Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 11 2012)

• Название: Новый Мир ( № 11 2012)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

 

Целесообразность ада. Беседу вел Дмитрий Волчек. — «SvobodaNews.ru», 2012,  15 августа < http://www.svobodanews.ru >.

Говорит Валерий Шубинский: «Я думаю, что „Щенки” [Павла Зальцмана] не потерялись бы и в потоке публикаций конца 80-х — начала 90-х годов. С другой стороны, мне кажется, что „Щенки” — настолько своеобразный текст, требующий настолько необычного подхода и настолько глубокого знания культурного контекста, что едва ли он в то время был бы правильно воспринят. Может быть, то, что этот текст появился сейчас, когда мы знаем весь комплекс сохранившихся текстов 30-х, 40-х, 50-х годов (я имею в виду, естественно, непечатную, неофициальную литературу), может быть, это позволяет нам понять эти тексты глубже».

«Термин „неофициальная литература” здесь вряд ли применим, потому что речь идет о гораздо более глубоком разладе с эпохой, гораздо более глубоком внутреннем подполье, чем это имело место в 60-е, 70-е, 80-е годы. И это далеко не обязательно сопровождалось, как ни странно, политической оппозиционностью. Тот же Филонов был, как мы знаем, политически глубоко лояльным советским человеком. Но речь идет о том искусстве, которое не было воспринято, востребовано ни на каком уровне социума в то время».

 

Георгий Цеплаков. Обращение назад: пограничная ситуация Романа Тягунова. — «Урал», Екатеринбург, 2012, № 8.

«Знавшие Романа Тягунова вспоминают, что в конце жизни он часто пребывал в очень подавленном состоянии. Так, Е. П. Касимов сообщает, что в самом конце Тягунов даже угрожал его убить, если только Касимов не приостановит публикацию книги стихов Тягунова (которая выйдет уже посмертно). О том же пишет и Ю. В. Казарин: „В конце своей жизни (лето — осень 2000 г.) он перессорился буквально со всеми. <…> Думаю, каждый из нас чувствовал тогда, что Роман — уже над бездной. <…> В его глазах уже не было той веселой, иногда злой, но очень живой тоски — была просто тоска”. Но вместе с тем и Евг. Касимов, и Евг. Ройзман, и А. Кузнецов свидетельствуют, что со своими „тараканами” и „бесами” Р. Тягунов все же умел справляться, даже в конце жизни».

«Глубоко погрузившись через свою рекламную деятельность в деловой мир города [Екатеринбурга] (который в 90-е годы был, как известно, сильно связан с криминалом), Тягунов постепенно стал осознавать, что и сам уже не свободен в продвижении товаров и услуг от лжи и фальши. <...> Это очень сильно мучает, буквально изводит его. Поэтому он и не хотел отдавать книгу в печать: на мгновение он засомневался в доброкачественности своего дара».

В этом номере «Урала» см. также мемуарную подборку «Вспоминая Романа Тягунова: Константин Патрушев, Дмитрий Рябоконь, Евгений Ройзман, Евгений Касимов, Юрий Казарин, Андрей Козлов, Надежда Герасимова, Олег Дозморов» (материал подготовила Мария Коновалова).

 

Наталия Черных. Наедине с адом. Елена Шварц: два года без поэта. — «Новая реальность», 2012, № 40 < http://www.promegalit.ru >.

«Некогда один из питерских поэтов, по-достоевски бежавший от надвигавшейся спекулятивной питерской бесовщины в тихое место, обронил в кофейную чашку: „Я не выдержал. Ушел. Оставил ее наедине с ее адом”. Вряд ли он понимал — но вероятно, что понимал, — насколько точно он выразил общее отношение к Лене, что бы кто ни говорил. Что это формула отношения к Елене Шварц и ее стихам: „Оставил ее наедине с ее адом”. Что за пределами этой простой, как вода из-под крана, фразы начинается демагогия, которой, признаться, не хотелось бы в разговоре о поэте».

 

Составитель Андрей Василевский

 

 

 

 

«Вопросы истории», «Дилетант», «Дружба народов», «Звезда», «Знамя», «История», «Наше наследие», «Октябрь», «Посев», «Православие  и современность», «Русский репортер», «Фома», «IRS-Наследие»

 

Сергей Беляков. Лев Николаевич Гумилев. — «Вопросы истории», 2012, № 9.

