Б. Травен - Поход в Страну Каоба

• Название: Поход в Страну Каоба
• Автор: Б. Травен
• Издательство: Детской Литературы Министерства Просвещения РСФСР
• Жанр: Детская проза
• Год: 1959

Узкая тропа вьется то по отвесным скалам, то по топким болотам, а по обеим сторонам ее стеной стоят непроходимые джунгли.

На деревьях притаились ягуары, пронзительно кричат обезьяны; реки, которые надо переходить вброд, кишат аллигаторами…

Громко щелкают бичи верховых погонщиков. Но погонщики эти гонят на монтерии — разработки красного дерева — не скот, а людей — завербованных индейцев…

Если вы прочтете эту книгу, вы как бы совершите путешествие по Мексике, побываете в индейских селениях, заглянете в хижины пеонов, посетите живописную ярмарку в Хукуцине, пройдете трудный и опасный путь через джунгли в Страну Каоба — Страну Красного Дерева. А главное, вы познакомитесь с героями книги — Селсо, Андреу, Сантьяго — и поймете, почему эти робкие, доверчивые индейские парни, пройдя через множество испытаний и трудностей, становятся грозными народными мстителями, будущими вождями Мексиканской революции.

Для старшего школьного возраста

---

Слов нет, торговцы-арабы достигали благосостояния и богатства. Но это была лишь жалкая плата за их тяжкий труд. Люди всегда завидуют тому, кто сколачивает себе капитал, не разбираясь, каким путем он его приобрел — тяжкой работой или мошенничеством.

Мексиканцы пользовались в своей собственной стране не меньшими правами и свободой, чем сирийцы. Но мексиканцы, во всяком случае большинство из них, терпеть не могли, чтобы у них в кармане или в ящике долго лежали деньги. Если мексиканец зарабатывает пять песо в день, то он из кожи вон лезет, чтобы истратить не меньше семи. Мексиканец больше всего на свете любит ходить на праздники и их устраивать — чем чаще, тем лучше. Он обычно так пышно празднует день своего святого, что тратит при этом чуть ли не четверть годового дохода. Еще он, конечно, празднует день святого — покровителя своей жены, затем — своей матери и своего отца, своего сына и своей дочери, своего дяди и своей тети, своих племянников, братьев, сестер, свояков, зятьев и шурьев. Ну, и, разумеется, он празднует именины всех своих друзей. Но не может же мексиканец при этом забыть официальные церковные праздники, а их в году бывает не меньше двухсот. К этому надо еще добавить с полсотни патриотических празднеств, и, уж конечно, нельзя забыть Семана Санта — страстну́ю неделю, когда мексиканец отправляется в ежегодное путешествие. Не будет преувеличением сказать, что мексиканцу, который не хочет остаться в долгу перед своей семьей, родиной, друзьями, католической церковью, нужно не менее трех тысяч семисот дней, чтобы отпраздновать все те праздники, которые он обязан отметить в течение года как добрый семьянин, патриот и верующий католик. По этой причине у него никогда не бывает денег, и ему никогда ничего не удается скопить, а если по какой-нибудь случайности или игре судьбы он достигает некоторого благополучия, то, чтобы отпраздновать это событие, он закатывает такой грандиозный пир для всех своих друзей, что на следующий день оказывается по уши в долгах, из которых ему не выбраться раньше чем через пять лет.

Что же касается трудолюбия, то мексиканские торговцы ни в чем не уступают арабским. Они не менее выносливы, обычно даже более образованны и так же мало страшатся лишений и труда, как и сирийцы. А тот, кто хочет попасть в Хукуцин к святому празднику Канделарии и преуспеть там в торговле, должен быть вынослив, упорен и умен.

4

Городок был расположен более чем в четырехстах километрах от ближайшей железнодорожной станции. В период засухи, который длится от конца февраля до начала мая, двести шестьдесят километров этого пути можно проехать на мощном автомобиле — вездеходе. В период малых дождей, то есть с конца декабря до начала июня, на машине можно проехать только сто пятьдесят километров от железнодорожной станции. Конечно, нередко случается, что машина при этом на несколько дней застревает в болоте. В период же ливней это путешествие можно проделать только на мулах, лошадях или в повозке.

Последнюю треть пути, вне зависимости от того, откуда выезжаешь — из Ховеля или Балун-Канана, — в любую погоду, и в засуху и в дождь, можно проделать только на мулах, ибо в этих местах уже нет дороги, по которой проедет легкая повозка, а тем более автомобиль.

Путь в Хукуцин лежит по горным тропам Сьерры-Мадре дель Сур, и путешественнику непрерывно приходится то карабкаться на пятьсот метров вверх, то спускаться вниз, а затем опять подыматься в гору. На всем пути едва ли найдется пять километров ровной дороги. Тропа идет по скалам, болотам и топям, сквозь заросли кустарника, через реки и глубокие каньоны.

