Джудит Тарр - Замок горного короля

• Название: Замок горного короля
• Автор: Джудит Тарр
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1998
• ISBN: 5-15-000979-2

Долгие годы народ Хан-Янона жил надеждой на возвращение бесследно исчезнувшей наследницы трона. Напрасно… Она не вернулась. Но пришел юноша, похожий на принцессу, точно отражение в зеркале, и назвал себя сыном ее и Великого Бога Солнца Аварьяна, законным властителем Хан-Янона. Однако корона может стоить юноше жизни, ибо узурпатор престола Моранден и его мать колдунья Одия не намерены, в своей черной жажде всевластия, останавливаться ни перед чем…

---

— В Хан-Гилене говорят: «Твердый, как камни севера».

Мирейн повернулся к окну спиной. Имин села рядом с ним. Он не взглянул на нее.

— Почему ты ушел оттуда? — спросила она.

— Пришло время идти, хотя мой господин князь хотел задержать меня до тех пор, пока я не подрасту и пока армия не сможет сопровождать меня. Но богу все равно, стал я мужчиной или еще нет. Я ушел тайком; шел тайком, пока не пересек границ Хан-Гилена. Это был очень длинный путь для пешего: близилась зима, а долгая жестокая война только-только закончилась. — В его голосе зазвучало что-то похожее на гордость. — Я участвовал в этой войне и хорошо проявил себя, как сказал мой господин. Я был его оруженосцем вместе с его сыном, наследным принцем Халенаном. Он посвятил нас обоих в рыцари и вооружил одинаково. Мне жаль было покидать их. И принцессу, сестру Халенана… она помогла мне ускользнуть.

— Она очень красива?

Мирейн воззрился на женщину, на миг потеряв дар речи.

— Элиан? Ей было целых восемь лет!

Неожиданный и сердечный смех Имин прозвучал как журчание ручья. Мирейн нахмурился; губы его невольно изогнулись.

— Возможно, — признался он, — со временем она станет красавицей. Когда я видел ее в последний раз, она была одета как мальчишка, в старые потрепанные штаны и мою рубашку, слишком для нее большую, а волосы у нее никогда не будут держаться в косах. Однако они великолепны, как у ее отца и брата, и не похожи ни на чьи во всем мире: рыжие, как огонь. Элиан старалась походить на бесстрашного заговорщика, но глаза ее были затуманены слезами, а нос покраснел, и она почти ничего не могла сказать. — Он вздохнул. — Эта девочка была живым кошмаром. Когда мы отправились на войну, то нашли ее в обозе. «Если Мирейн может ехать, — заявила она, — то почему мне нельзя?» Ей было тогда шесть лет. Отец задал ей царскую — на словах, конечно, — трепку и отправил домой в немилости. Однако он отдал своим управляющим приказ учить ее обращаться с оружием. В некотором смысле она победила и знала это.

— Похоже, ты любил, — сказала Имин, — и тебя очень любили.

— Мне очень повезло.

Она долго смотрела на него. Лицо се снова стало бесстрастным.

— Мой господин, что ты будешь здесь делать?

Его пальцы сжимались так сильно, что побелели косточки.

— Я останусь. Когда придет время, я стану королем. Королем, который отгоняет тени, сыном Солнца.

— Для твоей молодости у тебя очень твердая воля.

— Моя воля не имеет отношения к тому, что должно произойти.

В его тоне звучала легкая горечь и усталость.

— Любовь бога, — медленно сказала Имин, — это огненная пытка.

— И проклятие для всех, кого любишь. Оставайся холодной со мной, певица, если хочешь быть мудрой.

Она прикоснулась ладонью к его руке. Глаза ее снова были ясными и спокойными, такими же спокойными, как ее голос.

— Мой господин, воистину ли ты знаешь, что делаешь? Можешь ли ты? Твоя мать вырастила тебя, воспитала и повелела тебе стать тем, чем судьба помешала стать ей, — верховным правителем Я нона. Но то Место, для которого она тебя готовила, уж двадцать лет как не существует.

— Даже в далеком Хан-Гилене известно, что у короля Янона нет избранного наследника. Он ждет возвращения своей дочери.

— А известно ли там, что лишь он один и ждет ее? — Имин заговорила быстрее и с некоторым волнением. — За двадцать лет могут возникнуть и исчезнуть целые королевства. Не рожденные еще тогда младенцы уже произвели на свет собственных детей. И ни у кого из них нет воспоминаний о жрице, которая отправилась в странствие, да так и не вернулась. Однако они знают и помнят тех, кто оставался здесь. У твоей матери есть брат, мой господин. Он был ребенком, когда она ушла. Теперь он мужчина и принц, а его отец никогда не позволял ему забыть, что он считается недостойным звания наследника, что он незаконнорожденный; пусть он признанный, принимаемый, даже любимый, но никогда он не будет равным ушедшей. Для людей же, которым нет дела до королевских страстей, за исключением тех случаев, когда их результатом становится война или мир, принц этот — единственный наследник и принц по праву. Он всю жизнь прожил среди них; он один из них, он силен и красив, и он достаточно хорошо справляется со своим высоким положением. Они любят его.

