GrayOwl - Партизаны Подпольной Луны

• Название: Партизаны Подпольной Луны
• Автор: GrayOwl
• Жанр: Эротика

---

Нас разлучил ты лишь из-за прихоти своей. Тебе просто противны стали наши неумолчные гласы, коими любовное томленье мы отмечаем, каковые и до тебя доносились, хоть и жил ты наверху, но неподалёку от лестницы, ведущей вверх, а рядом и располагается опочивальня Квотриуса, в коей мы время с толком проводили.

Скажи, я верно угадал? Лишь прихоть твоя - вина тому, что брат мой одинок и голоден сейчас, и хлад его тревожит, терзает, мучает любимейшее, родное, изученное до последней родинки тело, ветер продувает плащ его насквозь?

Жестоким оказался ты, о Гарольдус, Гарри мой Гарри, и спать отныне ты на кухне

будешь, чтобы не стыдно было с Квотриусом мне, да и тебе не так печально слышать звуки любови нашей, разделённой, одной на двоих. Ты же в любовники мне вовсе не годишься, раз только боль тебя пугает, да и то, небольшая же!

- Хорошо, я ухожу и буду спать на лавке у стола под бочком у раба нашего.

Но знай - тебя люблю я сильно так, что вот я - весь перед тобою. Возьми меня, хоть раз ещё возьми, познай меня ещё разочек хоть единый, и да запомню я движенья твои во мне, что мне, твоему всего лишь единожды бывшему любимым, великую радость принесут. А в этом я уверен… теперь.

Вторжение же мне мягкое, тем более второе, предстоит, так что не боюсь я боле. Потом же с Куотриусом будь, не стану я ревнивцем, спя на кухне, на медвежьей мягкой шкуре, рядышком с завшивленным рабом, но таким симпатичным и исполнительным пареньком, что не брезгую его я.

И буду вспоминать я… наше последнее, второе по счёту, любовное свидание до тех пор, покуда не изотрётся из меня - из памяти, из тела самого, воспоминанье о соитии нашем, по доброй воле и согласию свершённом.

Но Северус утомился от словоблудия на идиотской, выспренней латыни и опустился на колени перед этим жеманным трусишкой, высвободил из толстых штанов его член, понюхав, произнёс Evanesco, и пенис стал чистым, ничем не пахнущим, кроме запаха тела Гарри - горьковатого, приятного, и начал нежными - вся загрубевшая в походе и в поединках кожа после владения рапирой из-за частого посещения терм отшелушилась, и ладони вновь стали мягкими и нежными на ощупь, руками, но не ртом. Чтобы не вводить смущающегося Гарри во стыд излишне - о, он и так уж очаровательно попунцовел! - ласкать своё добытое с таким трудом сокровище, потирая его, посасывая нежно головку, сдвигая рукою кожу на ней - и всё руками!

Глава 73.

Давно уже Северус, да с первых, неумелых, но отчаянно страстных ночей с Квотриусом не делал так, но только ртом ласкал пенис названного брата.

И Гарри возбудился от простых прикосновений к пенису, и член встал, прижавшись к животу и спрятавшись под туникой. Северус мягко отвёл возбуждённый орган от живота добра молодца, оправил подол туники так, чтобы он прикрывал тело Гарри, как тот и хотел, и наконец-то взял сладкий пенис в рот, сразу же, без обычных их ласк с Квотриусом начав посасывать его сначала медленно, возбуждая и томя неопытного, до одури влекущего мужчину ещё больше, покуда тот не застонал так… по-мальчишески, несмотря на возраст, немалый для мальчишки, звонко и громко, и инстинктивно подался вперёд.

Тогда Северус, выпустив член изо рта, начал ласкать ствол и особенно головку, нежно полизывая её и посасывая. Гарри и этого оказалось довольно, чтобы кончить. Северус едва успел обхватить головку ртом, чтобы выпить горчащую сладковато-солёную сперму Гарри.

Он выпил весь эякулят и облизнул головку, отчего, к удивлению Снейпа, пенис не опал, а немедленно поднялся вновь, нагло требуя - о, да Поттер неуёмный! - продолжения. И Северус с великим удовольствием, на этот раз расписывая член Гарри языком неведомыми узорами и прекрасными виньетками, как гравёр расчерчивает пером белый лист пергамента, нанося узорчатую сеть на него из самых прихотливых образов, снова добился того, что юноша подался бёдрами на него, Сева, буквально засовывая весь свой весьма большой - больше, чем у Квотриуса, пенис в рот сиятельному графу, и упираясь им в стенку глотки, заполнив её. И он, Северус, с жадностью выпил новую порцию семени такого пылкого Поттера.

Но больше возбуждать его пенис не стал, а ловко поднялся с колен и вошёл языком, хранящим вкус спермы, в рот Гарри, обвёл им все уголки его, зубы, поиграл с мягким языком потерявшего голову любовника. Потом быстро снял с обоих туники, подхватил Гарри подмышки и потащил, сам до крайности, до необходимости в разрядке распалённый ласками, на кровать. Гарри был уже не в силах сопротивляться. После двойного семяизвержения он так обмяк, что еле передвигал ноги. Северус, уже лёжа под одеялом, ласкал соски Гарри - крупные, коричневые, вполне заметные и прельщающие пуговки, а тот, выгнувшись дугою, почти кричал, издавая не похожие на обыкновенные, человеческие, стоны и хрипы.

