Валерий Елманов - Битвы за корону. Прекрасная полячка

• Название: Битвы за корону. Прекрасная полячка
• Автор: Валерий Елманов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9922-1560-1

Чем выше взбираешься по ступеням власти, тем более одиноким ты становишься. Это хорошо прочувствовал на себе попавший в далекое прошлое Руси Федор Россошанский, став правой рукой юного царевича Годунова.

Вроде бы гибель государя Дмитрия должна облегчить задачу надеть на сына царя Бориса шапку Мономаха, но не тут-то было. Жива Марина Мнишек — венчанная царица всея Руси. И чтобы добиться единоличной власти, тайная католичка не гнушается ничем. Например, во всеуслышание объявила, что носит под сердцем царское дитя. Правда, на самом деле она вовсе не беременна, но… Неужто не найдется человек, который поможет ей в этом? Честолюбивая вдова готова пойти и на откровенное предательство. И вот уже летит от нее к королю Сигизмунду, пославшему на Русь свои рати, тайный гонец. А у выступившего навстречу полякам Россошанского сил и без того немного: два стрелецких полка и верные гвардейцы…

---

Ну а теперь… Как ни оттягивал, но оставалась одна дорога — к вдове. Шествуя по нарядным комнатам, отделанным для проживания Марины, ее фрейлин и прочей обслуги, прибывших из Речи Посполитой, я только диву давался — ну и накуролесили ребятки. За каких-то десять — двадцать минут, пускай полчаса, но никак не больше, успели привести все в такой свинский вид, что волосы дыбом вставали.

Пол в кровавых пятнах, часть стекол отсутствует, но больше всего пострадали стены. Обтянутые совсем недавно, к предстоящей свадьбе, голубыми шелками с россыпью вышитых на них цветов, а то и золотой парчой либо бархатом, сейчас они представляли весьма удручающее зрелище. Лишь кое-где ближе к потолку то тут, то там с них сиротливо свисал обрывок нарядной материи — очевидно, руки не дотянулись. В основном же все содрано. Мелкие клочки и обрывки тканей валялись на полу, хотя пару раз попадались и покрупнее. Видно, хапали, но, видя дальше еще лучше и краше, а места за пазухой уже нет, они вынимали, выбрасывали и вновь хватали, хватали, хватали…

Везде было пусто. Уцелевшее окружение царицы в основном собралось в одной из самых последних клетушек. Впрочем, неуцелевшее находилось там же. Я имею в виду какого-то юношу в окровавленной рубахе, лежащего на постели, и бездыханное тело старухи в кресле. Судя по одежде, оба — поляки.

Впрочем, юношу я, присмотревшись, тоже причислил к уцелевшим, но частично — пока дышит, пусть и с трудом. Не иначе как пуля угодила в легкое — розовые пузыри на губах при каждом выдохе. Странно, но лицо знакомое. Ну да, так и есть, юный паж царицы Матвей Осмольский. Вчера вечером именно его я видел в палатах. Тоже в жмурки играл. Господи, как давно это было!

Догадаться, что именно подумали дамы о нашем с Брянцевым и Воейковым появлении, было несложно — все пятеро дружно завизжали так, что у меня в ушах аж зазвенело. Одна толстуха проворно метнулась к Осмольскому и, широко раскинув руки, загораживая несчастного паренька, быстро-быстро затарахтела по-польски. Вторая торопливо шагнула в другой угол, закрывая своими могучими телесами кресло, в котором полусидя-полулежа пребывала мелкая пигалица. Ну да, она самая — Марина Юрьевна, государыня всея Руси.

— Вы уже убили Дмитрия, а здесь одни несчастные женщины, ясновельможный пан, — торопливо заверила меня одна из толстух.

Кажется, я ее тоже где-то видел. Ах да, во время пира, на котором присутствовал в качестве представителя королевы Ливонии Марии Владимировны. Вроде бы именно она стояла за креслом Марины, прислуживая ей на правах родственницы. Панна Тарло, если я не ошибаюсь.

— Но одного мужчину я здесь вижу, — вежливо поправил я ее, указывая на Осмольского.

— Какой же это мужчина?! — всплеснула руками вторая толстуха, как я позже узнал, Барбара Казановская. — Совсем мальчик, к тому же без сознания и потерял много крови. Попытка защитить несчастных женщин и без того слишком дорого обошлась ему, так что неизвестно, выживет он или нет. Пощадите его, любезный князь.

— Раз попытался защитить, значит, уже не мальчик, но мужчина, — не согласился я с нею и, повернувшись к своему стременному, распорядился: — Когда лекари придут, одного сюда.

Дамы продолжали взирать на меня с испугом, да оно и понятно — поди разберись влет, на чьей я стороне. Вроде обласкан государем, но ведь Дмитрий и Шуйского облагодетельствовал сверх меры. На недавней свадьбе этой сволочи в боярских одеждах государь и вовсе доверил чин тысяцкого, а его родного брата и своего тезку царь назначил своим дружкой. Да и Василий Голицын тоже исполнял одну из почетнейших обязанностей — нес за Дмитрием, когда он входил в Успенский собор, царский скипетр.

