Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 1 2012)

• Название: Новый Мир ( № 1 2012)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

— Почему он послушался? — говорит пассажирка моя. — Я не понимаю.

— Видать, привык слушаться, — отвечаю, — боялся перечить.

— Нет, — шепчет она, — убить ведь не побоялся.

— Не побоялся, — соглашаюсь я.

Поглядываю на нее в зеркало. Сидит, задумчивая, в окно смотрит. Потом говорит:

— А я мужу вчера пощечину дала.

— Ну, — отвечаю я, — вы-то за дело, наверное.

— Да нет, — вздыхает она, — так, репетировала...

Оставшуюся дорогу мы молчим. Начинается дождь, и я запускаю дворники. Туда-сюда, туда-сюда. Пробовал включить музыку, но вижу — ей не нравится — и выключаю. Так и едем. Дождь шуршит и дворники. Возле театра останавливаюсь.

— Приехали, — говорю.

Она не двигается. Я тоже сижу, жду. Наконец она открывает сумочку и достает деньги, чтобы со мной рассчитаться. Пока я купюры пересчитываю, она ко мне наклоняется, ручку свою на плечо мне кладет и тихо так говорит:

— Спасибо вам.

И выходит. А я аж замер. Так что-то хорошо мне и приятно стало от ее прикосновения. А потом очнулся, что же я, дурень, сижу, как пень, даже выйти ей не помог. Но уже поздно было. В общем, тронулся я и только на повороте успел заметить, что пассажирку мою возле театра какие-то люди с цветами встречали. Но тут зеленый загорелся, и я дальше поехал.

 

 

Часть 5. ПО ТУ СТОРОНУ РЕКИ

 

В этих отелях ведь как — соседи за стенкой сидят тихо, будто мыши. Звукоизоляции — ноль. Поэтому все неслышные. Едят молча, сексом занимаются стиснув зубы, ругаются взглядами. Познакомиться можно только во время завтрака. Да и какое это знакомство — так, обменялись улыбками, пожелали приятного аппетита. За угловым столиком всегда пара японцев, такие чопорные, аристократы чертовы. Вилку держат как свои палочки — тремя пальцами. Мясо не едят, только рыбу и овощи. В воду какие-то таблетки кидают, дезинфицируют. Страшно им. В другом углу группа американцев. Эти жирные, жрут все подряд, а потом еще и закусывают пригоршней своих разноцветных американских БАДов. Громко хохочут, гортанные звуки издают, как будто у них что-то в горле застряло. Когда я на них гляжу — подмигивают. Я не подмигиваю в ответ, отворачиваюсь. Но они все равно, проходя мимо, норовят хлопнуть по плечу. А вот китайские бизнесмены постоянно, даже за завтраком, разговаривают по своим мобильным. Ладно бы просто разговаривали, так ведь они, в номерах своих намолчавшись, не говорят, а орут! Сы! Сы! Они и мне так говорят, когда вместе за столиком оказываемся. Они мне “Сы!”, а я им “Не ссы!” и головой киваю, мол, и вам приятного аппетита. Есть еще семья турецкая — он в шортах, она в чадре. Он на официантов покрикивает, а она только глазами хлоп-хлоп. Говорят, что эти — с чадрами — под ними голые ходят. Конечно, в такую жару в этой палатке сидеть мало приятного. Я и сам шорты без трусов надеваю, так прохладнее. Наиболее кислые рожи, конечно, у официантов. И все лезут помочь: едва доем — сразу тарелку уносят, только допью — бегут чай подливать. Терпеть не могу. “Я сам!” — говорю им каждый раз и чайник из рук вырываю. А они не отдают, упираются, делают вид, что не понимают. Чаевых хотят. Да только я не дам. Еда у них кислая какая-то, дурацкая. Сколько можно уже омлетом этим кормить? Ненавижу.

А хуже всех этот пацан. Хрен его знает, чей он тут, видать, кого-то из работников. Подойдет и в газету смотрит. Я газету на русском читаю, а по-русски здесь, слава богу, никто не разговаривает. Все, что здесь есть русского, — это надпись на скале у моря: “Петька + Рита = любовь”. Я специально две недели в Интернете провел, искал местечко без соотечественников. И нашел. Название города не скажу, сами понимаете почему, но город приморский, туристов полно. Так вот, раз уж я о пацане начал, подходит он ко мне и в газету смотрит. Я ему: че, говорю, смотришь? А он улыбается во все свои белые зубы и мне радостно в ответ: “Че!” Но не отходит, видать, чем-то его газета цепляет. Так и стоит рядом, а меня это нервирует. Ладно бы он еще понимал хоть что-то, так ведь он ни-ни. Просто смотрит. А вчера под вечер щенка притащил. И вот тут же, между столами, с ним чуть ли не на земле валяется, хохочет, а щенок-то весь какой-то облезлый, мокрый, хрен его знает, где этот пацан его взял. Может, он вообще больной. Щенок то есть. Да и пацан тоже. Уже заразился. Меня вообще не радует перспектива в этих тропиках гадость какую-нибудь подцепить. И самое главное, я, кажется, один такой. Японцы вообще ни на что внимания не обращают, пока их в бок не ткнуть. Турки щенку остатки еды бросают, подкармливают. Даже американцы — и те хохотать перестают, лица умильные делают, сю-сю-сю, прости господи, ну какое чудо, какая прелесть! Какая милая пара! Такие маленькие, чумазенькие, ну прямо постер из журнала путешествий! Вот он — человек в гармонии с братьями нашими меньшими. Аллилуйя! Особенно противный вон тот, важный, жирный и бородатый. И так жара, а он с бородой ходит. Боб. Это его зовут так. Царь Горох. Футболка у него насквозь мокрая, лицо все блестит, борода клочками в разные стороны, а туда же, губки в трубочку свернул, бровки домиком, голову так умиленно на плечо склонил, наслаждается. Впрочем, пацану по фиг, кто там на него смотрит.