Северус залез с головой под одеяло, пытаясь добраться до живота Гарри, но тот вдруг заёрзал и отодвинулся. Снейп вылез из тёплой пещерки и спросил:

- Гарри мой Гарри, не даёшь ты притронуться к животу своему. Отчего?

- Порез там был… Болит он, едва коснёшься рубца. Поэтому-то и не ласкаю я себя, когда мастурбую.

- Мастурбирую, - всё так же механически поправил Снейп.

Его уже изрядно начало раздражать и допекать жжение в паху и ощущение тугости, преисполненности члена спермой, а до достижения желаемой как можно скорее физиологической разрядки было ещё так далеко… Этот дурачок Поттер и руки к члену Северуса не протянул, чтобы дать ему кончить, но лежал бревном, молча. Он не стонал больше от нежной ласки тонкой кожи бёдер, но словно бы окаменел, так он сильно замер.

- И что с этой окаменелостью делать прикажешь, Сев? Ты же хотел взять его на спине, но он, кажется, даже не в состоянии пошевелиться и сделать для тебя несколько простых движений. Что ж, больше спермы вольётся в него, когда я всё же овладею им, как хочу. Он ещё молить будет о большем, о продолжении, но ты будешь двигаться в нём медленно, дабы не кончить сразу же, это было бы, скажем так… не вполне подходящим вариантом.

А, чтобы отрешиться от старого мира и заткнуть боль в переднице, ставим блок третьей степени. Поставил, Сев? Вот и умница, вот и молодчина.

Головушка

бо-бо? И сильно? Так терпи.

Да перестань же думать ты на англском.

Вот, перестал, теперь лишь на латыни мыслю.

И говорить верлибром прекрати.

Но не могу я, он сам лезет. О, голова моя! Уж теперь мне не до верлибра вовсе! Хоть в этом счастье, коли не в разрядке, последующей скоро… Если же Гарри мой Гарри промедлит, то поонанирую я сам себе, от меня уж, старого дрочера, не убудет.

- Как больно мне! Уже не до сношенья. Пoслушаюсь я тела своего, и сам, как бы не желалось мне иного, устрою я ему драгоценную сейчас разрядку, а блок сниму ко всем Дементорам, ко Мордреду во пасть!

Да, блоки все сниму, пускай о Квотриусе столь умелом и отзывчивом на ласки любые, и изобретённые самим им, и мною, грешным, думать стану, но голова моя свободной будет ради… Га-р-р-и-и, неподвижного до сих пор, и для самого себя, а вот сие, последнее, столь важно!

Так, вот так, всего ведь несколько движений потребно для меня, дабы излить избыток спермы, коий мучает меня.

И Северус наскоро проделал эти движения к вящему удивлению Гарри. Тот даже хлопнул себя ладонью по лбу за недогадливость и простейшую глупость.

- Прости меня, о Северус, любимый мой, я есть тупой! Нет, я не то хотел сказать. По крайней мере, я ошибся в латыни своенравной опять, в который раз уже, но ты отчего-то не поправляешь моей ошибки. Верно, хорошо тебе сейчас и не до меня, о, я всё понимаю. Ведь кончил ты, излил своё ты семя, как говорят… короче, рим-ля-ни-ны, прости за косноязычие…

Послушай, вот - тупица есть я, непроходимая и мерзкая притом! О Северус, прости меня, молю-у, прости, я умаливаю!

Себя я презираю за тугодумие своё, но не знал-не ведал я, что страстью ты ко мне

пылаешь таковою сильной, что преисполнен ты желанья, что излиться надобно тебе да поскорее, иначе - нет, пойми, не брезгую я! - сам руку протянул, дабы освободить тебя от эякуляйта, рождённого в твоём нутре!

- О Гарри мой Гарри, прошу, во-первых, если уж берёшься ты применять словеса сложные, то, будь добр, обойдись без исправлений, ибо уже устал я исправлять тебя. Надобно говорить: «эякулята». И перестань сбиваться ежеминутно на свободный слог, ты прозой говори, прошу… по-хорошему пока!

Да, и голова болит у меня. И да, теперь тебя я с Квотриусом сравнивать буду… во всём, в каждом движении, в постели совершённом.

Но ты не обижайся - не можно мне иначе блок в голове без боли удержать. Сказывается прошлое моё проклятое, когда, иной раз, по несколько раз в неделю я блок держал высочайший, будучи в гостях у сказки, о коей тебе лучше не ведать. Не для того мы здесь с тобою вдвоём, дабы воспоминаниям о прошлом предаваться. Дай-ка приласкаю я тебя так, дабы страх твой пред соитием исчез полностью, в неге растворившись и вожделении. Хочу я, дабы сам просил меня о большем!