Образцовый биографический очерк: на двадцати пяти страницах конструктивного текста нашлось место и научным обобщениям, и «лирическим отступлениям». В финале статьи — убедительная попытка представить приблизительный реестр тому, что автор удачно именует не «учением», но разнообразным «наследием Л. Н. Гумилева». Две цитаты из очерка — он публикуется в рубрике «Исторические портреты» — все же приведу, с главами из книги С. Б. о Льве Гумилеве, опубликованными весной этого года в «НМ» (2012, № 4), они не пересекаются.

«Художник среди ученых, он мыслил совершенно иначе, поэтому так часто и озадачивал своих коллег. Биограф семьи Гумилевых В. Полушин в библиографии  к составленной им летописи „Гумилевы. 1720—2000” допустил изумительную ошибку.  В названии статьи Я. С. Лурье вместо „Древняя Русь в сочинениях Льва Гумилева” он написал „Древняя Русь в воспоминаниях Льва Гумилева”». «Многие идеи и высказывания Гумилева последних лет жизни вступали в противоречие не только с исторической реальностью, отраженной в источниках, но и с ранними работами самого Гумилева».  A propos: в свежем номере «Нашего наследия» (о публикациях в этом журнале — ниже) — страницы из интереснейшего дневника Наталии Колосовой о Л. Г. Грустное чтение.

В текущем номере «ВИ», помимо прочего, — подготовленные Валерием Кузнецовым любопытные письма ротмистра лейб-гвардии уланского полка А. В. Поливанова родным (октябрь 1916 — май 1917). Приверженцев исторических мифов они, надеюсь, озадачат. И — актуальная статья Тимура Магсумова «Празднование столетнего юбилея Отечественной войны 1812 г.».

 

Дмитрий Быков. Юлиан Семенов. — «Дилетант», 2012, № 8 <http://www.diletant.ru/journal>.

«Не в том дело, что Семенов чувствовал себя чужим на Родине, что остро ощущал конфликт с народом или интеллигенцией (а у него, в отличие от Галича, оба эти конфликта наличествовали, и своим он не был нигде, даже где-нибудь на лесосплаве; разве что пикейные пенсионеры обожали и принимали его безоговорочно). Проблема в ином: Семенов был идеалист, при всем кажущемся цинизме, и сохранять самоуважение мог единственным способом — играя в шпиона, то есть допуская, что все происходит не с ним. И любя Родину откуда-нибудь из американского отеля, откуда она со своими березами etc. представала не цитаделью грубости, хамства и терпения, а родниковым краем. Отсюда феерическая популярность песни про березовый сок — из чудовищного, мягко говоря, фильма „Мировой парень” (1971-й, про то, как на зарубежных соревнованиях грузовиков алчные иностранцы чинят препятствия нашему водителю Николаю Олялину; право, как вчера снято). Умиляться Родине можно было, лишь отодвинув ее — хотя бы в воображении — на космическое расстояние. <…> Творческая интеллигенция делится  на собственно творцов, которые ведут себя прилично, и околотворческую сволочь, которая и из этой статьи сделает вывод о том, что я завербован. Сволочи больше.  На ее фоне Семенов — кладезь таланта и порядочности, хотя в жизни он был лишь не в меру активным и довольно вторичным писателем, автором остросюжетной прозы с вкраплениями замечательных мыслей и точных наблюдений. И как от Симонова — так себе прозаика и хорошего, но не великого, поэта — останутся гениальный „Случай с Потаповым” [1] и десяток первоклассных стихотворений, так от Семенова навеки останется созданный им герой, а это очень много».

Сам-то номер посвящен мушкетерам. Подано фундаментально и современно разом.

 

Александр Дегтярев. Заметки на полях истории Отечественной войны 1812 года. — «Наше наследие», 2012, № 103 <http://www.nasledie-rus.ru>.

Здесь, в частности, подробно рассказано о подоплеке трудных взаимоотношений императора Александра I с М. И. Кутузовым. Впервые полностью публикуется и письмо государя графу П. А. Толстому — очень в тему. «Письмо Александра I со стопроцентной уверенностью позволяет утверждать, что он не только не владел ситуацией, но даже не имел информации о вершившихся в стране делах. <…> Почивший в апреле 1813 года полководец (Кутузов. — П. К. ) оставил Александру пышный лавровый венок победителя в великой войне». Думаю, что не все согласятся (даже и зная то же, что открыто настоящему исследователю) с подобными умозаключениями.

Их жесткость, на наш взгляд, несколько микшируют некоторые другие материалы номера, во многом посвященного событиям 200-летней давности, но это тема для отдельного разговора. Кстати, жаль, что у меня нет места для приведения здесь приказа императора об учреждении «первой самой демократичной награды» — медали в память Отечественной войны 1812 года (он опубликован внутри статьи Александра Смирнова). Интересно, кто написал этот вдохновенный текст.