Робость женщин пропала не сразу. Даже когда я учтиво склонился перед Мариной, они еще переглядывались между собой, словно продолжая гадать — враг или друг перед ними. Однако после моих слов, когда я кратко обрисовал ситуацию, настороженная тишина сменилась радостными восклицаниями. И первый вопрос был о судьбе Дмитрия. Как я понял, моему гонцу, известившему о его смерти, поверили не до конца.

Вместо ответа я стянул с головы шапку, давая понять, что Дмитрий скончался. Улыбка мгновенно спала с лица Марины. Но скорби на нем я не заметил — скорее напряженное размышление, что делать дальше. Да и взвыла она с заметным запозданием, притом чуточку сфальшивив. Во всяком случае, жест с раздиранием на груди платья мне показался несколько театральным. Правда, фрейлины были иного мнения, наперебой бросившись утешать новоиспеченную вдову.

Мне оставалось молчать и терпеливо ожидать, пока Марина слегка успокоится. Наконец, когда ее плач и стенания вроде бы поутихли, я решил вкратце рассказать об обстоятельствах его гибели, но не тут-то было.

— Что ж ты, князь, не уберег моего драгоценного супруга? — попрекнула она меня. — А ведь он тебе доверял поболе всех прочих.

Я опешил, глядя на нее. Причиной тому оказался… царский венец. Когда входил, его на голове Марины не было, руку на отсечение даю. Зато теперь золотой обруч, густо усыпанный драгоценными камнями, вот он пожалуйста. И как она ухитрилась о нем вспомнить в такие минуты? Но спохватился, надо ж отвести от себя обвинение, и пояснил:

— Горяч он был, потому и не поспели за ним мои люди, чтоб его прикрыть. Лекарей же в соборе не имелось, да они бы и не помогли — пуля в грудь угодила, близ сердца. А касаемо доверия вынужден разочаровать. У него имелись другие люди, которым он доверял куда больше. Им он и поручил охрану своих палат. Смею заверить, что, если бы она была вверена моим людям, такого бы не случилось, но… — И я развел руками.

— Мы учтем, — важно кивнула она, но спохватилась, что не выяснила самое главное (во всяком случае, то, что должно считаться самым главным), и торопливо спросила: — А… где же… тело?

— Я распорядился перенести его в Архангельский собор и…

— А к моему батюшке ты людишек послал, чтоб его оборонить? — бесцеремонно перебила она меня.

«Надо же какое самообладание! — невольно пришло мне на ум. — Глаза уже сухие, взгляд строгий, и полная концентрация мыслей, ничего лишнего. Такое ощущение, что у ее супруга сегодня не день смерти, а как минимум сороковины, если не… полгода».

Но вслух вежливо ответил, что ясновельможный пан Мнишек, к коему я уже посылал людей, нынче не ночевал на своем подворье. Как укатил вчера вечером в Белый город, так и с концами, зависнув в гостях у своего зятя князя Константина Вишневецкого. А сам подумал, что не иначе как хитрый Ёжик,[16] загодя почуяв неладное, специально припозднился и остался у князя. Да оно и понятно. Под защитой целой хоругви, имеющейся у Вишневецкого, вдобавок состоящей из соотечественников, чувствуешь себя куда спокойнее. То-то его подворье, расположенное практически рядышком с моим — Дмитрий отвел ему для проживания бывший терем Семена Никитича Годунова, находящийся неподалеку от Знаменских ворот, — практически не штурмовали. Причина проста — некому оборонять. Потому ратные холопы мятежников попросту ворвались туда, пограбили, что можно, и ушли, не найдя хозяина.

— А пан Станислав и Николай Мнишки? А на Посольский двор ты жолнеров отправил?

Я нахмурился, припоминая. Где живет ее братец, я вообще понятия не имел, да и касаемо послов вроде бы особо ни с кем из стрелецких голов не обговаривал. Впрочем, надо ли посылать туда людей? Судя по тем предложениям, которые они мне делали за день до мятежа, послы явно знали или как минимум чуяли: вот-вот грядет нечто такое.

«Как знать, может, и предупредили бы Дмитрия, если бы не нахально отнятые у Сигизмунда города в Лифляндии, принадлежащие Речи Посполитой, — мелькнула невольная мысль и ее логичное продолжение: — Если смотреть и с этой стороны, все равно отчасти в его гибели виноват…»

Но додумать ее я себе не позволил, торопливо оборвав на середине. И что меня сегодня так и тянет на самоедство?! Воевал-то я по настоянию Дмитрия. К тому же разве у них и без этих городов не было уймы поводов быть недовольными поведением государя? Взять одни дебаты из-за титула.

Отсюда вывод — не стали бы они его предупреждать, ибо переворот был для них не просто выгодным, но вдвойне. Во-первых, убирался с трона слишком ретивый Дмитрий, а во-вторых, удавалось чужими руками, так, на всякий случай, ликвидировать тех поляков, которые могут по причине родства с Мнишками примкнуть к будущим рокошанам, то бишь мятежникам. А коль они всё знали, следовательно, сами успели подготовиться к отражению возможных посягательств.

— Стало быть, никуда не отправил, — протянула она, верно истолковав мое молчание, и, уставив тонкий палец в сторону Брянцева, властно распорядилась: — Повелеваю немедля послать на Посольский двор стрелецкий полк, еще один за моим батюшкой к князю Вишневецкому, а третий к моим братьям.

Федор Иванович крякнул и повернул голову в мою сторону. Его замешательство не осталось незамеченным экс-царицей.