Ладно бы только в отеле, так назло у каждого отеля свой пляж. На соседний нельзя. И там все те же рожи, так если бы только рожи. Они же все голые! Ну почти голые. Все, кроме той турчанки. Она на пляж приходит в розовом плавательном костюме, типа пижамы с капюшоном. А так как плавать она не умеет, то заходит в воду по колено и там бултыхается. То еще зрелище. Ей-богу, как покемон в тазу. То ли дело японцы. Они приходят, целый час, сидя под грибочком, кремами мажутся, потом делают целенаправленный заплыв — сначала в открытое море, потом к берегу — и ровно через пятнадцать минут обратно под грибок, полотенцами обтереться, вещи забрать и в отель. Все по расписанию. Спокойно, деловито, молча. Не то что китайцы. Те как приходят — сразу орать начинают. Причем хрен понять, на кого орут. То ли спорят друг с другом, то ли радуются. Если китайцы пришли, можно валить. Потому что это надолго. Они ведь как — сразу начинают башни и стены из песка строить, это у них, видать, в крови. И в воде они не в одном месте купаются, а равномерно вдоль берега распределяются, так что если сам купаться пойдешь, обязательно рядом с кем-то из них окажешься. А я люблю, когда никого рядом нет. Чтоб только я и вода. Я вообще ничего группового не люблю. Всякие там футбольные команды, колхозы, эстафеты — это не для меня. Я даже сексом занимаюсь осторожно. Есть у меня ощущение, что когда двое или там трое, четверо людей что-то вместе делают, то их как бы нет. То есть они как бы на время исчезают. Группа — есть, а каждый по отдельности — исчезает. И очень мне это ощущение не нравится. Это как, знаете, если взять несколько чашек: в одной сок, в другой чай, в третьей кофе, а потом их в одну в бутылку вылить, смешать и снова по чашкам разлить. Что получится? Бурда какая-то получится. Вот поэтому я в групповых делах не участвую. Потому что вдруг исчезнешь и уже не появишься прежним? Вообще не появишься?

Так что с китайцами я не плаваю. К тому же опять тот пацан с щенком приперся. Принес обмылок какой-то и давай пса своего в воде намыливать. Дело, конечно, хорошее, только зачем здесь? Тут же люди купаются! Впрочем, это снова, кажется, только меня и волнует. А всем по барабану. Придурки.

Потом, конечно, закат. Этого никто пропустить не может. Всем прямо-таки необходимо лично убедиться, что солнце не куда-нибудь там делось, а спряталось за горизонт. Ладно американцы — они хоть знают, что солнце в этот момент сейчас там у них, на родине. В Америку покатилось. А китайцы с японцами? Им-то чего неймется? Я лично во время заката иду в отель, в тишине побыть, пока все по крышам да по террасам разбежались. Задергиваю шторы и просто сижу. Но потом слышу — зашумели, загудели, дверьми захлопали. И я выхожу. Мне навстречу по лестнице Боб. Возможности пройти мимо него нет, и я отступаю. Он что-то лопочет на своем американском, тычет в окно и показывает большой палец. На лице счастье. Доволен закатом.

— Йес, — говорю я и тоже отгибаю большой палец.

Мы даже в коридоре еле расходимся. Я чую запах его бороды. Запах моря и кетчупа.

В фойе, рядом с баром, пацан с щенком спят, тесно прижавшись друг к другу, свернувшись в тугие клубочки на черном кожаном кресле. Щенок во сне поскуливает и дергает лапками, будто бежит куда-то.

Сейчас время променада. Я знаю, что все сейчас вышли гулять вдоль моря, мимо ресторанчиков с морской едой. Выбирают. Где бы нам поужинать, где вид лучше, где еда вкуснее, где скатерти чище, где официанты приветливее? А нигде. То есть везде и все одинаково. Только иллюзия выбора, потому что ничем реально эти рестораны друг от друга не отличаются. Те же кислые улыбки, та же рыба, тот же вид.