— Тогда как я, — сказал Мирейн, — чужеземец и выскочка, чужак с амбициями.

Слово в слово мысли Вадина! Оруженосец ощутил приступ сверхъестественного ужаса, а затем досаду. Все это должно быть очевидно даже ребенку, каковым Мирейн вовсе не был. Казалось, его это не смущает. Вадин был уверен, что Мирейн не глуп; вероятно, он безумен. Это у него в крови.

Он вышагивал по комнате, но не потому, что ему не сиделось на месте; казалось, это помогает ему думать. И снова этот колдовской фокус: Мирейн заполнил собой все пространство, он возвышался над этими двумя людьми, которые наблюдали за ним. Стоило ему остановиться и повернуться к ним лицом, росту в нем поубавилось.

— Предположим, я незаметно уйду, певица. Ты подумала о том, что будет с королем? Это легко может убить его.

— Его убьет твое присутствие здесь.

— Значит, выхода нет. — Мирейн наклонил голову набок. — Ты говоришь словно бы от имени моих врагов.

— Если это так, — невозмутимо произнесла Имин, — они двинулись на тебя с удивительной быстротой.

— Такое со мной уже случалось.

— Был ли ты когда-нибудь ребенком, мой господин?

Он качнулся и застыл, невинно округлив глаза.

— Но, госпожа, разве я и сейчас не младенец, у которого молоко на губах не обсохло?

Имин отбросила маску и рассмеялась. Пожалуй, это уже была не насмешка. В этом смехе звучало искреннее веселье, и, когда она отсмеялась, в глазах ее все еще плясали веселые искорки.

— Мне кажется, — произнесла певица, — ты достойный противник. Ты можешь даже противостоять всему Янону. — Теперь она была совершенно серьезна. Когда ты станешь королем, мой господин, и более чем королем, позволишь ли ты мне сочинять для тебя песни?

— А если бы я запретил, это помешало бы тебе?

Имин потупилась, затем бросила на него быстрый ясный взгляд.

— Нет, мой господин.

Он с некоторым усилием рассмеялся.

— Посуди сама, на какое царствование я могу претендовать, если даже певица не хочет повиноваться мне.

— Когда дело доходит до песен, я повинуюсь только богу.

— И собственной воле.

— Несомненно. — Она отошла от окна. — Бог призывает меня сейчас петь ему службу. Ты пойдешь?

Мирейн помедлил всего одно мгновение.

— Нет, — сказал он. — Не теперь.

Имин слегка склонила голову. — В таком случае пусть он дарует тебе удачу. Доброго тебе дня, мой господин.

Когда она ушла, Мирейн отослал Вадина. Оруженосец не слишком скоро обрел спокойствие духа. Он был счастлив вернуться к своему привычному, нормальному человеческому существованию, был рад истощить свое тело упражнениями так, чтобы оно превратилось в сплошную боль без единой мысли. Вадин довел себя до того, что, когда Аджан вызвал его из бань, он только и думал о допущенной промашке, которую совершил, вероятно, где-то на учебном поле. Что ж, это довольно серьезно, но ему и раньше приходилось подвергаться наказаниям старого солдата. Это была всего лишь боль — она проходила, и все о ней забывали.

Аджан рассматривал его мокрую голую персону так, что невозможно было понять, о чем он думает. Помимо своей воли Вадин начал испытывать страх. Когда Аджан рычал от ярости, все было нормально. Но когда он молчал, самым мудрым было спасаться бегством.

Вадин не мог быть мудрым. Он не догадался даже прикрыть свою наготу.

Спустя целую вечность начальник оруженосцев сказал:

— Вытрись и явись ко мне. В полном облачении. — И ядовито добавил: — Без копья.

Вадин вытерся и оделся со всей тщательностью, какую позволяли его трясущиеся руки. До некоторой степени он снова обрел способность думать. Ему постоянно мерещилось лицо Мирейна. Черт побери, чужеземец его выставил! Совершенно недвусмысленно приказал уйти и закрыл дверь на засов. Что еще мог натворить этот маленький ублюдок, сварив похлебку из заклятий над очагом в спальне?

Он туго заплел косу, больно стянув волосы, набросил на плечи алый плащ и отправился к своему учителю.

Аджан стоял в помещении, которое служило ему одновременно рабочей комнатой и спальней. На видавшем виды табурете, прозванном оруженосцами судным троном, сидел король.

Вадин почувствовал, что может опозорить себя и весь свой род. Он чуть было не удрал, и сделай он это, не остановился бы, пока не добежал до Имехспа. Только гордость его и удержала, гордость и угрюмый темный взгляд, который не сводил с него Аджан. Тело Вадина напряглось да так и застыло, пока король не отвел от него взгляд. Вадин был раздражен всеми этими осмотрами и начинал злиться. Разве он ценный бычок-производитель, что им понадобилось запоминать каждую его линию?