Нина Меднис - Венеция в русской литературе

• Название: Венеция в русской литературе
• Автор: Нина Меднис
• Жанр: Филология
• Год: 1999

---

Чаянов А. В. Венецианское зеркало: Повести. М., 1989. С.78. Далее страницы в тексте приводятся по этому изданию.

135

Юнг К. Г. Архетип и символ. М., 1991. С. 109.

136

Там же. С. 108.

137

Перед нами, благодаря специфической авторской установке, развертывается текст, который может быть прочитан только на древнем языке подобий, то есть подобия одной вещи или явления другой вещи или явлению не только по вертикали, но и по горизонтали во всех направлениях. В результате возникает естественная для высокохудожественного текста семантическая избыточность. М. Фуко с сугубо рациональной точки зрения характеризует такую избыточность как убогую, признавая в то же время ее смысловую безграничность. «Сходство, — пишет он, — никогда не остается устойчивым в самом себе; оно фиксировано лишь постольку, поскольку оно отсылает к другому подобию, которое, в свою очередь, взывает к новым, так что каждое сходство значимо благодаря лишь аккумуляции всех других, и весь мир нужно обследовать для того, чтобы самая поверхностная из аналогий была оправдана и выявлена наконец как достоверная» (Фуко М. Слова и вещи. СПб., 1994. С. 67).

138

Платон. Соч.: В 3 т. М., 1971. Т. 3, ч. 1. С. 485.

139

Лотман Ю. М. Театральный язык и живопись (К проблеме иконической риторики) // Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. Таллин, 1993. Т. 3. С.308.

140

«Убежище» — так называется один из романов Ермо-Николаева, что указывает на зеркальную перекличку «реального» и романного внутри самой романной структуры «Ермо», который, несомненно, есть в значительной степени роман о романах.

141

Рисунок в книге С. Вавилова подлинно существует (см.: Вавилов С. И. Глаз и Солнце. М., 1956. С. 11). Следует лишь заметить, что суждения С. И. Вавилова в строгом смысле слова комментарием к «Тимею» не являются.

142

Элиаде М. Миф о вечном возвращении. СПб., 1998. С. 24.

143

Чаянов А. В. История парикмахерской куклы, или Последняя любовь московского архитектора М.: Романтическая повесть, написанная ботаником Х. и иллюстрированная антропологом А. М.,1918.

144

Чаянов А. В. История парикмахерской куклы, или Последняя любовь московского архитектора М.: Романтическая повесть, написанная ботаником Х. и иллюстрированная антропологом А. // Чаянов А. В. Венецианское зеркало: Повести. М., 1989. С. 39–40. (Далее ссылки в тексте даются на это издание.)

145

В древности в зависимости от того, какая из сторон единства-противоположности актуализировалась в сознании людей, близнецов считали либо божественным даром, либо знаком беды. К примеру, Инка Гарсилио де ля Вега по этому поводу писал следующее: «Вака также называли выходящие из ряда вон случаи, как-то женщину, рожавшую двойню из одного живота; и мать, и близнецов они называли этим именем из-за необычности родов и их рождения; роженицу проводили по улицам с великим праздником и ликованием и с множеством плясок и с пением по случаю ее большой плодовитости, на нее надевали гирлянды цветов; другие народы воспринимали это иначе: они плакали, считая такие роды дурным предзнаменованием» (ля Вега И. Г., де. История государства инков. Л., 1974. С. 79).

146

М. Волошин, не имея в виду близнечество, удивительно точно запечатлел этот образ возникающей в зеркальном отражении тройственности:

Вместе в один водоем поглядим ли мы осенью поздней, —
Сблизятся две головы — три отразятся в воде.

(«Надписи»)

147

Вейль Г. Симметрия. М., 1968.

148

Там же. С. 40–41.

149

Сами имена первой близнечной пары — Атлас и Гадес — указывают на соотношение верха и низа, а в горизонтальном пространстве Атлантиды — на центр и периферию, то есть на типичную близнечную семантику, связанную с единством противоположного.

150

Бидерманн Г. Энциклопедия символов. М., 1996. С. 101.

151

Фуко М. Слова и вещи. С. 42.

