Бэри Ковард - Оливер Кромвель

• Название: Оливер Кромвель
• Автор: Бэри Ковард
• Издательство: Ростов-на-Дону: «Феникс», 1997. — 320 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-222-00005-2

У каждого может быть свой Тулон, своя Ирландия, свое Приднестровье… С точки зрения Истории это ненаказуемо. Но она жестоко мстит, если чей-то Тулон разбухает до консулата, принципата, протектората или даже до «диктатуры класса-гегемона». Историю эти эвфемизмы обмануть не могут. По ее почти стандартному сценарию их авторы либо выволакиваются для посмертных разборок из могил, либо вовсе лишаются их, оставаясь «вечно живыми» в каком-нибудь смотровом павильоне.

Эта книга — о возможностях установления диктатуры и се неизбежных последствиях. На примере Оливера Кромвеля.

«То, что достигается силой, я не ставлю ни во что!». Да, это Кромвель. Он очень не любил прибегать к силе. Ну разве что в самых крайних случаях, на какие-то два-три дня, и только по воле Божьей, и только во имя народа. Потому что — имел такую возможность. Сегодняшнему читателю книга подскажет: если какой-нибудь политически динамичный муж получит, к примеру, возможность на какие-то два-три дня, и только по воле народа и во имя народа «заткнуть похабные глотки средств массовой информации», — завтра он расширит свои возможности до получения права на персональный мавзолей.

Прочтите эту книгу со вниманием, уважаемый читатель.

---

Невозможно с точностью сказать, когда эти цели полностью сформировались. До 1642 года, как мы увидим в первой главе, Кромвель был темной и незаметно фигурой, и только в первые месяцы после начала гражданской войны появился небольшой намек на его выдвижение из общего ряда.

Глава I НЕИЗВЕСТНЫЙ КРОМВЕЛЬ (1599–1642)

Когда в августе 1642 года началась Английская гражданская война, Кромвелю было 43 года, то есть это был человек средних лет. До этой даты историки знают о нем так же мало, как знали многие его современники, по той простой причине, что сохранился небольшой источник материалов о «предыстории» Кромвеля до 1642 года. Однако это не останавливало людей в выдумывании россказней о нем. «Вокруг выдающихся фигур в истории всегда возникают легенды», — писал Х.Н.Брейлсфорд[4], и Кромвель — не исключение. Следовательно, любому пытающемуся узнать, каким человеком был Кромвель в 1642 году, до его восхождения от неизвестности до лорда-протектора Англии, Шотландии и Ирландии, необходимо отбросить пласты легенд и мифов о нем, как археологи в поисках доказательств существования древних людей устраняют развалины, оставленные более поздними цивилизациями. Когда это будет сделано, мы увидим, что останется только горстка несогласующихся «фактов», равноценных археологическим кусочкам разбитой глиняной посуды и другим остаткам древней культуры человечества, из которых надо постараться составить ответы на главные вопросы, необходимые для понимания стремительного восхождения Кромвеля к власти и величию в последние шестнадцать лет его жизни. Какова экономическая и социальная подоплека появления Кромвеля? Насколько богатым и социально-влиятельным он был к началу 40-х годов? Каковы были его религиозные и политические взгляды? Насколько важной была его роль в развитии мощной парламентской оппозиции, столкнувшейся с Карлом I перед началом гражданской войны? Что привело его к тому, что он стал в 1642 году одним из тех, кого сэр Симондс Д’Ивес назвал «пылкими душами», кто пошел на риск потери жизни и собственности, посвящая себя борьбе против короля еще до официального начала боевых действий 22 августа 1642 г.?

Источники многих недостоверных россказней о Кромвеле до 1642 г. — это враждебные биографии, написанные сразу после реставрации, которые наполнены выдуманными, скандальными рассказами о нем, чтобы очернить его характер и описать его как пожизненного врага монархии. Типична история о том, что Кромвель и принц Карл встречались еще детьми, когда Яков I и его двор останавливались в доме дяди Кромвеля — сэра Оливера Кромвеля в Хинчинбруке в начале 1600-х годов, и якобы тогда Кромвель разбил нос юному принцу. Джеймс Хит, богатый воображением ранний биограф Кромвеля, в своей книге «Течение жизни, или жизнь и смерть, рождение и похороны Оливера Кромвеля, последнего узурпатора» без угрызений совести пересказывал выдуманные истории о юности Кромвеля. Во время своего короткого пребывания в качестве студента в университете Кембриджа Хит голословно утверждал, что Кромвель «был более известен действиями в поле, чем в классах (в которых он никогда не удостоился славы из-за отсутствия заслуг и достоинств), будучи главным организатором матчей и игроком в футбол либо других тяжелых видов спорта или игр»[5]. После окончания университета Хит описывал Кромвеля, забросившего официальную учебу, в одном из адвокатских обществ столицы «для разбора дебошей… пьянства, распутства и подобных нарушений распущенной молодежи»[6]. Уничижительная критика Хита, конечно, заслуживает цитирования, но ее следует принимать как злобные выдумки, которые говорят скорее о непреодолимой ненависти многих влиятельных людей к Кромвелю в Англии в период Реставрации (засвидетельствован, например, акт эксгумации и «экзекуции» над телом Кромвеля в 1661 г.), чем об истинной жизни Кромвеля. Интересны также имеющие небольшую ценность для понимания карьеры Кромвеля народные легенды, возникшие вокруг его имени. Один из примеров — упорный миф о Кромвеле — разрушителе церквей, который произошел из-за путания Оливера с Томасом Кромвелем, наместником Генриха VIII по церковным делам, проводившим секуляризацию монастырской собственности за 60 лет до рождения Оливера.

