский народ выше чувства мести и испытывает к Вам только презрение!