152

Там же. С. 43

153

Звезда. 1996. № 11. С. 29. Далее ссылки в тексте приводятся по этой публикации

154

Одоевский В. Ф. Соч.: В 2 т. М., 1981. Т. 1. С. 59.

155

Кэрролл Л. Приключения Алисы в Стране чудес: Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье. М., 1979. С. 191.

156

Андерсен Г. Х. Сказки и истории: В 2 т. Л., 1969. Т. 1. С. 295.

157

Муратов П. Герои и героини. М., 1918. С. 7.

158

Там же. С. 28–29.

159

Альберти Л. Б. Девять книг о зодчестве. М., 1935. Т. II. С.

160

Некий интегрированный относительно апухтинского и тургеневского вариант находим у Н. Гумилева:

Этот город воды, колоннад и мостов,
Верно, снился тому, кто, сжимая виски,
Упоительный опиум странных стихов,
Задыхаясь, вдыхал после ночи тоски.

(«Этот город воды, колоннад и мостов…»)

161

Блок А. А. Собр. соч.: В 8 т. М.; Л., 1963. Т. 8. С. 282–283.

162

Кузмин М. А. Избр. произв. Л., 1990. С. 483.

163

Письмо М. В. Веревкиной, ноябрь 1893 г. (Репин И. Е. Избр. письма: В 2 т. М., 1962. Т. 2. С. 42).

164

Лифарь С. С Дягилевым. СПб., 1994. С. 56.

165

Анненков П. В. Парижские письма. М., 1983. С. 19.

166

Остроумова-Лебедева А. П. Автобиографические записки. М., 1974. С. 311.

167

Лифарь С. С Дягилевым. С. 97.

168

Осоргин М. А. Времена. М., 1989. С. 97.

169

Осоргин М. Очерки современной Италии. М., 1913. С. 29–30. Впервые очерк был опубликован в 1925 г. в «Известиях», № 233.

170

Описание такого рода встреч приобретает в русской венециане 50–70-х гг. ХХ в. характер языковой единицы. Трудно представить, что русским писателям, посещавшим Венецию в эти годы, в действительности так часто встречались бывшие в российском плену венецианцы, знающие русский язык. Но помимо очерков В. Некрасова такой персонаж появляется в стихотворении С. Васильева «Гондольер поет страданье» (1962), по объему приближающемуся к небольшой поэме. Вводится он в текст в противовес пресловутым «толстосумам», которые мешают русским поэтам и писателям той поры вполне по-домашнему чувствовать себя в Венеции и ощутить ее красоты. Это противопоставление присутствует и у В. Некрасова, но не столь явно. В целом в советской венециане этого периода создается устойчивая семиотическая сетка, которая легко накладывается на изображение любого уголка западного мира, но в случае с Венецией контрасты и несообразности, как они видятся авторам произведений, выглядят особенно вопиющими. В этом смысле, как ни парадоксально, Венеция оказывается очень удобной для выражения в тексте известной идеологии. Ее культурно-исторический фон, кажется, сам отторгает некие издержки цивилизации, которые советские писатели усматривают то в крейсере на венецианском рейде, то в обилии богатых немецких и американских туристов:

Но вы к виденью этому прибавьте,
Что перечеркивает всю красу,
На близком рейде крейсер «Гарибальди»
С ракетной установкой на борту.

(Е. Долматовский. «Венеция», 1963)

Кто ж плывет со мной в гондоле,
взор соседством веселя?
Человек пять-шесть, не боле,
не считая кобеля,
два монаха-тугодума,
как бы скованных во сне,
да два явных толстосума
с пестрым догом на ремне.
Два лощеных иностранца,
по всему видать — туза,
оба-два американца,
спеси полные глаза.

(С. Васильев. «Гондольер поет страданье»)

По какой-то причине особенную нелюбовь поэты той поры испытывают к собакам «толстосумов». Эти животные оскорбляют их эстетическое чувство и едва ли не заслоняют собой красоту города, отчуждая от него. Удивительно, но собака как отрицательный персонаж кочует в эти годы из одного произведения в другое. К сожалению, начало эксплуатации этого образа в русской литературной венециане положил Н. Заболоцкий стихотворением «Венеция» (1957):