Совершить такое путешествие налегке, верхом на хорошем муле, в сопровождении одного погонщика очень трудно, хотя и не всегда опасно для жизни. Но проделать этот путь с большим грузом товаров, навьюченным на мулов, — предприятие почти непосильное. К тому же оно связано не только с тяжелейшим трудом, но и с вечными тревогами. Ибо стоит хоть одному мулу лечь в воду при переходе речки вброд, чтобы немного охладиться и избавиться от надоевших слепней, как торговец терпит огромные убытки: у него портятся роскошные французские шелка, зеркала или часы, подмокает порох — пропадают целые вьюки. Конечно, можно возить товары в водонепроницаемых железных ящиках. Это хорошая идея, но, чтобы ее осуществить, необходимо в четыре раза больше мулов, погонщиков и мешков с кукурузой, которую также приходится брать с собой — доро́гой редко удается достать корм. Все это так удорожит товары, что купить их никто уже не сможет и торговцам придется увозить их назад.

Путь от Ховеля до Хукуцина длится суток пять. Некоторые из торговцев ехали в два раза дольше, потому что останавливались на денек-другой в индейских селениях и раскладывали там свои товары. Но за это надо было платить дополнительные налоги, да к тому же увеличивались расходы на мулов и погонщиков.

Многие торговцы, особенно из небогатых, нанимали индейцев-носильщиков, чтобы доставить свой товар в Хукуцин. Индейцы обходились дешевле мулов, и они не ложились в воду вместе с товаром. Кроме того, они реже мулов сваливались в пропасть и не рвали мешки об острые выступы скал и ветви деревьев — ведь, несмотря на то что им платили гроши, индейцы-носильщики были значительно разумнее мулов, которых нимало не заботила судьба вьюков. И если мулов что-нибудь пугало, например ягуар, кравшийся сквозь кустарник, они бросались бежать и мчались без остановки несколько миль, ударяя вьюки обо все, что только встречалось им на пути.

Но в глазах торговцев у индейцев-носильщиков был один недостаток по сравнению с мулами. Именно потому, что они обладали разумом, они были не так надежны, как мулы. Иногда на индейцев нападала тоска по дому, по женам и детям. Тогда они бросали мешки на месте ночлега и исчезали, прежде чем забрезжит рассвет. А торговец оставался со своим грузом и не мог двинуться с места. Иногда ему, правда, удавалось подыскать новых носильщиков, но тогда ему приходилось платить втрое больше обычного.

5

Из Ховеля, ближайшего крупного города и конечной остановки повозок — карретас, в Хукуцин вели три горные тропы. Но все они были длинные, трудные и опасные, и на каждой путника ждали неприятности и тревоги.

И все же, стоило только сойтись двум торговцам, разгорался спор о том, какая из этих трех троп лучше. В таких отдаленных и диких местах, где состояние дороги имеет жизненно важное значение, люди — торговцы они или нет — проводят дни и ночи в спорах о длине, о трудностях, о преимуществах и недостатках той или иной дороги.

Тропа, по которой чаще всего ездили в Хукуцин, проходит через индейское селение Теултепек. Эта деревенька, раскинувшаяся на высоте двух тысяч метров в горах Сиерры, — последний населенный пункт перед Хукуцином. В двух часах пути от нее — конечно, если ехать верхом — находится маленькое плато, на котором стоят три креста, словно для того, чтобы напоминать путнику, что он должен вверить свою душу и свои товары милости господней. Отсюда, с высоты тысячи ста метров, виден Хукуцин. Водрузить здесь эти три креста было хорошей мыслью. Крест всегда напоминает о страдании, никогда не позволяет человеку забыть о том, что земной путь усеян терниями и чертополохом!

Вид этих крестов подготавливает путника ко всем мытарствам, которые ждут его впереди. Тропа, круто устремляющаяся отсюда вниз, камениста, она вьется по топкой, болотистой местности. Время от времени на тропу обрушиваются громадные глыбы, сорвавшиеся со скалистых вершин, и катятся с грохотом вниз, увлекая за собой в пропасть все, что встречается на пути, — деревья, всадников, мулов.

Местами тропа настолько крута, размыта и так осыпается, что мул не может на ней удержаться — он срывается и летит под уклон метров пятнадцать — двадцать, пока не задержится на каком-нибудь выступе на нижнем витке тропы, петляющей по склону.

Часто случается, что груженый мул, сорвавшись, катится вниз кувырком, и в воздухе попеременно мелькают то вьюк, то ноги животного.

Понятно, что в местах, столь отдаленных от железной дороги, а значит, от цивилизации, могут происходить такие события, какие в другом краю и вообразить нельзя. Человек, властвующий в таком городке, будь то мэр, начальник полиции или судья, властвует безраздельно. Ни одна газета его не критикует, а правительству известно только то, что он сам сообщает о своей деятельности.

6

«Хукуцин» — индейское слово, означающее «большая площадь» или «большое место». Из индейского названия можно понять, какое значение имел некогда этот город. Еще и сейчас легко установить старые границы древнего индейского поселения. В свое время оно занимало в двадцать раз бо́льшую площадь, чем нынешний Хукуцин. Однако не только размеры свидетельствуют о его былом величии.