Другие истории, приписанные Кромвелю, тоже нельзя принимать на веру. В эту категорию входят дразнящие легенды о том, как Кромвель несколько раз путешествовал по континенту в 20 — 30-х годах и не раз встречался во время своих поездок с еврейским лидером Менасехом бен Израилем, с которым он переписывался позже, будучи протектором, и который также служил солдатом Европейской армии в Тридцатилетней войне. Это (если является правдой) может помочь в объяснении сложных загадок последующего обращения Кромвеля к делу просветительской миссии евреев в Англии, так же как и его удивительных военных успехов в гражданской войне и позднее в военных кампаниях в Ирландии и Шотландии. Но для этих историй, как и для легенд о том, что в 30-х годах Кромвель однажды сел на корабль, намереваясь эмигрировать в Новую Англию, но высадился до отправки, совсем нет достоверных доказательств. Есть некоторые основания верить поздним рассказам о том, что Кромвель занимался некоторое время в одном из адвокатских обществ, имея лишь поверхностные знания в юриспруденции, так как тогда не было редкостью для дворянской молодежи, к которой принадлежал и Кромвель, заканчивать образование таким образом. Но точно эти истории не подтверждены. Его имени нет в каком-либо регистрационном журнале адвокатских обществ; сам Кромвель позже заявлял, что у него нет особых знаний юридических тонкостей: «Я слышал разговоры «протестующих» и подобные вещи, о которых я плохо осведомлен», — сказал он в комиссии Палаты Общин 21 апреля 1657 г.[7]

Кроме того, в последнее время доказано, что некоторые эпизоды, утвердившиеся как часть легенды о Кромвеле, были неправильно поняты и больше не имеют прежнего значения. Можно считать самым удивительным недавнее предположение, сделанное Джоном Моррилом, о том, что в высшей степени невероятно, чтобы на религиозные взгляды Кромвеля оказал решающее влияние (как считалось долгое время) его школьный учитель в Хантингдоне доктор Томас Берд и его книга «Театр правосудия», или то, что Берд был образцом пуританства для его юного ученика. Берд был «жадным плюралистом», школьным учителем, священником церковного прихода Всех Святых в Хантингдоне, управляющим больницы там же и, кроме того, священником церковного прихода Святого Иоанна в Хантингдоне в 1610 г.

Моррил в результате кропотливой исследовательской работой обнаружил, что в 1630 г. Берд с жадностью старался наложить руку на дополнительный источник прибыли, наследство, оставленное гражданам Хантингдона Лондонской компанией по торговле шелком для учреждения нового проповеднического общества в городе; это позволяет думать, что Берд «выглядел как самодовольный кальвинист эпохи английского короля Якова, а не как человек, который зажег огонь внутри Кромвеля»[8]. Не следует также рассматривать как частичное доказательство его возвышения избрание его в 1628 — 29 гг. членом парламента от Хантингдона. Неполные версии единственной речи Кромвеля в этом парламенте, в которой он, кажется, только описывал случай, произошедший, по крайней мере, за десять лет до этого, чтобы пояснить опасения, разделяемые им с другими членами парламента, по поводу распространения арминианства[9] среди епископов, наводят на мысль, что он играл весьма незначительную роль в парламенте, создавшем «Петицию о праве». Просто нет основания поддерживать мнения о том, что первый парламентский опыт Кромвеля предсказал его последующую важную роль в парламентской политике с середины 40-х годов и далее. Более того, если получше приглядеться к легенде о политической «оппозиции» Кромвеля монархии и установленному в 30-х годах управлению, повод для этого почти исчезает. Брайан Квингрел показал — нет основания предполагать, что Кромвель выступал как главный противник наложения ареста на имущество рыцарства для обеспечения долга (одного из новых, непопулярных финансовых сборов Карла I во время его личного правления после роспуска парламента в 1629 г.)[10]. Более того, легенда о Кромвеле как о «лорде болот», противнике капиталистических синдикатов торговцев и придворной аристократии, которые в 30-е годы пытались осушить и огородить болотистую землю в Или и вокруг него, основана главным образом на одном отрывочном докладе в 1638 г., который составили жители болот Или в согласии с Кромвелем: «они платят 4 пенса за каждую корову сверх положенного, чтобы удерживать осушителей в течение пяти лет, и тем временем довольствуются каждым футом их общинной земли»[11]. Даже если это правда, то она не является доказательством того, что Кромвель был против осушения болот. На самом деле, позже, будучи протектором, он поддерживал это. Скорее, он добивался гарантий того, чтобы те, кто в результате осушения лишался собственности, получал компенсацию. Нет реальных оснований считать, что Кромвель был радикальным защитником общественных прав или главным противником фискальной политики Карла I в 30-е годы.